Сколько горя нужно для счастья? - Филантроп
Блуждая по лесу, я шарахался от каждого куста, казалось, там постоянно кто-то рычит. Нападения насекомых не прекращались, эскадрильи летучих тварей сделали так, что на теле не осталось ни одного чистого сантиметра кожи. Всюду вздутия, лопающиеся волдыри, сыпь и отеки, зато теперь я не одинок, в районе живота шевелятся черви.
Плоть чешется неимоверно, ногтями я взрыхляю кровавые борозды, такие следы не оставляют даже любовницы. Стопы превратились в безобразный фарш, опухли так, что пальцы сосчитать невозможно. Регенерация затрачивает чудовищное количество калорий, спустя две ночи тело исхудало так, что в сравнении со мной узник Освенцима просто зажравшийся гурман.
Теперь понятно почему никто из людей не допускал даже гипотетической мысли о побеге. Шансов выжить в лесу нет.
Я заглатывал каждую встреченную ягоду, гриб, фрукт, но от дикой смеси неизвестных растений, становилось только хуже. Жопа выражала протест масштабнее великой французской революции.
* * *Сказочное счастье лежать и ни о чем не думать.
Я позволил себе на секунду расслабиться и закрыв глаза, примостился к стволу дерева. Однако, почти сразу почувствовал резкий удар. Острая боль пронзила голову! Ошарашенный взгляд уловил перед собой нечто враждебное, он как раз замахнулся дубиной. Удар! Мозг как попрыгунчик поскакал по черепной коробке.
Зрение расфокусировалось, чудом удалось не промахнуться и напрыгнуть на него всем телом, словно я пьяная рысь. Подобно ревнивцу Отелло, сжимаю его тонкую шею, пытаясь задушить мерзавца. Руки затратили оставшиеся силы организма и пальцы превратились в тиски.
Я вижу, как глаза паршивца выдавливает из черепа, капилляры взбухают, он брызжет слюной и беспорядочно дергает ногами. Жизнь медленно покидает маленькое тело, он замер, но мне мало… Я продолжаю душить мертвое тело еще минут десять, и смог ослабить хват, только когда чуть-чуть успокоился.
Я осмотрел поверженного врага и завис… Зеленый, рост ниже среднего, уши заострены и зубы торчат наружу. Это самый настоящий гоблин! МЛЯТЬ! НЕНАВИЖУ! ЕПАНЫЙ МИР! Что тут не так⁉ Какой идиот тебя выдумал! Ты что решил намешать сюда всё дерьмо⁉
Если бы не волшебные кости, маленький засранец пробил бы мне голову… и о моем путешествии не написали бы книгу.
Вооружившись дрыном поверженного врага, я побрел дальше, вот что бывает, когда в двадцать лет позволяешь себе расслабиться. Мудрый человек сказал — что отдыхать можно только тогда, когда твой первый внук выйдет на пенсию.
Под самую ночь я устал… и кажется смертельно. Сил не осталось даже чтобы мешать мухам ползать по лицу, они нашептывали мне — отдохни… приляг… перестань двигаться, дай нам новый дом в своём теле.
Я дожил до этой секунды благодаря силе воли, жаль в ней нет калорий. Разум уже готов был поддаться на уговоры жужжащих дольщиков и отдать им тело в черновой отделке, как вдруг я увидел хижину.
Вот он оазис! Неважно кто меня ждет, я выдавлю из тела все резервы на последний удар. Приготовился, постучал в дверь, и… её открыли! Похоже тут живет еще бОльший идиот чем я. Поправочка — идиотка, я увидел зверолюдку. Ну всё, ей точно конец! Занес палку над головой и уже готов был размозжить ей голову, как краешком глаза увидел руки, скрещенные на животе, беременна значит…
Внутри кто-то нажал на кнопку стоп, и я рухнул на пороге без сил. Отлично… меня съедят. Хорошо хоть, что на вид я не деликатес, да еще и нафарширован личинками. Приятного аппетита, я позлорадствую когда буду выходить…
* * *Мне снилась прошлая жизнь. Такое априори можно было бы считать ужасным, но в ней присутствовало одно существенное отличие. В той жизни я не был одинок, рядом всё время был любящий человек — девушка.
Возвращаясь с работы простуженным, усталым и замученным, я переступал порог квартиры. У меня было одно желание — проклинать всё вокруг, изрыгая маты, но я не успевал даже разуться. Она каждый раз напрыгивала на меня, словно тигрица на охоте, и целовала так страстно, словно я лет десять числился пропавшим без вести. Её поцелуй поглощал весь негатив, абсорбируя его во что-то женственное и нежное. Я зарывался рукой в волосы, что пахли солнцем.
Мне больше не хотелось произносить другие слова, кроме — Я дома, любовь моя. Во время ужина я отвечал ей односложно, слушая как она тараторит о пустяках, и понимал, что нашел ту, ради которой умереть не жалко.
В ответ на вопрос о том, как меня понимать, я сказал, — Что сам не знаю. Она выдохнула и сдалась — Тебя необязательно понимать, главное, вовремя кормить и любить.
Потом мы традиционно шли гулять. Её присутствие преображало даже самую страшную улицу. Каждая трещина на асфальте рядом с ней превращалась в памятник архитектуры, осыпавшаяся штукатурка играла новыми красками, а лебеди из шин становились живыми.
Она держала меня под локоть, словно заклиная на весь белый свет — это моё. Я игрался словами, пробовал шутить. За такой юмор обычно мало линчевать, но она хохотала и прижималась сильнее. Дома нас ждал грязный секс, воистину, он только дополняет чистую любовь. В те минуты я понимал, какая это роскошь в любой момент иметь возможность обнять любимого человека. Ради такой жизни я был готов продолжать работать даже на урановых рудниках.
Когда она была на мне, послышался вопрос — Как думаешь, ты достоит такого светлого чувства как любовь? Всё ясно, меня не проведешь…
— Очень смешно, любовь единственное — чем я еще не болел. Ответил я и проснулся.
* * *Перед глазами бревенчатый потолок и противный свет из окошка. Я прямо как недобинтованная мумия. Руки и ноги перевязаны влажными тряпками, от которых вкусно пахнет травами. Некто сопит рядом, облокотившись на кровать.
Даже если захотел, у меня не получилось бы удивиться. За последние дни я пережил столько бреда и покушений, что сейчас, моё
