Попаданец XIX века. Дилогия - Михаил Леккор
Сейчас у него были две главные проблемы и он, как могучий сенбернар Булька, желал обсосать их сахарные косточки, а одновременно учесть все сложности и пока неясные трудности. Лучше вот так, еще до начала реализации, чем потом, до вторичной подготовки. Тоже ведь люди – человеки, имеем право на ошибки, а все же не хочется зря тратить время и силы.
Сегодня он, удивительно, но первый раз появлялся на монаршей службе не рядовым служащим, а его превосходительством столоначальником. Во как грозно и честно! Хотя, находясь при императоре Николае, он уже давно и не чувствовал себя рядовым, хе-хе.
А все же стал столоначальником и проблемы стали другие. Тем более и учить надо всех своих служащих. Всех пятерых или шестерых, ха-ха. М-да, смех смехом, а учить придется много и мучительно. Это ведь любой вуз при существующей технологии и наличии квалифицированных кадров имеет тысячи студиозов. А он, в одиночку, при отсутствии навыков вряд ли сумеет брать одного – двух учащихся сразу. А сколько будет в конце учебы, даже страшно представить.
С другой стороны, с него ведь и не требуют массовость. Он готовит писарей только для одного императора и, если сумеет подготовить двух, даже одного, уже будет оптимальным результатом.
Значит, из этого и будем исходить – берем двух рекрутов, готовим из них одного солдата. Вот такая средневековая кровожадная технология. Но на практике в данном случае это означает, что почти половина обучающихся будет всего лишь отчислена, а не забита, запорота до смерти. Обычный результат.
- Да, моя милая? - обратился он к жене, которая уже какое-то время, несмотря на толчки и резкие движения, неловко отодвинулась и цепко смотрела в его лицо. Так, что он даже забеспокоился. Что это с ней?
Но на его слова Настя оттаяла, размашисто перекрестилась, так что под благословением попал не только муж, но и бричка с лошадями. Хотя на это никто не обратил внимания.
- Ты такой каменный был, - поделилась она впечатлением, - или нет, даже каменно-злобным. О чем-то плохом подумал, милый?
На это он не мог ее не поцеловать. Какая она все же у него заботливая и приветливая, просто страсть! Или ужас?
Еще раз поцеловал в готовно подставленные губы, пояснил:
- Государь-император в последнее время все чаще и чаще беспокоится сильным недостатком хороших письмоводителей, теми, кто хотя бы хорошо писал, вот и думал, что можно было делать.
- Он хочет тебя отправить в отставку? - откровенно забеспокоилась Настя, - оставить без жалованья? Нет, мы, конечно, неплохо проживем на приличные доходы от наших поместий, но все-таки…
- Ах, милая, разумеется, нет. Государь строг, но справедлив. Зачем же ему гнать старательного меня? Другое дело, он понимает, что я с годами не молодею, да и чинами обрастаю. Ведь, когда я был юным молодцом и титулярным советником, как бы само собой разумеется, что я не только мог бы, но и должен бегать за нашим солнцеликим государем, подписывая за ним и отдельные слова и целые документы. И совсем другое, когда также носится пожилой генерал.
- Ну, - запротестовала Настя на его оценку возраста, - ты не настолько молод и не опытен. Хотя, - подколола она, - балбес еще тот!
Он в свою очередь остался неравнодушен на ее оценку и на какое-то время в бричке слышались звуки веселой борьбы. Кучер же Федор старался не поворачиваться, понимая, что не его это возможность оценивать не только молодоженов, но и господ.
Наконец, они запыхались и устали, и Андрей Георгиевич, нежно обняв ее, сказал, объясняя императора:
-Наш монарх Николай Павлович не собирается меня гнать от себя. Все-таки россиян с таким почерком больше не существует. Но он стремится облагородить мою роль. И я, в свою очередь, думаю, как бы это сделать для меня не трудно и не болезненно.
«И кого взять на вакантные должности», - добавил он про себя. Насте об этом лучше не говорить. По женской привычке все растреплет, даже не думая. Потом и император будет ругаться, и подчиненные станут бестолково мешаться под ногами. Нет уж, покорнейше благодарю!
А ведь эти умные и совсем не бестолковые мысли пришли ему сегодня в бричке, как итог размышлений, - подумал Макурин, успокаиваясь, - во-первых, несомненно, отказаться от массовости. Императору нужен только штучный товар, а не усредненные выпускники. Медиократы пусть работают в массах, а у нас будут талантливые избранники. Во-вторых, мне не зачем пасти студиозусов моего стола постоянно. На это есть специальные школы. Те еще учреждения, надо сказать, весьма слабые, но на первых порах и они пойдут.
Как он понимал, в Зимнем дворце его ждали пять благородных недорослей, набранных по приказу императора. Аппарат количественно выполнил приказ неукоснительно. Это чиновники сделали, кому же хочется быть наказанными? А вот качественно, мозгов уже не хватало.
В итоге, Макурину было предложено пять человек дворянского сословия, молодые и грамотные. Но какой у них был дурной почерк! И сколько было элементарных ошибок!
Он дал им диктант и в конце жестко поставил оценку:
- Господа, извольте определить свой уровень – он не больше, чем посредственный. Да, да, судари мои, вы будете работать у его императорского величества. И как вы думаете, такая грамотность монарху пойдет?
Оценка под таким углом, безусловно, оказалась неприятной и несколько неудобной. Как и у остальных учеников, они были всего лишь научены писать без учета уровня, а потом они лишь читали, читали, читали, пытаясь стать образованными. Грамотными надо быть, прежде всего!
Посмотрите, что вы написали. Хорошо? - грустно спросил у подчиненных столоначальник Макурин.
- Да вроде бы ничего, ваше превосходительство, - осторожно ответил сидевший перед Макуриным блондин, которого тот вроде бы выбрал в качестве ответчика.
Их столоначальник ничего не ответил. Вместо этого он скорехонько, но очень четко написал тот же самый текст. Без ошибок и с очень красивым, можно сказать, элегантным почерком.
- Вот, господа, к чему вы обязаны стремится. Не получится, будете служить в одном из министерств, но не в императорской канцелярии. Понятно?
Недоросли опять ответили, но уже довольно уныло. Кажется, этого они не ожидали. А как же история, география, латынь, которыми они набирались в предыдущие дни?
- Вас сюда набрали на должность именно письмоводителей, - четко произнес их жестокий начальник, - соответствуйте имеющимся требованиям. Нет, будьте добры уйти добровольно.
Я встречусь с вами через дня
