Эли Эшер - Эволюционер
— Ну, хорошо, а если попробовать повлиять на наиболее влиятельных из них?
— Вы и правда думаете, что у меня могут быть хоть какие-то прямые контакты с этими, внизу? — спросил Вальтер поморщившись.
— Нет, — согласилась принцесса, — Как и у нас.
— Ни секудны в этом не сомневался, Ваше Высочество, — одобрительно кивнул в знак согласия Вальтер, — Этот сброд действует сейчас исключительно в собственных интересах, так, как он это понимает, и никакого контроля над ними просто не может быть.
— А как вы думаете, мы могли бы в свое время это предотвратить?
— Заранее? Легко.
— Как?
Вальтер грустно посмотрел в свою рюмку, опрокинул ее, вздохнул и отставил на стол, затем взглянув в упор на принцессу. И на миг ей показалось, что она видит уставшие глаза своего отца.
— Просто. Быть господином — это не только права, но и обязанности. Холопы не прощают, когда их не порют на конюшне, Ваше Высочество.
Принцесса задумалась, отпила небольшой глоток из рюмки, потом отставила ее на стол и взяла чашку с уже почти остывшим кофе.
— И что же вы планировали делать с ними сейчас?
— Ничего. По нашему плану Фенека уже должна была быть уничтожена нашими линкорами, создав цепную реакцию распада Конфедерации.
— Я очень надеюсь, что вы больше никогда не будете создавать таких планов, барон, — сказала она вздохнув.
— Я умею держать слово, Ваше Высочество.
Принцесса отставила чашку на стол, задумалась на минутку, и улыбнувшись добавила:
— Я в этом и не сомневалась, барон. Просто хотела уточнить это вслух, во избежание недоразумений. И я очень рада, что мы смогли достичь понимания.
— Я тоже, — ответил он коротко.
— Что ж, вас ждет Роттенур, — ответила она, — Позвольте еще раз поздравить вас с выздоровлением и новым званием.
С этими словами она активировала личный экран связи, который не был виден Вальтеру, и произнесла в него:
— Карл, вы можете принимать командование на Блюхере, как договорились. Предупредите на Роттенуре, что капитан уже выздоровел и скоро будет у них.
Вальтер не мог слышать ответа, переданного напрямую через слуховые импланты, но услышал ответ принцессы:
— Да-да, Карл, я обязательно передам контер-адмиралу фон Келлеру, что вы рады его возвращению и всегда ценили его как отличного офицера и командира.
Она разговаривает в фон Линденхофом так, как я говорил бы с Куртом, неожиданно для себя подумал Вальтер. А, впрочем, чему удивляться? Откуда он сам научился этому? Ведь именно так разговаривала с дворецким ома Настя. Он поднялся, глядя как принцесса выключает виртуальный экран.
— Я могу идти, Ваше Высочество?
— Да, идите, и я надеюсь теперь мы будем чаще встречаться за чашкой кофе. Только еще один вопрос, чисто из любопытства, барон. Если неудобно, не отвечайте. Когда вас спасли, что вам снилось?
Вальтер задумался. В принципе, он отлично помнил ответ на этот вопрос. Вот только ответить правду было как-то… Но в ответ на первый порыв сказать «Ничего», в районе солнечного сплетения возникло непривычное, поднимающееся к горлу чувство отвращения к любой, хотя бы и мимолетной лжи. И после небольшой паузы, он сдался этому чувству и ответил:
— Мне снилось, что я маленький ребенок на руках у самой прекрасной женщины во Вселенной.
И отдав честь, вышел наружу. «И я не уверен, что это был сон», — пробормотал он себе под нос уже закрыв за собой дверь.
А Люсиэль еще долго сидела в своем кресле с застывшим взглядом, и улыбка, которую некому было увидеть, будто из-за квантовой вуали, появлялась и исчезала на ее губах.
Глава 8. Маска, я тебя знаю
* Жена Алекселя, реальность
Раз-два, раз-два… Бежится легко и привычно, разгоняя кровь по телу. Нет, не зря все-таки решилась выйти на пробежку несмотря на погоду. Привычный с юности бег освежает. Вот уже и Вильдпарк с лосями. Бегу мимо них. Уже полтора года как перебрались из вечнозеленого «изумрудного города» Сиэттла в Цюрих, и зима здесь оказалась на редкость пакостная. Рекордно пакостная и холодная, согласно метеорологам. Лоси весенние, без рогов. Лениво смотрят на меня, они тут привычны к тому, что всякие двуногие шастают. С неба падает какая-то мерзость, не то мокрый снег, не то дождь со снегом, которые наглючил любимый мужчина, как только дело запахло чем-то большим, чем прогулка медленным шагом до Адлисвиля и обратно. Лентяюшка он у меня! А в результате и мне пришлось сокращенную пробежку, в основном вокруг дикого зоопарка, а не как обычно вдоль речки Зиль. Раз-два, раз-два… А вот и вольер лисичек. Две из них поцапались, и проигравшая спряталась в щели большой поленницы. А теперь оттуда осторожно выглядывает. А ведь с утра вроде даже солнышко проглядывало. Как он это делает — ума не приложу. Раз-два, раз-два… Как люди могут не любить бег? Бизонов загнали в полузакрытые вольеры. Вон, жрут сено и хвостами машут. А ведь как выкрутился, а? Словами «в такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выпустит». Вот и спуск начался. Раз-два, раз-два… Лошадям Пржевальского тоже погода не нравится, спрятались от глобального потепления под навесом с сеном, а рядом местные работники сгребают на прицеп мини-трактора их навоз. Швейцарцы, они — хозяйственные, не дают добру пропадать. Я спрашиваю, а жену — выпустишь? А он, «Галин, я — не хозяин, ты у меня — равноправная, из такой же глины!» Ага, как же! Уже поверила и расплакалась, как он сам говорит. Раз-два, раз-два… Пересекла Альбиштрассе, и снова Вильдпарк. Пробежала мимо оленей. Их тут много и разных. На дереве сидит рысь и что-то высматривает. Настоящая, пятнистая, с теплым мехом и кисточками на ушах. Нет, правда, как он это делает? В Риме все метеорологи обещали дождь. Ровно на те три дня, которые он хотел там провести. И с голубого неба сияло солнце. Только один, четвертый день, который я втихаря добавила, был дождь. И то, так, ерунда, пока не отьехали от вокзала в аэропорт. Раз-два, раз-два… Нет, как люди не могут любить бегать? Рысь чего-то или кого-то увидела и решила спуститься с дерева. Интересно, когда следующая ветка рядом — спускается головой вперед, а когда далеко, как котенок, повисший на бельевой веревке. Из серии «иногда даже hanging out is a feat!» Я даже перевести это не берусь. Раз-два, раз-два… И в Париже тоже сплошные дожди обещали, а мы их так и не видели. Ну, пока возвращаясь домой в скоростной поезд Париж-Цюрих не сели. И еще добавил, зараза, «это Париж с нами прощается, чтоб не жалко было уезжать.» Раз-два, раз-два… А медведь видать опять в берлогу спрятался. Холодно ему по этой мерзской погоде. Да, уж, не могу его винить. И волки тоже умные, по улице по такой погоде не бегают… Хотя, о чем это я? Раз-два, раз-два… А еще умильно взглянул и спрашивает, «А хозяйка, выпустит?» Зараза, будто и правда прислушается. Ну, конечно, признала, что не выпустит по такой погоде. И побежала в одиночку. И правильно сделала. Хотя ему тоже физическая активность нужна. А не только книжки на диване читать. Или писать… Хорошо! Раз-два, раз-два… Опять олени в конце, перед выходом, сейчас будет Финстеррютиштрассе, чуть пробежать по ней, потом Баттенауштрассе, поворот налево и наверх — и вот она, наша Лесная Улица… Дома! Ну, посмотрим, чем этот умник занимается…
* S13 Контер-адмирал, барон Вальтер фон Келлер, линкор Роттенур
Вальтера слегка трясло. Это, когда удавалось вынырнуть из глубин депрессии. Ни одна женщина никогда не могла довести гордого наследника аристократического рода до такого безобразного состояния. В смысле, до сих пор не могла. Но когда речь зашла об эльфийской принцессе, оказалось, что для некоторых нет ничего невозможного.
На следующий день после того памятного разговора принцесса была обаятельна, ее улыбка будто зажигалась в ее глазах, когда она встречалась взглядом с Вальтером. И тот, далеко не новичок в подобных делах, все-таки заразился волшебной игрой, отвечая на манящую улыбку. Увы, лишь для того, чтобы натолкнуться на непонимающий, отстраненный взгляд. До конца дня принцесса держала дистанцию и была холодна и официальна с ним. Все еще не придя в себя, Вальтер задумался вечерком в своей каюте, и решил, что ему просто примерещилось, и не стоит брать в голову.
На следующий день он был собран и деловит, сдержан и формален в обращении. А принцесса нервно бросала на него непонимающие взгляды, словно спрашивая, что произошло? А он, тем временем, не забывая о вчерашней ошибке, продолжал держать дистанцию, дабы показать, что он все понял. Увы, до конца дня его решимости не хватило. Сначала он решил, что от взаимной улыбки беды не будет, и оказалось, что он ошибался. Стоило ему начать улыбаться, и плотину где-то глубоко в подсознании прорвало, и он опять ловил взгляды, замирал, и не мог оторвать взора от принцессы. Нужно ли обьяснять, что до конца дня он успел также получить и новую порцию недоуменных, отстраненных взглядов и почти выговор непонятно за что.
