Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
— Молодец, хорошо ответил, — взял за плечи, доверительно произнес: — Слушай меня, капитан, внимательно. Во-первых, извини, что так нахрапом на тебя наехали!.. Извини, перегнули! Больше не повторится. И второе… Сейчас мы с Даниилом Петровичем и еще несколькими товарищами желаем поехать на Волгу. Порыбачить, так сказать, поразвлечься, — посмотрел на Глушко. — Сегодня у нас какой день?
— Пятница.
— Пятница-развратница. День подходящий. Как думаешь, Петрович, через сколько тронемся?
— Часа через два, Яков Иванович, — бесцветным голосом ответил Глушко.
— Ты, капитан, это время где-нибудь попрохлаждайся, — снова обратился начальник к Бурлакову. — Могу открыть специально кабинет, чайку подадут, кофейку… а потом на природу! Отдохнем, закинем невод на осетра, сварганим ушицы, а заодно решишь все вопросы с господином Глушко… Я в курсе, что у тебя проблема с внучкой, сообща все порешаем. Слово чести!
— Извините, мне пора, — твердо произнес Семен Степанович. — Дайте команду, чтоб вернули оружие.
Полковник слегка хмельно и внимательно посмотрел на него.
— Уверен?.. Больше применять не будешь?
— Постараюсь не применять.
— Нехороший ответ, капитан!.. Ой, нехороший. Но команду дам! — начальник снял трубку. — Груздева ко мне! Срочно! — снова посмотрел на капитана. — А я все-таки советую помириться с Даниилом Петровичем. Худой мир лучше… нет, не так! Хороший мир лучше любой грызни! Имей это в виду, капитан. И если что — обращайся.
В дверь постучались, в кабинет просунулась голова сотрудника.
— Слушай команду, Груздев!.. Во-первых, товарищу капитану служебное оружие немедленно вернуть! Во-вторых, доставить в то место, откуда взяли! То есть, обеспечить транспортом! И всё кругом-бегом!
— Есть, товарищ полковник!
Кафе, в котором пристроились Бурлаков и Стас, было небольшое, скромное, почти забегаловка, но при этом здесь было довольно уютно. Сидели в уголочке, лениво хлебали какую-то похлебку, негромко разговаривали.
— Так все-таки что с Наташкой? — с искренним пониманием спросил Стас. — Как этот Щур ее уволок, так и с концами?
— Давай не будем про это, — согнал желваки на щеках капитан. — Давай про Гришу Гуляева. За что все-таки его взяли?
— На суде узнаем, товарищ капитан, — ответил Стас, отламывая кусочек оставшегося лаваша, макая его в аджику.
— Ты о чем-то подозревал?
— Если честно, фрукт мутный был… Вечно кому-то сам звонил, кто-то к нему приезжал, и всё с оглядкой, оговоркой… А один раз буквально схватил за руку.
— Когда это было?
— Помните, я звонил, что хочу свалить с поста?!.. Приехал к нему майор, о чем-то потерлись, потом гляжу, у Гриши из кармана зелень вываливается. Долларей пятьсот, не меньше.
— За что такие деньжища?
— Вот про это следаки нам и расскажут.
— А майор этот — родственник Гришки? — спросил озадаченно капитан.
— Ну да, Полежаев. Аркадий Борисович. Еще тот жучило! Да вы его знаете, не раз бывал у нас на посту. Все тишком, шепотком, с жалом навыпуск. Это же он рапорт на увольнение Лыкову подписал!
— Разве не покойный полковник?
— Тот только пригрозил, а майор тут же подхватился, лично оттарабанил бумагу в управление.
— Что с этим майором сейчас?
— Почем мне знать?.. Я же куковал на этой «Волчьей балке», как в консервной банке. Людей нормальных не видел, одна шоферня!
— Хотелось бы знать, что с Григорием, — произнес, помолчав, капитан.
— За зятька волнуетесь, Семен Степанович? — с ехидцей спросил Кулаков.
— За какого зятька?
— За Гуляева!.. Он же за вашей Наташкой ухлестывал, степь гудела, волки выли. Готовился к вам в родственнички.
— Пошел к черту.
— А чего? Ловкий, хитроухий, далеко мог скакнуть. Не то, что этот недотепа Лыков. Кстати, как он?
— Не знаю. А почему недотепа? — несколько обиделся Бурлаков.
— А кто ж он?.. Упрямый, как черт! А такие либо сразу в дамки, либо хроника пикирующего бомбардировщика.
— Хороший парень.
— Вам виднее, Семен Степанович… Так чё — ничё про него? Ни гу-гу?
— Сам голову ломаю. Как бы не случилось чего совсем плохого, — капитан отодвинул пустую тарелку, отряхнул подол сорочки от крошек хлеба. — Получается, ты на посту теперь вовсе один?
— А меня теперь вообще там нет!
— Как нет?
— А вы еще не в курсе?.. Закрывают «Волчью балку». Может, на время, а может, и до самого ку-ку.
— Кому такая глупость пришла в голову?
— А кому же еще?.. Начальству! Наш пост им был как кость в глотке!.. То одно, то другое, а тут еще эта фиговина с наркотой. Вот и нашли мотивацию закрыть нашу «Балку», мать бы их с небоскреба… Сейчас поеду в управление писать рапорт о переводе на другой пост.
— Легко ты, парень, сдаешься, — качнул головой капитан. — Столько лет там палкой махал, и сразу рапорт. Нехорошо так, лейтенант.
— А мне чего?.. Раком на четвереньки и до самого Берлина? Не-е, товарищ капитан, мне еще жить и про пенсию рано думать. Какая разница, где палкой махать и водил шерстить?!
— Завтра поеду на «Балку», гляну, как там.
— Шутите, Семен Степанович?.. Во-первых, на дверях замок амбарный! А во-вторых, опасно. На вас многие зуб имеют.
— Волк не коза, не забодает. К тому же придурки, которые в ментуре, пистолет вернули.
— А Наташу кто будет искать?
— Кто будет искать? — переспросил тот. — Господь Бог… В беде не оставит, девочка хорошая.
— Не знаю, — вздохнул лейтенант. — Я бы на вашем месте не дергался. Лишний геморрой на одно место.
— Геморрой тревожит, когда много сидишь. А начинаешь дергаться, вот про него и забываешь, — засмеялся Бурлаков.
Каюм вошел в комнату, где лежал на диване Лыков и бессмысленно листал пультом телевизор; присел на самый краешек стула, какое-то время молчал, глядя себе под ноги.
— Кто это тебя? — не без сочувствия спросил Игорь, взглянув на разукрашенную синяком физиономию
