Красная дорама - Денис Георгиевич Кащеев
Полиция и Скорая прибыли на место происшествия через считанные минуты, причем медики успели первыми. Они лихо подкатили к остановке на вполне приличного вида белом микроавтобусе с красным крестом на борту, высыпали втроем на тротуар и сразу же наметанным глазом вычислили главного пострадавшего — неудачливого мотоциклиста. С асфальта тот давно поднялся, потерянно доковылял до своего раскуроченного байка и теперь понуро стоял над его останками, не реагируя ни на кого и ни на что вокруг. То ли горевал о верном железном коне, то ли пребывал в шоке от мысли, что только что лишь чудом не разметал к Чучхе половину выстроившейся к троллейбусу очереди.
Проигнорировать и эскулапов у впавшего в прострацию гонщика, однако, не вышло — задав ему пару вопросов и не получив внятного ответа, двое из них попросту подхватили мотоциклиста под руки и, несмотря на вялое сопротивление, увели в свой микроавтобус. Третий же медик, проводив взглядом товарищей, отправился «в народ» — выяснять, не нужна ли тут его помощь кому-то еще. Правильно сделал: у мамаши, которую я оттолкнул из-под летевшего байка, как раз началась форменная истерика. Видимо, женщина наконец поняла, что произошло — или, вернее, чего как раз НЕ произошло, а могло и должно было — и ее, так и сидевшую на тротуаре, заколотило, словно в лихорадке, для полноты картины — под заунывный, волнами накатывавший вой. Растерянный малыш сперва попытался поддержать ее собственным громким плачем, но быстро умолк и теперь лишь неуверенно теребил невменяемую мать за рукав платья.
Медик участливо склонился над трясшейся женщиной, и как раз к этому моменту на остановке нарисовалась полиция. Трое в синей униформе пришли «на своих двоих» — как оказалось, их участок располагался сразу за углом — а еще двое приехали на элегантной черной легковушке с красно-синей сигнальной «люстрой» на крыше. Последние, судя по всему, были местными «гаишниками» — перекрыв проезжую часть, они принялись изучать место аварии. Тогда как их коллеги-«пешеходы» приступили к опросу многочисленных свидетелей. Который, правда, почти сразу прервали: получив первую же наводку, решительно направились к автомобилю Скорой помощи — и вывели из него мотоциклиста. Медики, кажется, не возражали.
За всей этой суетой я в меру сил наблюдал с ближайшей лавочки — в какой-то момент у меня вдруг заплясали перед глазами черные круги, а затем флэшбэками замелькали уже знакомые картинки: подъезжающий троллейбус, виляющий грузовик, летящий кувырком мотоцикл… И были то не просто воспоминания: все перечисленное — и многое другое — я снова видел наяву, вживую, пусть и разрозненными короткими отрывками, почти стоп-кадрами. Что характерно, в части, где реальности уже разделились, фрагменты были из той, в итоге нереализовавшейся, когда все катилось своим чередом, без моего вмешательства — и мамаша с ребенком гибли. Будто несостоявшиеся события отказывались смириться с тем, что так и не произошли, и упрямо пытались прорваться обратно в мир.
Но уж нет, что случилось — то случилось, никаких переигровок!
Вот только ноги тут меня держать почти перестали, и все же кое-как дошаркав до скамейки, я тяжело на нее плюхнулся. Рядом незамедлительно подсел обескураженный Пак. Хлопнул меня по плечу, что-то вроде бы сказал, но я как раз отвлекся на очередной яркий «ролик» об аварии и слов коллеги, если они и впрямь прозвучали, не разобрал.
Надоедать мне старший курьер не стал. Бросил беспокойный взгляд на экран телефона — должно быть, сверился со временем — недовольно покачал головой, затем убрал гаджет в карман и закурил. Нет, сперва все же любезно протянул приоткрытую сигаретную пачку и мне, но я уже традиционно отказался.
Отсюда, со скамейки, нас и забрали полицейские. Ну, как забрали — вполне вежливо попросили проследовать с ними в участок для снятия показаний. «Приглашение», собственно, касалось отнюдь не только меня с Паком — компанию нам составили все, кто был на остановке — поголовно, плюс мотоциклист, а также водитель троллейбуса и, кажется, кто-то из его пассажиров, громогласно утверждавший, что «все произошло прямо у него на глазах».
Признаться, не был уверен, что сумею сейчас идти самостоятельно, но, как оказалось, слабость в ногах меня уже оставила, навязчивые «флэшбэки» тоже наконец прекратились, так что до полицейского участка я добрался без приключений. Тот, как я уже упоминал, находился недалеко, буквально в соседнем переулке — в невзрачном двухэтажном здании, скромно спрятавшемся за глухим бетонным забором. Над воротами висел лозунг — как водится, белыми закорючками на алом фоне. На подходе от нас его частично заслоняла крона дерева, и почему-то мне пришло в голову, что там будет написано «Вор должен сидеть в тюрьме!» — за подписью кого-нибудь из здешних великих вождей. Но на сей раз верно угадать будущее мне не удалось — транспарант всего лишь призывал выполнить решения очередного пленума ЦК Трудовой партии Кореи.
Прежде чем сопроводить на широкое крыльцо, нас всех провели мимо широкого щита с фотографиями — дорожка будто бы специально изгибалась, чтобы никак не вышло его миновать. Первой моей мыслью было, что это — нечто вроде стенда «Их разыскивает полиция», но приблизившись, я понял, что снова ошибся: встречал нас фотоотчет о посещении данного участка Лидером страны, случившемся восемь или девять лет тому назад. Беззвучно хмыкнув, я даже невольно сбавил шаг, чтобы получше рассмотреть эту красочную галерею. Кстати, замыкавший процессию полицейский отнесся к моему интересу с пониманием — подгонять меня он не стал.
В участке нас всех, кроме мотоциклиста — его сразу куда-то увели — выстроили в рядок в длинном коридоре и принялись по одному запускать в один из дальних кабинетов. Давешнее промедление у памятного стенда в итоге вышло мне боком: в этой импровизированной очереди на опрос мы с Паком — толпой моего коллегу унесло было вперед, но на крыльце он меня по-товарищески дождался — оказались в самом хвосте.
Двигалось дело небыстро. Совсем небыстро. Меньше пяти минут в кабинете никто не проводил — даже те, кто на выходе оттуда делился с приятелями фразами, типа: «Да не видел я ничего толком, так им сразу и сказал!» Большинство из собравшихся, впрочем, воспринимали ожидание стоически. Разве что Пак, которому было велено вернуться в контору к двум часам дня, поначалу заметно нервничал. То и дело посматривал на время, несколько раз будто бы порывался позвонить на работу, но до поры что-то не решался. Наконец, не
