Макс Лукадо - Нежный гром
Во тьме. И даже если мы говорим, что он не мог слышать, разве знаем мы, слышал ли он когда-нибудь тот Голос, который
один-единственный действительно важен?
Добрый Пастырь знает Своих овец по имени. Он не ковбой, а мы не скот. Он не обжигает нас Своим клеймом и не
ведет продавать на рынок. Он — впереди, указывает путь. Кормит, поит, перевязывает раны. И в Слове сказано, что Он не
бросит нас, пока мы не доберемся до дома.
12. В Его руках
Бог, страхующий от падений
И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей.
Иоанна 10:28
Я хочу исповедаться перед вами в одном прегрешении. Долгое время я держал его в тайне. Но все-таки не могу
отрицать содеянное. Не могу оспаривать истину. Я упал. Есть даже свидетели. Они могут все подтвердить. Просто
смилостивившись надо мной, до сих пор они никому не рассказали о случившемся. Заботясь о моей репутации, не раскрыли
тайны. Однако слишком уж долго она хранится. Пришло время открыть всю правду.
Однажды, будучи в семейном загородном лагере, я поскользнулся.
Вместе с дочерьми мы взбирались на отвесную стену — тренажер-симулятор для альпинистов. Сама стена
деревянная, а из нее торчат скалообразные выступы. В целях безопасности скалолаз надевает на пояс страховочный ремень.
Тот в свою очередь закреплен на канате, который наверху стены вдет в специальный разъем; внизу же канат держит
инструктор, отвечающий за безопасность всего мероприятия.
И вот со мной произошел несчастный случай. Что такое стена в пятьдесят футов для сорокалетнего писателя? Я махнул
инструктору рукой и пополз. Первую половину пути преодолел блестяще. Но где-то на середине начал чувствовать
усталость. Писательские руки и ноги совсем не привычны к скалолазанию.
Осталось футов двадцать, когда я по-настоящему начал сомневаться в том, что смогу справиться с этим испытанием. Я
даже думал, не сказать ли инструктору, чтобы тот оставшееся расстояние просто протащил меня на канате. Ладони были
содраны почти до крови, ноги начали дрожать, а я мысленно сокрушался по поводу всех съеденных мной биг-маков. Но
мысль о капитуляции затерялась в криках дочерей, уже праздновавших победу наверху.
«Давай, папа! Ты сможешь!»
Я старался изо всех сил. Но их не хватило. Мои руки-ноги соскользнули, и я упал. По-настоящему упал. Но недалеко.
Мой инструктор крепко держал канат. Во-первых, потому что он всегда наготове; во-вторых, потому что он просто крепкий
парень. Мое падение длилось всего пару секунд. Я повис на страховочном ремне, раскачиваясь в воздухе. Перспектива
публичного позора придала мне сил, я глотнул воздух и принялся вновь карабкаться вверх.
Угадай, как я вел себя, оказавшись наверху? Думаешь, хвастался? Хвалился, что покорил вершину? Ничего подобного.
Я первым делом отыскал взглядом того, кто спас меня от падения на землю. «Спасибо, приятель!» Мне и в голову не пришло
исполнять какие-либо триумфальные жесты. Я не спрашивал окружающих, были ли они свидетелями моего достижения. Я
сделал лишь одно (и это было правильно) — поблагодарил того, кто спас меня.
Ах, если бы все мои падения были такими легкими. Такими короткими. Такими безболезненными. К сожалению, это не
так. В этой жизни я падал не только с тренажеров для альпинистов. Были и нарушенные клятвы, и растоптанные убеждения.
Случалось, что руки мои соскальзывали с драгоценных камней истины. И я даже вспомнить не могу, сколько раз я
мечтал покорить вершину, а сам оказывался в подвешенном состоянии между небом и землей, болтаясь на страховочном
канате, который держали чьи-то сильные руки.
«Попробуй еще», — настаивал Он. И я пробовал.
Мы с тобой оба находимся на середине пути к великому покорению великой вершины. Гора высока, но ставки еще
выше. Первый шаг на этом пути ты сделал, исповедовав Иисуса Христа Сыном Божьим. Он дал тебе Свой страховочный
ремень - Духа Святого. А руками ты цепляешься за Его канат — Слово Божье.
Первые шаги выглядели довольно уверенно, сильно. Но в пути ты устал. Чем выше забирался, тем сильнее были
страхи. Ноги скользили. Глаза теряли цель. Хватка слабела. И ты падал. Какое-то мгновение, казавшееся вечностью, ты летел
вниз на дикой скорости. Потеряв контроль над ситуацией. Потеряв ориентиры. Потеряв уже занятые позиции. Просто —
вниз.
Но вот канат натягивался. Ты повисал на страховочном ремне, чувствовал его упругую силу. Хватался за канат и
понимал, что он вполне надежен. Искал взглядом инструктора и находил Иисуса, ответственного за безопасность твоей
души. Робкое исповедание, твоя улыбка Ему, Его улыбка тебе - и ты вновь принимался за дело.
Становился умнее. Понимал, что двигаться лучше помедленнее. Был осторожен, но уверен. Знал, что можешь
положиться на канат и страховочный ремень. Уже проверено: снаряжение не подведет, оно способно уберечь от падения.
И вот до вершины осталось несколько футов. Поэтому, что бы ни случилось, не сдавайся. Как бы велики ни были твои
падения, Его сила больше. Ты справишься. Ты увидишь вершину. Однажды взойдешь на нее. И тогда не забудь сразу же, прежде всех прочих дел, вместе с другими удачливыми скалолазами исполнить перед Ним вот эту песнь:
«Могущему же соблюсти вас от падения и поставить пред славою Своею непорочными в радости, Единому
Премудрому Богу, Спасителю нашему чрез Иисуса Христа Господа нашего, слава и величие, сила и власть
прежде всех веков, ныне и во все веки. Аминь» (Иуд. 24, 25).
13. Сказка о Золушке
Бог, пренебрегший Своей красотой
И неся крест Свой, Он вышел наместо, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа; там распяли Его и с Ним двух других, по ту и по другую сторону, а посреди Иисуса.
Иоанна 19:17,18
Бог в окружении преступников. Именно там Он и хотел оказаться.
Три человека, три креста. Хорошо знакомая нам картина. Даже не такие уж преданные последователи Христа знакомы
с этой голгофской троицей. Мы все немало размышляли над их страданиями, представляли себе их лица, анализировали
слова.
Но давайте представим себе ту же картину с иной перспективы. Больше не будем смотреть на крест снизу вверх, с
земли. Встанем рядом с троном Бога и посмотрим вниз. Что видит Бог? Колючки терна, впившиеся в плоть? Текущую по лицу
кровь? Слышны ли на небесах крики умирающих и стук молотка, вбивающего гвозди?
Конечно. Но Бог видит нечто большее. Он видит Сына в окружении греха. Двух преступников, покрытых грехом.
Подобие темного облака, висящее над их душами. Толпа зевак сжимается от ужаса, глядя на кровавые реки, текущие по
телам распятых. На небесах же рыдают о духовной тьме в их сердцах. Земля сокрушается об увечьях тел. Небо — о
состоянии душ.
Я вот думаю: можем ли мы хотя бы представить то впечатление, что наш грех производит на обитателей небес? Ответ
дан нам в Откровении: Иисус обещает исторгнуть из Своих уст «теплую» церковь (см. Отк. 3:16). Буквально глагол, употребленный в этом месте, можно перевести как «выблевать». Уж извините мне это выражение, но так и есть: наш грех
вызывает у Бога рвоту. Он не просто не приемлет наши действия, они омерзительны Ему.
Случалось ли вам чувствовать нечто подобное? Например, вы были свидетелями какого-то поступка другого человека, и увиденное внушало вам ужас, омерзение, вплоть до рвоты? Однажды в новостях показывали сюжет о том, как отец поджег
своего десятилетнего сына. Он сорвал с мальчика футболку, облил легковоспламеняющейся жидкостью и поджег. Почему?
Потому что парень взял несколько отцовских продовольственных талонов*. Разве подобное не вызывает у вас омерзения?
Не приводит вас в бешенство? А если уж мы, сами люди грешные, так реагируем, что же тогда думает об этом святой Бог? В
конце концов это ведь Его закон нарушен. Его дитя подверглось насилию. Его Слово в пренебрежении. Его святость
поругана.
* Продовольственные талоны в США дают право на получение продуктов бесплатно или по льготным ценам в рамках специальной
государственной программы. — Прим. перев.
Вопрос не в том, может ли Бог закрыть глаза на грех. Вопрос в том, каким чудом этому миру предоставлена
возможность получить прощение. Вопрос не в том, почему Богу так трудно прощать, а в том, как Он вообще находит в Себе
силы делать это.
Поэтому с Божьей точки зрения трагедия тех преступников на кресте была не в том, что они вот-вот умрут, а в том, что
они умрут с нераскаянным грехом. В том, что они покидали этот мир в состоянии войны с Богом. Отвергнув Его истину.
