Джек Кетчам. Повести и рассказы. - Джек Кетчам
— Господи, Билл, ты не помнишь?
После этого она как будто перестала его замечать, он уговаривал её остаться, просил её дать ему ещё один шанс. Она никак не это не реагировала.
— Ты говорил во сне, храпел, стонал, вставал и шатался туда-сюда…
— Стонал?
— …а под конец попытался меня придушить. Билл, тебе нужна помощь. Ты на ходу разваливаешься.
После этих слов она захлопнула дверь.
Печально. Энни, конечно, была глуповата, но она содержала дом в чистоте, занималась стиркой, а ещё ему нравился её суп из курицы.
Теперь Билл работал из дому.
Почему бы и нет? Он мог себе это позволить. Если тебя не ловят за руку, инсайдерский трейдинг приносит огромную прибыль.
В паузе между сиэнэновскими финансовыми сводками он встал и проверил своё отражение в зеркале. Его лицо всё ещё выглядело подгнившим, но, по крайней мере, гниение чуть замедлилось. В целом, оно нисколько не изменилось.
Слова, которые ты говорил…
Фраза преследовала его.
Так что же он говорил?
Около четырёх он принял душ и вышел на улицу. Он поймал такси и съездил в «Фотомагазин на 47-й улице», где молодой бородатый еврей-хасид продал ему микрокассетный диктофон за полцены. Вернулся домой.
Билл включил диктофон и поставил его у изголовья.
Он уснул прямо за просмотром вечернего ток-шоу.
Зазвонил его телефон.
Нет, не телефон. Квартирный домофон.
Который сейчас час вообще? — подумал Билл. Он встал посреди тёмного помещения и проковылял в сторону кухни. Он поднял домофонную трубку и ощутил, что его руки очень влажные, покрытые потом почти до самых локтей.
— Да? — голос Билла опять звучал незнакомо.
Как будто он приходил в себя после долгой простуды или ещё какой болезни. Звук был почти на октаву ниже, чем обычно.
— Пожалуйста, прекратите стучать, мистер Дюмонт. Вы извините, но к нам поступают жалобы.
— Стучать?
— Да, уж простите за беспокойство.
— Ничего. Всё в порядке.
Билл аккуратно повесил трубку и включил свет в коридоре, думая про себя, что мол, ничего, сейчас мы всё узнаем, вернулся в спальню, зажёг свет, достал диктофон и нажал на кнопку ПЕРЕМОТКА.
И впервые разглядел свои руки, свои предплечья.
Они были покрыты кровью. Не потом. Кровью. Часть уже успела свернуться, часть оставалась свежей — по большей части на костяшках. Он взглянул на изголовье кровати, на которой лежал диктофон, проматывающий плёнку и увидел размазанные следы крови, расколотое дерево, щепки.
Боли он не чувствовал. Его длинные ухоженные ногти были расколоты, глубоко под ними застряли крупные древесные занозы. Но он ничего не ощущал.
Билл вбежал в ванную и включил воду. Правой руке досталось сильнее, поэтому он тёр её левой.
Плоть казалась мягкой, подобной свежему пузырю ожога. Будто под поверхностью его мяса скрывался гной.
Билл взглянул в зеркало. У его отражения были набрякшие мешки под глазами, а сам взгляд болезненный и раздражённый. Он раскрыл рот и увидел два ряда сереющих зубов, его дёсны и нёбо были обсажены молочно-белыми гнойниками.
Основание языка было чёрным.
Вот теперь он и в самом деле начал потеть.
Он сорвал свою пижамную рубаху. Кожное раздражение напоминало футболку с красными блёстками, надетую на его спину и верхнюю часть торса.
Билл испытал желание заорать, ему хотелось вбежать в комнату и крушить всё вокруг в припадке ярости.
Что с ним происходит? ВИЧ? Рак?
Как это с ним произошло?
Всего лишь за одну ночь.
Билл вырвал из головы клок волос. Кожа головы была такой размякшей, что он почти ничего не ощутил.
Ладно, — подумал он про себя. — Нужно вернуть себе контроль. Ты проснулся. Возьми себя в руки.
Билл дошёл до телефона и некоторое время крутил «Ролодекс» в поисках имени своего доктора, после чего набрал номер. Оператору колл-центра он сказал, что дело срочное, нет, спасибо большое, в больницу он не поедет, пожалуйста, пусть он перезвонит ему, как только окажется на месте. И да, он знает, что сейчас четыре часа утра. Я заплачу доктору за вызов в четыре часа утра, — сказал Билл. — Просто передайте ему.
А потом он включил диктофонную запись.
Поначалу был слышен лишь храп. И храп был обильным. Глубокий нутряной звук бесил его, внушал отвращение. А потом раздались всхлипывания — Господи Боже! Он и впрямь стонал во сне. Как будто кто-то сжимал его, мучал, делал его старым, слабым и жалким. Это было почти так же отвратительно, как храп.
После раздался булькающий звук.
Дышу, — подумал Билл. — Наверное. Просто омерзительно.
Наконец-то Билл услышал собственную речь.
— Я слыхал, что ты вроде бы всё поняла, — сказал он.
И тут же добавил что-то слабо и неразборчиво.
А потом произнёс:
— Ты должна была ожидать чего-то подобного.
Плёнка записывалась только в моменты фиксации звуков, поэтому было невозможно определить насколько продолжительны были интервалы между его фразами.
