Слово и Чистота: Излом - Александр Зайцев
— Поясните! — Не выдержав, вмешался я в их диалог.
— Договор противоестественен. — Каждое его слово, словно удар кузнечного молота по наковальне. — Почти тысячу лет он уродовал Мир, создавая ложное ощущение гармонии. И то, что Мир гибнет, только подтверждает мной сказанное. Мир, в котором существует Первый Договор, не достоин существовать.
Зан Кхем поворачивается ко мне, разводит руками и улыбаясь произносит:
— Тебе не кажется, что нам даже не придётся его уговаривать?
Впервые слышу о каком-то “круге”, но после этого странного разговора двух Созидающих мне и не нужно никаких разъяснений. Картина происходящего без особых усилий легко сложилась у меня в голове. Хёнган ту Чонг “узнал” во мне реинкарнацию эль Сида и, видимо, сообщил о возрождении Последнего Короля своим друзьям. В числе этих друзей, очевидно, был и Абель де Диас, который столь неожиданно появился в моей жизни. Наша с ним встреча не была случайностью, легат ещё до прибытия в Вилфлеес знал об одной из прошлых моих жизней. Вот тут как раз никаких совпадений и не было, просто действия одного могущественного сенса, который неожиданно погиб от рук Эшина и оставил нам разгребать последствия своих решений.
— Уговаривать меня? Зачем? — Не понял высказывание Зан Кхема кардинал. — Вам, Маэстро, не нужна ничья помощь, чтобы разорвать Договор… — и после небольшой паузы он всё же договорил, — или продлить его.
— Понимаете, коллега. — С наигранно тяжёлым вздохом ответил ему мой друг. — Маэстро не устраивают оба варианта: ни пролонгация, так как подтверждает подчинённое положение обычных людей, ни разрыв Договора, так как последнее приведёт к гражданской войне.
— Понимаю… — Растягивая буквы, произнёс в ответ Оливер де Санси. — Новый Договор. Мы думали о таком варианте, но нужно непротивление всех сторон — это раз, и два: мы не смогли найти решение, как выбрать того, кто для Мира будет достоин представлять голос Рыцарей Излома. — Кардинал договорил, и тут же его взгляд изменился. Он вновь посмотрел на меня и выдохнул, — Оу… - И продолжил, словно разговаривая сам с собой, — А ведь может и сработать.
— Возможно, нам лучше пройти в другое место для продолжения разговора? — Невинно поинтересовался настоятель Обители Знаний, поправляя свою бандану и оглядываясь.
— Эм-м-м. — Словно очнувшись, следом за ним огляделся кардинал. — Вы правы, не будем мешать людям, пройдёмте в мой кабинет.
Чтобы не привлекать излишнего внимания, пока два служителя, принадлежащих разным конфессиям, шли по широким коридорам собора, я следовал рядом с ними в Изломе. За все почти семь минут, что занял их путь, ни один ни второй не проронили ни звука, не сказали друг другу ни слова. У меня сложилось впечатление, эти два сенса по какой-то причине изначально не понравились друг другу. Впрочем, не думаю, что это как-то помешает им договориться.
Кабинет кардинала оказался довольно просторным и светлым помещением. Все свободные от окон и витражей стены в нём занимали библиотечные стеллажи от пола до потолка, плотно заставленные книгами. Массивный, явно старинный, деревянный стол словно держал на себе всю композицию кабинета. На этом столе, помимо привычных деловых аксессуаров и книг, на удивление гармонично, несмотря на явную чужеродность всей прочей обстановке, стояли два огромных, не менее тридцати шести дюймов каждый, немного изогнутых монитора. Насколько я помнил, эти модели появились на рынке всего месяц назад и были ещё очень редкой и дорогостоящей новинкой. Видимо, Оливер де Санси, как и Хёнган ту Чонг, был большим любителем новейших технологий, возможно, как и все остальные члены их “кружка любителей истории”.
Махнув рукой, словно предлагая нам занять свободные кресла, кардинал сел на своё место, щёлкнул мышкой и всмотрелся в левый от него экран.
— Расписание мероприятий форума. — Прокомментировал он.
Покинув Излом, я присел напротив Зан Кхема и демонстративно повернулся всем корпусом к хозяину кабинета.
— Сегодня вечером, — произнёс прелат, — не подходит. Размещение, плюс формальные встречи для протокола. В четверг, в завершающий день форума, также нежелательно, так как планируется пир по поводу завершения саммита. Вторник и среда посвящены нескольким выступлениям, а затем личные встречи глав государств. — Подумав немного, он покачал головой, — Тоже не лучшее время. — Кардинал что-то отметил, щёлкнув мышкой, и откинулся на спинку кресла. — А вот понедельник, завтра, духовный день, центральным событием которого станет моя проповедь перед королями. — Он ненадолго задумался, бросил взгляд на меня и продолжил, — надо будет её, кстати, переписать. В свете, как сказал бы Абель де Диас, будь он жив и присутствуй здесь, новых вводных. И вот после моей проповеди…
Внезапно Оливер де Санси замолчал, выражение его лица изменилось, став каким-то совсем другим, словно вместо важного дела, он начал увлечённо слушать свою любимую музыку. Кардинал отвернулся от нас и сосредоточил свой взгляд на одном из мониторов. Его пальцы с бешеной скоростью застучали по клавиатуре. Развернувшись к Зан Кхему, я только собирался его спросить, что происходит и откуда такая перемена в действиях кардинала, как мой друг прошептал почти беззвучно, одними губами:
— Не спрашивай.
— Рейс из Рио прибывает в Вилфлеес в понедельник в восемнадцать двадцать три. — Ни к кому не обращаясь, произносит кардинал и, открыв свой ежедневник, делает запись, после чего вновь разворачивается к монитору, и его пальцы вновь начинают порхать над клавиатурой. Проходит пара минут и новая запись в блокнот, — Рейс из Джакарты прибывает в Вилфлеес в понедельник в семнадцать пятьдесят восемь.
Ещё минута, и вновь клавиатуру сменяет перьевая ручка:
— Рейс из Ханоя прибывает в Вилфлеес в понедельник в восемнадцать тридцать ровно.
Сделав третью запись, кардинал откладывает ручку и откидывается в кресле. Его взгляд постепенно проясняется, становясь как и раньше проницательным и холодным. Тряхнув головой, Оливер де Санси взял в руки свой блокнот и прочёл записи, которые недавно сам в него и занёс. Причём, прочел так, словно впервые их видел.
— Не спрашивайте. — Подняв глаза на нас, сам того не зная, кардинал повторил слова Зан Кхема. — Просто знаю, что эти рейсы почему-то важны. Очень важны.
— И это хороший знак. — Кивает мой друг.
— Да. — Подтверждает его слова Оливер.
— Вы не могли бы пояснить? Оба! А то я мало что понимаю. — Мне сейчас не до тайн и каких-то недоговорок.
Два сенса переглянулись и, видимо, по результатам их гляделок ответить мне выпало хозяину кабинета:
— Озарения, конечно, бывает
