Москва, слезам не верит. - Наталина Белова
Домовладелец наконец-то расщедрился на ковровые покрытия — красное в фиолетовый цветок. Комната по — прежнему пахла сыростью и ещё не до конца высохшей краской. Чувствовался какой-то гадкий слабый дым, которого я никак не мог распознать словно в своей комнате я нашёл мёртвую девушку от неё пахло так, будто она лежала тут очень давно. На столе стоял поднос с горкой овсяного печенья на бумажных салфетках. Папа с Кардумяном сидели в кресле, мама — на диване, между Мамашой — типичная дублинская вечно недовольная госпожа; высокого роста, с завитыми волосами стройная фигура и её не законченный сарказм. Своего блудного сынишку она поприветствовала так:
— Фрацианс, — мамаша откинулась на спинку дивана, сложила руки там, где была её талия, и оглядела меня с ног до головы, — трудно было надеть приличный костюм? У тебя полно одежды в твоём гардеробе множество вещей которые достались, тебе от твоего отца неужели ты не смог надеть ничего поприличнее чем вот это твоя нелепая рубашка где ты её откапал, вообще?
— И тебе здравствуйте, мама, — отозвался наконец я. Вообще-то это ты мне её купила, на базаре и те белые кроссовки которым больше не место в моём гардеробе они мне” малы” ты же понимаешь, что я уже давно не ребёнок зарабатываю прилично да и какая тебе разница, в чём я хожу я уже давно с тобой не живу или ты забыла что пять лет назад я окончил университет, накопил на степендические деньги на шикарный особняк и уехал из Москвы, в Вашингтон между прочим этот городок с пятнадцати тысячным населением, и ещё там всегда идут ливневые дожди, а что в Москве палящее солнце, выглядывает из-за серых туч и так до утра...
— Нет, не” мама” а” мамочка”. Ты только посмотри на себя. Соседи думают, что ты у меня бездомный. Я всё прекрасно понимаю, сынок, но хотя-бы когда у нас гости, ты можешь надеть что-то и поприличнее сегодня же приехал твой кузен Стюарту у меня проносится холодок, по коже когда он смотрит на тебя словно ты долго скитался на улицах заброшенного микрорайона, а потом вернулся домой спустя восемнадцать лет...
Когда-то на жизненном пути я сошёл с рельс, сменил заевшуюся пластинку на армейскую куртку на чёрного Роберта, но в остальном с тех пор, как я покинул стены родного дома, мои вкусы в одежде изменились окончательно, но когда я находился дома, носил то, что нравилось мне в пятнадцать лет. Если бы я заявился в пижаме, мама бы устроила скандал закатив свою женскую истерику. Вот поэтому я никогда с ней и не спорю. Разве с мамочкой можно спорить с ней не то, что нельзя спорить её с утра до вечера не переслушаешь теперь мне ясно, почему отец ушёл от неё спустя моего восемнадцатилетия как можно жить с такой женщиной, её моя родная бабушка даже терпеть не может из-за того, что у неё противный характер слава богу, что я вырос не таким.
— Судя по голосу Джанна, дело у вас серьёзное и срочное, — сказал я. — Здравствуй, Папочка. Ты сегодня сам на себя не похож, снова решил утешить свои страдания в компании бутылки коньяка, или как-там это называется у тебя компания с новым братством народного единства? Раньше ты выглядел моложе, ты совсем не следишь за собой перестал бриться, если так пойдёт и дальше то, в скором времени тебя не узнает даже твоя родня хотя что это я... Они такие - же алкоголики, как и ты сам чему я удивляюсь? Удивляться тут уже нечему посмотри на себя позор... Ты даже, меня не слышишь конечно как ты можешь меня слышать если ты находишься в нетрезвом состоянии...
Отец выглядел намного лучше, чем я ожидал. Когда-то я был похож на него больше чем остальные — всё те-же темно - русые волосы, те-же серьёзны черты лица, — но с годами сходства между нами, к моей большой радости, изрядно изменились. Он сильно постарел — голова седоволосая, брюки не доставались до щиколоток, — но его все - такое серьёзное я трижды подумал, прежде чем он когда-то выглядит бодрым. На вид папочка был трезвым как стеклышко, но с ним сам черт не разговаривает с тех пор когда он завязал с выпивкой. Отец снова начал выпивать, и продолжалось это изо-дня в день...
— А ну-ка, посмотрите кто-то удостоил
