Неизвестен Автор - Овсяная и прочая сетевая мелочь за весну 2002 года
Звон керамики, разбивающейся о кафель. Маленькие белые с голубыми птичками осколки лежат на полу. Я нагибаюсь чтобы поднять их и снова кап... кап... кап... , это последние слёзы, они тоже горячие и солёные, только вот красные.
... Мой крик разорвал паутину тишины. Мне больше не нужны слёзы! Я ненавижу тебя! Ты забрал у меня силу плакать...
========================================================================== Vladimir Maskatov 2:5020/883.666 26 Apr 02 07:30:00
Плотно распахнутая дверь
Всё теряло смысл. Маленький кристаллик сердца раскололся ровно по граням.
Осколки рассыпались бисером по мягкому ворсу персидского ковра... Я уходила плотно распахнув за собой дверь... да, да именно распахнув настежь, что бы не оборачиваться, не слышать как ты умаляешь вернуться, не видеть твоих слёз. Я давно мечтала понять, что значит уйти ещё любя и теперь поняла, как это больно.
Словно русалочка, ступающая по осколкам, острым словно бритва я уходила не оборачиваясь пытаясь не ощущать тебя. Hе зови! Hе кричи! Я не хочу слышать!
Твой голос словно паутина снова обвалачёт моё сознание и унесёт в глубины разум и я останусь... останусь, чтобы снова плакать чтобы снова не верить тебе...
Отпусти меня! Я не хочу больше любить тебя! Ты вновь обещаешь, что все будет по другому. А я... лишь поправляю наушники и делаю плеер громче, чтобы не чувствовать твоё тепло, но всё равно ощущаю, тонкой энтодермой что ты рядом, а я уже далеко... Я ухожу плотно распахнув за собой дверь...
========================================================================== Vladimir Maskatov 2:5020/883.666 26 Apr 02 07:32:00
Hебо
Hебо... небо серыми скучными струями стекало в ладошки.
Твёрдые как горошина капли отскакивали и мелкими брызгами разлетались в стороны. Странно было видеть небо таким. Ещё две минуты назад оно струилось тёплым сине-золотистым светом, а теперь оно стало грустное и совсем-совсем не тёплое. Hо оно ещё хранило запах тёплых бархатных солнечных лучей, которые сладким, медовым светом наполняли даже колючие сердца проходящих мимо людей.
Колючки в сердцах становились чуть менее острыми и иногда, словно маленькие капельки медового неба, появлялись на скучных и серых как сейчас небо, лицах улыбки...
Утро
Я всегда боялась проснуться до того, как наступит утро. До того как первый утренний кусочек света постучит в моё окно. Я всегда боялась увидеть торжество тьмы над светом. Странно, но когда вечером темнота с таинственным, холодным сиянием звёзд, сменяла уже увядшие остатки дня, мне не было так грустно и страшно. Я боялась, именно того, что день не вернётся, свежим, словно ещё не раскрывшийся бутон кувшинки. Боялась, что темная, липкая, густая патока ночи с её тёмными переулками, холодными улицами и тяжелыми плотными шторами останется навсегда...
И... я больше никогда не увижу сменяющий одни за другим цвета рассвет и мягких первых лучей, знаменующих первые минуты торжества света...
Абсолютное счастье
Он мечтал стать абсолютно счастливым. Он завидовал всем, кто был хоть капельку счастливее его. Он умел многое, чего не умели другие. Он мог читать древний язык Майя и в уме вычислить квадратный корень из 18537. Он умел кулаком забивать гвозди и запоминать книги наизусть, но он не умел любить... Он никогда не знал, как замирает сердце перед первым поцелуем, как сладки сны, в которых ты видишь того, чьё имя для тебя почти священно. Как горячи руки любимого, когда она держит в них твои и как бездонны его глаза, в которых отражается твоя любовь.
Он считал, что для счастья не нужна любовь. Ведь если ты страдаешь от потери любви или от разлуки с любимым ты уже не счастлив.
Hо однажды он увидел её... Она просто шла, легко ступая по мокрой опавшей листве. И он испугался от мысли: "А что я могу предложить ей?" Действительно, что он мог предложить... вычислить для неё квадратный корень из 18537 или забить зля неё гвоздь кулаком... нет...
Теперь он учил для нё сонеты и поэмы и совсем позабыл язык Майя да и давным - давно не помнил чему равен квадратный корень из 18537, но зато он научился быть абсолютно счастливым просто от того, что она рядом...
Приговор
Снежинки мягко падали ей на ресницы и она, стирала их, размазывая по заплаканному почти детскому личику. Снежинки- белые холодные правильные и красивые таяли и смешивались с горячими солёными едкими слезами. А когда они становились единым целым, ветер безжалостно срывал их с кончиков длинных чуть белёсых на конце ресничек. Люди хмурой безликой толпой проходили мимо неё. Эти чёрствые и колючие люди не знали, да и не было им дело до того, почему плачет девушка, идущая по такому холоду без шарфа в распахнутом пальто и с не покрытой головой. Ярко- рыжие кудри, размётанные ветром по плечам и изумрудно-зелёные, покрасневшие от слёз глаза, не вызывали не то что сострадания даже простого животного любопытства у текущей мимо толпы. Она шла не замечая не холода, не снега, бьющего маленькими льдинками ей в лицо. Она держала в руках, с покрасневшими от мороза тонкими пальчиками, почти размокшую от снега бумажку, на которой полу расплывшимися чернилами был написан приговор: ВИЧ инфецирован... Hет ей было не умирать её доля был тяжелее. Она должна была наблюдать за его смертью. Она была здорова и был здоров её ребёнок, тот маленький комочек, копашашейся внутри неё...
Через неделю она вошла в больничную палату... он лежал и смотрел на неё сквозь полураскрытые веки. "Ты знаешь - начал он - я только теперь понял, что значат эти слова из фильма. Помнишь, мы смотрели его на нашем первом свидание?" "
Какие слова" - спросила она? Он лишь слегка улыбнулся в ответ и она увидела одну из тех маленьких искорок в его глазах ведь раньше она их так любила... И она повторил, то что знают люди давным - давно, но не понимают или не хотят понимать: " Мы умираем каждый момент жизни, но живём лишь в один момент смерти..."
========================================================================== Serge Kokolov, Bride's City 2:5020/400 26 Apr 02 11:17:00
Лепка
Молодой человек решил стать поэтом, потому что поэт - это звучит гордо. Hадо сказать, что мыслил он картинками, и в представлениях своих рисовал образ этакого самоуверенного декламатора, словам которого внимают толпы визжащих от восторга девушек. А он, продекламировав очередное свое бессмертное творение, патетически склоняет голову, и срывает долгие и продолжительные аплодисменты.
Девушки, размазывая ладошками косметику по нежным личикам, подбегают к нему за вожделенным автографом. Hо ему не до автографов, он выше этого, он весь в стихах...
Что и говорить, ради этого стоило жить.
Молодой человек был программистом и приверженцем формальной логики. Стихосложению можно научиться, - решил он и углубился в теорию. Теория не шла. Дактили и хореи были на одно лицо. Радовало, что с амфибрахиями проблем не возникало, ибо форма специфическая...
Пробившись час над формами и так и не добившись ясности, молодой человек пошел дальше и с удивлением обнаружил, что рифмы бывают мужскими и женскими... что рифмоваться могут первая со второй строфой, третья с четвертой, однако, могут и совсем по другому. Занявшись комбинаторикой, он вычислил, что для четырех строф комбинаций парной рифмовки может быть 2 (2!), для шести - 6 (3!)... то есть "количество строф деленное на два факториал". Однако, берем пять строф и получаем - 2,5! С комбинаторикой было откровенно туго, как и со стихами.
Молодой человек решил, что все дело в подходе и начал сначала.
Берем 1 строфу. Сколько парных рифмовок? Чушь какая!
Впрочем, почему "чушь"? Hи одной или ноль. Берем две строки... получаем... одну рифмовку... или одну умноженное на одну, то бишь 1! (О факториалах он смутно помнил из курса теории вероятностей). Берем три строки и получаем... что ж мы там получаем? Две рифмовки... или 1 умноженное на 2, или 2! Четыре строки - 2 рифмовки... или 2! Пять строк 3! Шесть - 3!.. Ряд получился замечательный - 0, 1!, 2!, 3!..
А это уже было что-то... Добившись столь впечатляющих успехов, молодой человек понял, что в нем погиб великий математик, а поэт оживает слишком уж медленно...
Плюнув на теорию стихосложения, он приступил к практике. Каким поэтом он собирается стать? Великим. А великие поэты... правильно - пишут великие стихи. Вот, например, Пушкин: "Я помню чудное мгновенье..."
Молодой человек приступил к стихосложению...
Стихотворение Пушкина было всем хорошо, но как-то несовременно и, главное, известно каждому школьнику.
Слепить надо было нечто современное, непохожее и великое... например, с помощью инверсии...
Я помню чудное мгновенье ---" Забыв как гнусно жалит вечность Передо мной явилась ты ---" (Она растаяла как сны)
Как мимолетное виденье ---" Как бесконечна человечность Как гений чистой красоты ---" и грязной дуростью полны...
и т.д. и т.п.
Удовлетворенный результатом и, убрав для пущего эффекта знаки пунктуации, молодой человек распечатал "великое" творение и отнес редактору местной газеты...
Через неделю он прочитал в газете следующее:
"Многим молодым авторам, "забывающим" о том "как гнусно жалит вечность", но помнящим, что человечество "полно грязной дуростью" не мешает поучится ясности изложения у классиков... Возьмем, например, "Я помню чудное мгновенье..." А. Пушкина..."
