Тод Штрассер - Волна
— Так что с ней, Лори? — спросил кто-то.
— С «Волной»? — переспросила она.
— Как же ты до сих пор никому не поручила сделать о ней репортаж? — недоумевал Алекс. — Приберегаешь все самое лучшее для себя?
— Не думаю, что кто-нибудь знает о «Волне» достаточно, чтобы писать о ней, — сказала Лори.
— Что ты хочешь сказать? Ты же сама состоишь в «Волне»! — удивился Алекс.
— Ну состою, — ответила Лори. — Только я все равно… все равно не знаю.
Кое-кто нахмурился.
— Я думаю, нужно написать хотя бы о том, что «Волна» существует, — заявил Карл. — В смысле, столько народу гадает, что это такое!
Лори кивнула.
— Ладно, вы правы. Я попробую объяснить всем, что это такое. Но тогда и вы кое-что сделайте — пока у нас есть несколько дней до выхода газеты. Постарайтесь разузнать всё, что думают о «Волне» школьники.
С того дня, как она впервые поговорила о «Волне» с родителями за ужином, Лори сознательно избегала дома этой темы. Зачем подливать масло в огонь? Мать и так вечно волнуется, что бы ни происходило с дочерью — будь то вечерние прогулки с Дэвидом, изгрызенные ручки или «Волна». Лори надеялась, что мама забудет об этом. Но вечером, когда Лори делала уроки у себя комнате, миссис Сондерс постучала к ней в дверь.
— Можно войти, малыш?
— Конечно, мам.
Дверь открылась, и миссис Сондерс появилась на пороге в желтом махровом халате и тапочках. Кожа вокруг глаз у нее блестела — Лори знала, что это крем от морщин.
— Как поживают гусиные лапки, мам? — шутливо спросила она.
Миссис Сондерс усмехнулась.
— Когда-нибудь тебе это перестанет казаться смешным. — Мать погрозила Лори пальцем, подошла к столу и заглянула через плечо в книгу, которую она читала. — Шекспир?
— А ты чего ожидала?
— Чего угодно, кроме «Волны», — сказала миссис Сондерс и присела на кровать.
Лори обернулась к ней:
— Мам, что ты хочешь сказать?
— Да ничего, просто я сегодня встретила в супермаркете Илэйн Биллингс. Она говорит, что ее сын стал совершенно другим человеком.
— Она волнуется? — поинтересовалась Лори.
— Она-то нет, а я — да, — ответила миссис Сондерс. — Ты же знаешь, у них с Робертом постоянно были проблемы, много лет. Илэйн часто мне жаловалась. И тогда она очень волновалась.
Лори кивнула.
— Зато теперь, — продолжила миссис Сондерс, — она в полном восторге. Но я почему-то в это не верю. Чтобы человек взял и вдруг полностью изменился! Он как будто в какую-то секту вступил.
— То есть?
— Лори, есть люди, которые попадают в разного рода секты. Они всегда недовольны собой и своей жизнью. Они видят в этом возможность начать все сначала, измениться, переродиться. А как еще объяснить перемену, произошедшую с Робертом?
— Что же в этом плохого, мам?
— Проблема в том, что эта перемена — не настоящая. С Робертом все в порядке, пока он внутри «Волны». Но представь, что будет, если он выйдет из нее! Весь остальной мир ничего не знает о «Волне» или плевать на нее хотел. Если Роберт не мог нормально функционировать в школе до «Волны», он не сможет функционировать и вне школы, где никакой «Волны» нет.
Лори поняла, о чем она говорит.
— Мам, не беспокойся обо мне. Я уже не настолько без ума от «Волны», как два дня назад.
Миссис Сондерс кивнула.
— Я знала, что так и будет, когда ты немного поразмыслишь над этим.
— Так в чем проблема? — спросила Лори.
— Проблема в том, что все остальные в школе воспринимают «Волну» всерьез.
— Ах, мама, это ты воспринимаешь ее слишком серьезно. Знаешь, что я думаю? Это просто мода. Как панк-рок или вроде того. Через два месяца никто о «Волне» и не вспомнит.
— Миссис Биллингс сказала мне, что в пятницу будет собрание «Волны», — сказала миссис Сондерс.
— Да это просто чтобы поддержать нашу футбольную команду перед субботним матчем, — объяснила Лори. — Просто назвали собранием «Волны».
— На котором промоют мозги двум сотням новых участников движения? — скептически спросила миссис Сондерс.
Лори вздохнула.
— Послушай, мам, у тебя какая-то паранойя из-за этой истории. Никто никому мозги не промывает. Просто на собрании поприветствуют новых членов. Они бы всё равно пришли поддержать команду. Поверь, это только игра. Так мальчики в солдатики играют. Тебе стоит познакомиться с мистером Россом, и тогда ты увидишь, что в «Волне» нет ничего страшного.
— А тебя саму разве ничего не тревожит? — спросила миссис Сондерс.
— Единственное, что меня тревожит, — это сколько моих одноклассников так легко попалось на эту удочку. Я понимаю, почему это произошло с Дэвидом: он убежден, что «Волна» поможет победить его команде. Но я не понимаю про Эми. То есть… ну ты же знаешь Эми. Она такая умная — а восприняла все всерьез.
— Значит, ты все-таки беспокоишься, — заметила мать.
Но Лори покачала головой.
— Нет, мам. Меня беспокоит только это, ничего больше. Уверяю тебя, ты слона из мухи делаешь. Правда, поверь мне!
Миссис Сондерс медленно поднялась с кровати.
— Ну что ж, хорошо, Лори. По крайней мере, тебя в это втянуть не удалось. И на том спасибо. Но пожалуйста, малыш, будь осторожна.
Она наклонилась к дочери, поцеловала ее в лоб и вышла из комнаты.
Несколько минут Лори неподвижно сидела за столом и не могла заставить себя вернуться к домашней работе. Вместо этого она жевала кончик ручки и думала о волнениях матери. Опять она, как всегда, все преувеличивает. Это просто мода, увлечение. Правда же?
ГЛАВА 10
Бен Росс пил кофе в учительской, когда ему сообщили, что директор Оуэнс вызывает его к себе. Росс почувствовал, как по спине пробежала нервная дрожь. Что-то не так? Оуэнс наверняка будет говорить о «Волне».
Пока Росс поспешно шагал по коридору к директорскому кабинету, человек десять учеников отдали ему салют. Он салютовал в ответ, не сбавляя шага и в волнении гадая, что же скажет ему Оуэнс.
С одной стороны, если тот скажет, что на него поступили жалобы, и потребует прекратить эксперимент, Росс, безусловно, почувствует облегчение. Честно говоря, он совсем не ожидал, что «Волна» примет такой размах. Новости о том, что в движение один за другим вступают ученики из других классов, по-прежнему удивляли его. Он ничего такого не планировал.
Но были и другие соображения. Взять, к примеру, изгоев, таких как Роберт Биллингс. Впервые в жизни Роберт был равноправным членом общества. Никто больше не смеялся над ним, не мучил его. Перемена, произошедшая с ним, была невероятной. Он не только преобразился внешне, но и стал участвовать в работе класса. И не только на уроке истории — на музыке, по словам Кристи, тоже. Роберт казался другим человеком. Если остановить «Волну», Роберт может лишиться своего единственного шанса на новую жизнь и опять стать всеобщим посмешищем.
Кроме того, не будет ли прекращение эксперимента предательством по отношению к ученикам, принявшим в нем участие? Они так никогда и не увидят продолжения. А у Бена не будет возможности довести их до финала.
Бен резко остановился. Постой-постой. С каких это пор он куда-то их ведет? Это же учебный эксперимент, не так ли? Попытка дать им почувствовать, каково было жить в нацистской Германии. Росс мысленно улыбнулся. Не будем увлекаться, думал он, продолжая свой путь по коридору.
Дверь в кабинет директора была открыта, и, завидев Бена в приемной, он поприветствовал его салютом-волной.
Бен слегка смутился. По дороге он успел убедить себя, что директор устроит ему разнос, но старик, похоже, был в хорошем расположении духа.
Оуэнс был высоченный, почти шести с половиной футов ростом. Он был практически лыс, за исключением нескольких скудных пучков растительности над каждым ухом. Образ дополняла трубка, с которой он никогда не расставался. У него был густой, могучий бас — когда директор был разгневан, он мог вселить поистине религиозный ужас в душу самого отъявленного атеиста. Но сегодня, судя по всему, Бену нечего было бояться.
Директор Оуэнс уселся за свой стол, водрузив на один его угол ноги в огромных черных ботинках, и внимательно, с легким прищуром, посмотрел на Бена.
— Знаете что, Бен? У вас неплохой костюм, — произнес он. Сам Оуэнс никогда не появлялся в школе одетым иначе как в тройку, даже на субботнем футбольном матче.
— Спасибо, сэр, — смущенно ответил Бен.
Директор улыбнулся.
— Не припомню вас прежде в таком виде.
— Э-э, да, это для меня новый опыт, — согласился Бен.
Оуэнс приподнял одну бровь.
— Это как-то связано с «Волной», верно?
Бен прокашлялся.
— Ну да, верно.
Директор подался вперед.
— А теперь расскажите-ка мне, что означает эта ваша «Волна», — попросил он. — Вы всю школу взбудоражили.
