Расстояние - Георгий Константинович Левченко
Мать Светланы, по образованию врач, давно не работала по специальности и полностью посвятила себя семье – так ей в последнее время нравилось попрекать домочадцев, – почему ощущала постоянное недовольство жизнью и не давала девчёнке продохнуть в самые прекрасные годы. Девочка выросла очень странная, с душевным надломом в столь юном возрасте.
Аркадий прекрасно запомнил, как увидел её в первый раз. Это произошло на ступеньках общежития слякотным октябрьским утром, он получил удар по носу внезапно открывшейся дверью, возвращаясь с перекура в комнату. Нанесла его знакомая Светы, которая успела у неё появиться за время недолгого пребывания здесь. Обычная комическая ситуация и закончилась бы ничем, если бы не причина, почему молодому человеку она так сильно врезалась в память: он привык производить на девушек благоприятное впечатление, и та широкая, глупая и неловкая улыбка, появившаяся на лице знакомой, нисколько его не удивила, он спокойно выслушал кокетливые извинения, задетый тем, что её спутница не выказала ни малейшего участия ни к ситуации в целом, ни к нему в частности, молча, даже немного рассеяно оглядела его с ног до головы одним взглядом, и, не дожидаясь подруги, обыденно и безразлично направилась своей дорогой. Для Аркадия это был шок, и не потому, что он имел о себе высокое мнение, к невниманию любой другой молодой особы он отнёсся бы совершенно спокойно, его привело в оторопь безразличие именно этой конкретной девушки, именно с этими конкретными чертами лица, осанкой и манерой поведения, внутри у него зародилось странное ощущение, но не любовь, точнее, не только любовь, а нечто более глубокое. Положа руку на сердце, надо признаться, что прежде парень всерьёз не задумывался о браке, и сейчас эта мысль не добралась до его сознания, но у него, как и 10 лет назад, однако на совершенно ином уровне, вдруг возникло стремление не столько создать, сколько повторить свою семью, ту семью, те задушевные отношения, которые он потерял в раннем детстве, компенсировать их трагический обрыв, и не столько ради себя, такие мужчины вообще редко делают что-то ради себя, сколько ради некой высшей справедливости, возродить к жизни то, что обязательно должно жить. Почему он так отреагировал именно на Светлану, понять совсем не сложно.
Говорить ещё какие-то слова о серьёзности этого чувства излишне, но как же мог отнестись к нему породивший их предмет? Аркадий научился ухаживать за женщинами, не раз добивался своего, однако в данном случае ни о каком безвредном лицемерии он даже не помыслил, а стал искать способа сказать Светлане ровно то, что было у него на душе. К счастью молодой человек всё-таки понял, что обстановка для признания должна быть подобающей, нельзя было просто поймать её в коридоре и выдать: «Привет. Помнишь меня? Кстати, ты любовь всей моей жизни». (Хотя это тоже вариант.) И неизвестно, как бы отнеслась к его холодному, расчётливому признанию любая другая, скорее всего, либо бросилась на шею, либо не на шутку испугалась, но эта оказалась не из таких, она тоже была с дичинкой, так что, к удивлению Аркадия, Света спокойно его выслушала в подходящий момент и позволила дальше за собой ухаживать, чего, впрочем, вполне достаточно, ведь с её низкой эмоциональностью никто другой ближе бы не подобрался.
Молодой человек не отличался романтизмом, не пел серенад под окнами возлюбленной, цветы дарил не часто, подарки только по случаям, пусть и затруднения в средствах не испытывал, Аркадию всё это казалось глупостью, иногда необходимой и временами даже приятной, но глупостью, и ему повезло найти девушку, которая не испытывала нездоровой потребности в постоянных знаках внимания. Даже забавно, что окружающие его поведение воспринимали ровно наоборот. А вот свободное время они проводили вместе, разлучаясь, по сути, только на ночь: все перемены, все вечера, иногда утра и тем более все выходные находились в их распоряжении. Однако идиллии не получалось, сказать, что влюблённые были «не разлей вода» или «жили душа в душу», нельзя, поскольку парочка часто и зло ссорилась и долго не мирилась, оставаясь каждый при своём непоколебимом мнении. Но и в такие моменты несмотря ни на что они находились в непосредственной близости друг от друга. Также нельзя говорить, что в совместно проводимые часы молодые люди занимались чем-то особенным, нет, иногда даже складывалось впечатление, что они намеренно избегали заниматься «особенным», испытывая друг друга всякой бытовухой, будто проверяя, не отвернётся ли кто-нибудь из них от партнёра, если увидит, как он или она делает то, что обычно делают наедине с собой, имеет определённую особенность или привычку.
Впрочем, такое общение продолжалось недолго. После признания Аркадия на дне рождения подруги Светланы, которая, есть подозрение, пригласила парня для себя, прошло не менее трёх месяцев, на зимних каникулах девушка познакомила его с родителями. У её отца, как человека недалёкого, вызвала неподдельное уважение тяжёлая судьба молодого человека и те результаты, которых он добился, несмотря на неё, мать же отнеслась к Аркадию с настороженностью, как, наверное, и любая другая к любому другому ухажёру дочери, выбранному не ею, но долго выдержать эту «настороженность» не смогла, поддавшись обаянию парня и радуясь, что наконец-то удастся пристроить дочку. Так или иначе, но та скорость, с которой сошлись молодые, никого не смутила, потому, сделает ли Аркадий формальное предложение, считалось делом решённым, а он, признаться, даже не думал о формальностях, его цель была выше этого.
Ситуацию дополняло ещё одно немаловажное обстоятельство: как отличника учёбы преподаватели рекомендовали Аркадия куда только можно, найти место для прохождения практики для него не являлось проблемой (а проходить её предстояло как раз после каникул, на которых он познакомился с семьёй Светланы). Но и это не всё: как сирота, как обладающий рабочей специальностью, как отслуживший в армии, как окончивший университет, как будущий служитель закона после учёбы Аркадий получал отдельную квартиру в Москве, пусть и на окраине в новом микрорайоне, что делало его окончательно завидным женихом. О грядущем он рассказал будущим тестю и тёще просто так, по ходу дела, не подозревая о значимости своих слов.
В общем у молодого человека, которому не исполнилось ещё и 30, на горизонте маячили блестящие перспективы, которые его в своё время благополучно настигли. Уничтожение последней российской, а затем и первой советской мыслящей прослойки общества предоставляло необозримые шансы для карьерного роста всякого сброда и
