Алекс Бринер. Последний ранг. Том 2 - Анна Кондакова

Оглушительный гул затмил собой все звуки.

Рокот вырвался прямо из могильной бездны в потолке.

Ну а потом Виринея сделала то, что уже вытворяла на этом самом балу. Подчинила себе некро-големов, мёртвых и призванных слуг, подчинила всю нежить, которая хранилась во дворце, а может, и на ближайших кладбищах и в склепах.

Её огромное войско полезло в зал со всех дверей и из разбитых окон. Мёртвые врывались внутрь, вламывались и атаковали всех, на кого указывала разгневанная Виринея.

Дворец затрясло.

С грохотом рухнули люстры — все, до единой. Плиты пола вывернуло.

Из бездны Эреба Виринея призвала своего любимого стража, и теперь это был не ворон с огромными крыльями.

Это был пёс по кличке Мёртвая Голова.

По залу прокатился громовой рык, и из чёрного тумана, прямо с потолка, спрыгнула гигантская собака. Её голый череп оскалился, ну а потом эта плотоядная тварь принялась рвать и убивать всех подряд.

Причём, пёс пришёл не один. Он привёл за собой целую армию подобных себе: таких же страшных созданий из бездны Эреба.

Не было им числа.

Зал наполнился их тёмными телами, а посреди хаоса стояла Виринея и управляла всем этим полчищем. Она не пощадила никого, ни одного гостя и ни одного горного некроманта, что пришли сегодня на Бал Мёртвых. Они погибли почти одновременно, даже те, кто уже сдался в плен штурмовикам.

Виринея убила всех. Молодых и старых, мужчин и женщин. Она убила и хозяина дома — графа Соломина, который за весь вечер не проронил ни слова, будто бесконечно устал от всего этого дерьма и ждал, когда же наконец смерть его настигнет.

Виринея оказала ему такую услугу.

А вот его супругу, хозяйку бала, оставила на десерт. На свой собственный десерт.

Графиня Соломина поняла сразу, что ей не жить. Женщина рухнула перед Виринеей на колени и взмолилась:

— Убей меня быстро… молю… ты не можешь поступить иначе. Я уже отдала тебе статус Тёмной Госпожи, так чего тебе ещё надо? Ты не Хибинская Ведьма и никогда ею не будешь… никогда…

Виринея посмотрела на Соломину почерневшими глазами.

— Нет, Ваша светлость, я не Хибинская Ведьма! — прозвучал отовсюду хор голосов её мёртвых слуг и призванных духов. — Я — хуже!

После этого графиня упала ниц перед девушкой и разрыдалась в голос. Её слёзы ничуть не тронули Виринею.

Она отдала чёткий приказ:

— Разорвите её, слуги мои! И пусть каждый кусок её тела и её духа будут потеряны в бездне Эреба! Пусть они принесут ей бесконечные муки! Заберите её с собой! Оставьте в вечном заточении! Потому что даже во мраке есть справедливость!..

В то же мгновение на графиню навалилась толпа мёртвых. Душераздирающий крик женщины оглушил дворец Соломиных.

И в этот момент я понял, о ком на самом деле было одно из предсказаний Феофана.

Оно гласило:

«И явится людям Ведьма, дщерь великого зла, и возжелает она величия ещё больше, чем имела, и поднимет армию мёртвую, и убьёт всех соперниц на великом празднике плоти и загробной жизни».

Тогда я был уверен, что речь шла о дочери Волота, об Анастасии Баженовой.

Но нет.

Речь была о Виринее Ворониной.

Наследница великого зла — Хибинской Ведьмы — Виринея подняла мёртвую армию и убила всех горных некромантов, которые тут были. За своего дядю она убила всех.

Хотя нет, ещё не всех.

Анастасия Баженова так и осталась лежать на полу, заходясь в кровавом кашле.

* * *

В то же время, там же

Анастасия скорчилась от такой боли, какой не испытывала никогда.

Ей было наплевать на тело. Боль была душевной. Будто вырвали сердце, вынули душу, вывернули наизнанку сознание и вложили страшную мысль, которую она не хотела к себе подпускать.

Она никогда не была нужна своему отцу.

Обуза.

Ошибка.

Она лишь мешала ему.

И вот теперь она лежала на полу, раненая и униженная собственным отцом, кровь сочилась у неё изо рта, из глаз, из носа, из этих проклятых шрамов… лицо болело, будто на нём жгли костры.

Отец наказал её за непослушание, как ни наказывал ни разу.

Столько… столько шрамов!.. Столько боли!

Сквозь пелену внезапно ослабевшего зрения Анастасия никак не могла разглядеть, кто идёт к ней сейчас. Хотела бы она, чтобы это был отец? Возможно.

Но это был не он.

Анастасия принюхалась, задержала дыхание и прислушалась. Замерла на месте, сдерживая собственный кашель. Вокруг творилась полная сумятица… разгром, хаос, светопреставление…

Голоса, крики, смерть.

Да, мрак Эреба сегодня победил и остался во дворце до самого рассвета, как все того хотели…

Внезапно кто-то склонился над Анастасией и дотронулся до её лица. Так мягко, так нежно.

— Поднимись, — произнесли совсем рядом. — Пойдём со мной. Уже рассвет.

Она еле подняла голову и посмотрела на ту, что подошла к ней.

Зрение постепенно обрело чёткость, и Анастасия наконец увидела свою соперницу. Это была Виринея Воронина, которую Анастасия ненавидела всем сердцем и мечтала убить сегодня.

Да, это была она.

Но… другая.

Жестокая и прекрасная. Безжалостная и добрая одновременно.

— Пойдём, — опять позвала она. — Пойдём со мной.

Анастасия протянула ей грязную руку, испачканную в крови. Виринея помогла ей подняться на ноги, после чего заботливо убрала растрепавшиеся рыжие волосы с её лица. Наверняка, уродливого до омерзения.

Затем Виринея взяла её за руку и повела к разбитому окну.

— Ты говорила, что не видела рассвет, — сказала она. — Так посмотри на него сегодня.

Они остановились у груды разбитых стёкол и обе взглянули на горизонт.

Занимался рассвет. Первые лучи резали небо, появляясь из-за восточных гор. Прохладный ветер обдувал лицо, нёс запахи тумана и прелой осенней травы, ещё мокрой от ночной росы.

Губы Анастасии тронула улыбка.

Рассвет.

Она ведь впервые увидела его, хотя нет ничего проще и доступнее, чем рассвет. Но она слишком погрязла во мраке, чтобы смотреть на первые лучи солнца.

Виринея опять коснулась её щеки ладонью.

— Ты умрёшь сегодня. Но я хочу, чтобы ты умерла прекрасной. Без боли и шрамов.

Её прохладные пальцы провели по подбородку Анастасии, и боль, терзающая её годами, вдруг ушла. Растворилась, оставляя после себя умиротворение и благодарность.

— Моя госпожа… — Анастасия посмотрела на Виринею, увидев в ней действительно настоящую Тёмную Госпожу, великую Ведьму нового времени.

Слёзы сами по себе наполнили глаза.

Ей не хотелось умирать вот так, бесполезной смертью, уходить