Вера Чиркова - Простая история

  Лиза, неожиданно прижалась к Кириллу всем телом и, он почувствовал ее теплоту. Девушка схватила его за голову и зашептала на ухо:

  - Вы ничего там, в палате вслух не говорите. Это опасно!

  - Для кого? - недоумевал Кирилл.

  Он увидел, что девушка сильно взволнована.

  - Для вас и для меня. Здесь можно говорить только вот так на ухо.

  - Почему? Что тут у вас происходит? - Лучинский приобнял Лизу за плечо.

  Она на удивлении не отстранилась от него, напротив даже еще сильнее прижалась.

  - Нас слушают!

  - Кто? - Кирилл

  - Особый отдел.

  - Какой еще особый отдел? Что за бред? - Кирилл все меньше и меньше понимал поведение, а главное слова девушки.

  Ему немного стало не по себе. А, что если эта доктор сумасшедшая? А, что если она тронулась и просто опасна? Уколет какой ни будь яд и все!

  - Вы все поймете позже. Прошу вас ничего не говорите там, ничего только общие фразы типа есть хочу в туалет надо или почешите мне спину...

  - Хорошо, хорошо, - успокаивающим тоном сказал Кирилл. - Только и вас можно кое о чем попросить?

  - Просите.

  - Позовите заведующего отделением.

  Девушка вздрогнула и отстранилась от Лучинского. Она внимательно и тревожно посмотрела ему в глаза:

  - Зачем? Вы, знаете кто она?

  Кирилл ухмыльнулся и пожал плечами:

  - Я даже не знаю, что это она. Я думал, что это мужик.

  Лиза покачала головой и грустно сказала:

  - Вот с кем не надо говорить, так это с ней!

  - Почему?

  - Позже узнаете!

  - Да что такое?! Честное слово! Какие-то загадки! Я уже начинаю вас бояться! Извините, но мне надо еще с кем-то увидится! С главврачом например!

  Девушка неожиданно улыбнулась и кивнула головой:

  - Вот с ним действительно надо и в ближайшее время увидеться, я все устрою, а пока, пока притворитесь, что вы спите и не с кем не разговаривайте! Ни с кем!

  Кирилл вновь хмыкнул и, махнув рукой, подошел к умывальнику. Открыв кран, он посмотрел через зеркало на Лизу и, сполоснув лицо, тихо сказал:

  - Это хоть, что за больница? Из окна ничего не видно окна не прозрачные. Где хоть я лечусь?

  Лиза вновь стала грустной. Она тревожно смотрела на Лучинского и молчала. Тот тяжело вздохнул и повторил вопрос, уже злым голосом:

  - Да вы, что?! Вы что себе позволяете?! Я, что тут, у вас заключенный?! Я больной, а вы относитесь ко мне, будто я под арестом! Говорите не медленно, где я нахожусь? Может в дурдоме?!

  Лиза задумалась. Она прикусила губу и замерла, будто львица перед атакой. Кирилл насторожился. Что сейчас последует. Но, девушка тихо ответила:

  - Нет, вы не в дурдоме. Вы находитесь в государственном диагностическом медицинском центре имени Кости Топорыжкина.

  Кирилл даже перестал дышать. Он посмотрел на девушку пытаясь понять, в своем ли она уме?! Затем, нахмурив брови, переспросил:

  - Кого, кого? Кого еще Топтыжкина?

  Лиза улыбнулась и, махнув рукой, поправила:

  - Не Топтыжкина, а Топорыжкина.

  - А это еще что за хрен? Что-то я такого не знаю и вообще не знаю такого диагностического центра! - Кирилл недовольный прошел к унитазу, опустив крышку, уселся на него, словно на стул, ему было немного тяжело от напряжения, кружилась голова от слабости.

  - Вы и не могли знать, в ваше время, его, конечно, не было, - добавила Лиза.

  - Что?! - Кирилл прикрыл глаза ладонью. - Вы опять меня пугаете. Вы точно ненормальная. Как вас зовут? Я обязательно справлюсь о вас у главврача.

  - Меня зовут Елизавета Палкина. Я старший помощник главврача. Вот и все. Я в совершенно здравом уме и памяти. А вот вы...

  - А что я?! - вздрогнул Лучинский. - Значит я все-таки в дурдоме? Вы мне просто не решаетесь сказать. Я напился этой гадости у меня пошли галлюцинации и вот меня сюда к вам привезли? Так ведь? Скажите, что это так?!

  Лиза покосилась на дверь и, приложив палец к губам, прошептала:

  - Я же просила вам говорите тише. Тише. Тут все прослушивается.

  Кирилл отмахнулся и, вздохнув, молвил:

  - Значит все-таки в дурдоме. Поздравляю вас Лучинский, вы еще и буйный, и вас слушают, кабы чего... - пробормотал он под нос сам себе.

  Лиза подошла к Кириллу и, положив ему руку на плечо, ласково сказала:

  - Да успокойтесь, успокойтесь. Вы нормальный. Как вас зовут?

  - Меня? Вы, что ж не знаете, как меня зовут?

  - Нет, у вас только литер. И все.

  - Литер? Это что?

  - Это номер.

  - Твою мать! - хлопнул себя по коленке Лучинский. - Я еще и потерял свою личность и память. Мать твою, вот выпил гадости. Сука! Ну, козел, кореец долбанный, я тебя ведь найду, когда меня выпустят!

  Лиза вновь погладила Кирилла по плечу:

  - Так как вас зовут?

  - Кирилл...

  - Хм, Кирилл, красивое имя. А я, почему-то думала, что вы Владимир...

  - Владимир? Я, что похож на Вовку? - в конец обиделся Кирилл.

  - Нет, просто...

  Слушайте, девушка, когда меня выпишут? Что мне прописали? Долго тут держать будут.

  - Боюсь. Что правда для вас окажется очень жестокой, - печально выдохнула Палкина.

  Кирилл внимательно посмотрел снизу вверх на девушку и растерянно спросил:

  - Что значит жестокая? Я что тут надолго? Почему? Я ведь в норме. Нормальный, все помню. Что надо-то?

  Лиза вновь вздохнула и присела на корточки возле Кирилла. Она не глядя на него, вымолвила:

  - Да не в этом дело, вы-то в норме, только вот...

  - Что еще? Не понял? Что происходит?

  - Дело в том, что вы не там где жили.

  - Чего? - Кирилл, вскочил с унитаза и просмотрел на девушку, как на змею смотрит мангуст. - Меня, что, в другой город еще отвезли? На опыты что ли отправили? Вы это... кончайте тут меня пугать!

  - Да нет, город-то тот, вот только страна другая... - Лиза встала, и вплотную подойдя к Кириллу, пристально посмотрела ему в глаза.

  Он несколько секунд молчал, соображая, что она ему сказала. Затем улыбнулся как-то беззащитно и обреченно:

  - Хм, страна другая. Как это..., как это, другая?! Что, власть поменялась, что ли, пока я в отключке был?!

  - Вроде того...

  - Нет..., не может быть! Нет, скажите, что вы шутите! - бормотал Лучинский. - И сколько же это я в отключке-то был? Что, долго?

  - Да...

  - Месяц?

  Лиза молчала, она опустила глаза и, отвернувшись, подошла к зеркалу. Затем поправив волосы, вновь посмотрела на Кирилла. Тот стоял в ожидании:

   - Два месяца? - удивленно спросил он.

  Лиза грустно улыбнулась.

  - Что больше? Скажите, не томите. Не томите мне душу! - взмолился Лучинский.

  - Вы пробыли в коме почти девяносто....

  - Девяносто дней? Три месяца! Мать твою! - схватился за голову Лучинский.

  - Да нет, вы не поняли, вы пробыли в коме, в литургическом сне, в анабиозе, или еще как хотите, назовите свое состояние, почти девяносто... лет...

  Кирилл, вздрогнул и замер. На его устах, застыла нелепая и уродливо-смешная улыбка. Лучинский не моргая, смотрел на Палкину и не дышал. Он не мог двигаться.

  - Да, Кирилл, такова вот, правда. Так что...

  Оцепененье у Кирилла прошло через несколько секунд. Он опустился на унитаз и тихо и как то жалобно сказал:

  - Господи, прошу тебя, я хочу проснуться. Нет. Нет. Я хочу проснуться!

  Палкина вздохнула и медленно подошла к Кириллу. Она стояла, не решаясь к нему дотронуться. Она боялась, что он сейчас сорвется и у него будет нервный стресс. Наконец Лиза взяла себя в руки и тихо молвила:

  - Правду придется пережить. Но, ни это самое страшное...

  Кирилл поднял голову и жалобно посмотрел на девушку:

  - Что это еще не самое страшное? Что может быть еще страшнее?

  - Вы теперь объект государственной важности и, по сути, себе не принадлежите...

  - Что?!!! - совсем обомлел Кирилл.

  У него вдруг потемнело в глазах и пересохло во рту. Он почувствовал, что теряет сознание от слабости и напряжения. Лиза подхватила его под руку и потащила обратно в палату.

  На ходу она ласково ему шептала:

  - Ничего, ничего надо прилечь, мы что ни будь придумаем, ничего, вы главное совсем не падайте духом. Знайте, вас не бросят!

  ***

  - Слушай, Михаил Альфредович, я тебе сейчас одну вещь скажу, которую в принципе говорить не обязан! Слушай, я знаю. Про всю эту патетику доверия, и все же я тебе скажу, я тебе тут как никому доверяю, и поэтому считаю, что тебе можно сказать информацию государственной важности! - тревожно шептал Сикора.

  Он, сидел как-то по-мальчишески, сдвинув свои короткие ножки и сложив на колени руки. Его было немного жаль, Щупп грустно ухмыльнулся и тяжело вздохнул. Михаил Альфредович решил пока молчать и выслушать этот странный и тревожный монолог фимобщика.

  - Ты мне, конечно, не доверяешь, понимаю. Нам сотрудникам министерства безопасности конечно трудно как то говорить о доверии. Я это тоже понимаю, но вот видишь, я крамолу говорю тебе. Да, не думай что это капкан. Не думай, не всегда сотрудник фимоба все делает по инструкции и по требованиям своего начальства. Не всегда Михаил. Ты должен знать, что мы тоже люди, и у меня порой закипает кровь, когда я вижу определенную несправедливость. И когда я чувствую что человек вполне порядочный и ему можно доверять и его ломать ни в коем случае, не надо.