Политическая история Римской империи - Циркин Юлий Беркович
Предпринимались попытки упорядочить законодательство. После экстравагантного насильственного введения сирийского культа Александр взял курс на религиозное объединение Империи. В своем домашнем ларарии он поместил статуи Орфея, Авраама, Христа, а на половине императрицы-матери собирались видные интеллектуалы. Все должно было создавать впечатление просвещенного и традиционного просенатского правления.
Однако положение оставалось довольно сложным. Беспорядки происходили в Африке. В центре преторианцы были недовольны Ульпианом, считая его виновником более скупой, чем они рассчитывали, раздачи им денег. Они подняли мятеж и убили Ульпиана па глазах императора. После этого видную роль в правительстве стал играть другой известный юрист, Юлий Павел, хотя пост префекта претория он, кажется, не занимал. Тесть императора Саллюстий Варий Максим пытался воспользоваться недовольством преторианцев и свергнуть зятя, но заговор был раскрыт, и его зачинщик поплатился жизнью.
В это время резко изменилось положение на восточной границе Римской империи. В 227 г., разгромив последнего парфянского царя Артабана V, короновался Арташир из рода Сасанидов, создав на месте одряхлевшего Парфянского царства новую мощную Персидскую державу Сасанидов. Римское правительство сначала не обратило внимания на эти изменения. Упоенные недавними успехами в войнах с парфянами, римляне не поняли, что в Иране произошла не просто смена династий, а было создано новое государство с новыми амбициями, опиравшимися на свежие и более значительные силы. Сасаниды претендовали на наследование Ахеменидам и стремились восстановить прежнюю Персидскую державу, в свое время уничтоженную Александром Македонским. А это означало выдвижение ими претензий и на все азиатские владения Рима, и на Египет. И уже в 230 г., после того как Арташир установил свою власть на всей территории бывшей Парфии, персы вторглись в римские владения. После неудачной попытки дипломатическим путем остановить их вторжение Александр был вынужден во главе армии отправиться на Восток.
Война шла с переменным успехом, и хотя в отдельных сражениях чаша весов чаще склонялась на сторону персов, в целом Александру удалось выбить их из Месопотамии и Сирии, а волнения в Персии, где Арташир еще не сумел окончательно утвердиться, заставили персидского царя на время отказаться от стремления захватить азиатские владения Империи. После возвращения в Рим Александр отпраздновал пышный триумф и принял победные титулы Парфянского Величайшего и Персидского Величайшего. Однако решительных побед одержано не было, а поведение императора во время войны было таким, что подорвало его авторитет в армии.
Приблизительно в это же время германцы, воспользовавшись занятостью римской армии на Востоке, начали прорывать римские границы на Рейне и Дунае, угрожая даже Италии. Еще во второй половине II в. в Германии завершился период стабильности, и началась новая полоса передвижений. Многие прежние племена и союзы племен распадались и формировались новые. Так, на Рейне появились аламаны («все люди»), с которыми уже воевал Каракалла, и франки («свободные»). Завершение периода стабильности привело и к возобновлению германского натиска на Рейне и Дунае. Аламаны прорвались через Рейн и Верхний Дунай и начали разорять территорию Верхней Германии и Реции. Для войны с персами Александр снял ряд частей из этого региона, и теперь эти воины, взволнованные нападениями германцев на оставленные ими семьи и имущество, потребовали не только прекратить войну с персидским царем (что стало одной из причин прекращения персидской кампании), но и вернуться на Рейн и Дунай. Этого требовала и стратегическая обстановка. Готовясь к новой кампании, Александр собрал огромную армию, произвел новый набор воинов и поручил подготовку новобранцев Максимину. Были проведены и определенные инженерные работы с целью обеспечить войскам переход через Рейн. Император даже как будто начал какие-то военные действия, но совершенно неожиданно отказался от них и повел переговоры с германцами, стремясь купить мир за большие деньги.
Хотя после поражения в Тевтобургском лесу Август отказался от завоевательной политики и даже завещал потомкам заняться лишь охраной имперских границ, идея установления рах Romana во всей вселенной не исчезла ни из сознания римлян, ни из официальной идеологии империи. И римское общественное мнение, особенно армейское, болезненно воспринимало отказ следующих императоров от прежних завоеваний или их части. В свое время отказ Коммода от продолжения войны с варварами стал первым шагом в его конфликте с сенатом, да и значительным числом римлян вообще. В римских правящих кругах явно прослеживаются два направления внешней политики: одно, более реалистическое, стремилось в духе завещания Августа ограничиться сохранением существовавшего положения, а другое, опиравшееся на уже ставшую традиционной имперскую идеологию, ставило целью подчинить Риму весь мир. Последнее наибольшую опору находило, естественно, в армии. Отказ от вторжения в Германию поставил под угрозу нового нашествия провинции, где находились участки солдат и их семьи. Падение авторитета императора, жадность и скупость его матери, опасения за благополучие и жизнь оставшихся на родине близких, жажда наград и добычи, особенно сильная у еще не воевавших новобранцев, — все это нагревало атмосферу. И нужно было только найти человека, которого можно было бы противопоставить слабому и изнеженному императору. Им стал Г. Юлий Вер Максимин, закаленный воин, всегда, несмотря на занимаемое им высокое положение, разделявший все труды и опасности с подчиненными ему воинами, грубый и необразованный, но зато рослый, сильный и отважный, да к тому же еще и земляк. Лучшей противоположности Александру найти было нельзя. В это время Максимин командовал специальным легионом новобранцев, тренируя их для германской кампании. Именно новобранцы подняли мятеж и провозгласили его императором. Он сначала отказывался от этой чести и лишь под угрозой убийства согласился. Действительно ли этот мятеж стал для Максимина неожиданностью и он некоторое время не решался его возглавить или он разыграл комедию, будучи сам инициатором выступления, — сказать невозможно. Как бы то ни было, провозглашение Максимина состоялось, а через некоторое время к мятежу присоединились и солдаты основного лагеря с находившимися там Александром и Мамеей. Император и его мать, а также часть приближенных были убиты. Вся армия признала императором Максимина. Это произошло между 18 февраля и 9 марта 235 г.
Это событие положило начало так называемой военной анархии.
Общие черты кризиса. Время от убийства Коммода до убийства Александра Севера стало периодом жесткого кризиса.
В политическом плане кризис означал крушение старой политической системы и вызревание новой. При Коммоде было разорвано согласие между императорской властью и сенатом, установившееся в конце I в. Как и при Юлиях-Клавдиях, эти две силы вступили в конфликт, еще более усилившийся после убийства Коммода, но природа его теперь была другой.
До гражданской войны 68–69 гг. сенат был в огромной степени органом собственно римской знати, и конфликт разгорался внутри нее. Ко времени Коммода и его преемников сенат был иным, в это время в значительной степени представляя муниципальную знать Италии и провинций. Почти все провинции были представлены в сенате. Исключения составляли Египет, Палестина и такие малороманизованные провинции Запада, как Британия и обе Германии. В результате конфликт между императором и сенатом оказывался конфликтом между государством и правящим слоем этого же государства. А это означало, что начала меняться сама суть римского государства.
Теряя социальную опору в лице муниципальных собственников, императорская власть поневоле должна была во все большей степени использовать государственный аппарат и армию. К этому времени было завершено формирование бюрократического имперского аппарата, приобретшего определенную стройность и независимость от республиканско-полисных институтов. Однако при всей своей разветвленности он не был столь значительным, чтобы обеспечить администрацию всех частей империи, поэтому в Римской империи сосуществовали бюрократическое государство и самоуправление гражданских коллективов. Однако последнее теперь приходит в упадок, и результатом этого оказывается увеличение неуправляемости государства, особенно на местном уровне. Императоры пытались выйти из такого положения, увеличивая количество чиновников, желая дойти до самых низов управления. Но разраставшийся государственный аппарат требовал огромных расходов, а это увеличивало налоговую тяжесть и еще больше ослабляло основные ячейки римского общества — города. Именно городская экономика больше всего страдала от ухудшения качества монеты и начавшейся инфляции. Многие представители местной знати теперь предпочитали не исполнять весьма почетные, но чрезвычайно обременительные должности в городе, а украшать свои загородные виллы, выводя туда свои богатства. В окрестностях городов появляются богатейшие виллы, пышно украшенные различными произведениями искусства.
