Детективное агентство "Штык" 1 - Самат Айдосович Сейтимбетов
Похоже, о своей первоначальной версии «покарать за клевету на магов», он уже забыл, как и полагалось поступать с бессвязными выдумками. Не исключал Иван и того, что Серж вчера присутствовал на вечере у Елены, набрался разного и до сих пор не отошел. Его и Колумбину должны были опросить стражники, стандартная процедура, но они наверняка наврали, напридумывали себе всего, испугались и решили «слить информацию» через Кабанкина.
— Никаких следов от Елены бы не осталась, ни рукописи, ни тела! А Кошкина еще бы и книгу новую об этом написала, издала и получила кучу денег! Все фанаты Елены купили бы ее и плакали горючими слезами, пока убийца зарабатывала бы на них! Это недопустимо!
— Да, убийца должен сидеть в тюрьме, — поддакнула Колумбина.
— В шахте, вы хотели сказать?
— Нет, в тюрьме, — вдруг замотал головой Серж. — Шахты — это так негуманно! Лесоповал — тоже! За мелкие провинности, небольшой дебош, отправление нужды на стену, разве можно отправлять туда?
Ага, подумал Иван с иронией, все с вами ясно. Местонахождение творческой общины окончательно прояснилось, и кто знает, что тут творилось, вдали от глаз стражи. Заигрались, чуть не дошло до убийства, и теперь вот дрожат и суется, боятся, что раскроются все их грешки, за которые полагались шахты.
А может стража и знала, просто не совалась сюда, пока все оставалось за забором.
— Стало быть, Диана Кошкина во всем виновата, да? — переспросил Иван. — А не подскажете, где она живет?
— Да вон, через два дома, с кошкой на крыше! — тут же подсказал Колумбина.
— Хорошо, пойду поговорю с ней.
— Вы что, она же уничтожит все улики! — побледнел Серж.
Вел он себя так, словно сам и попытался убить Елену. Серж отступил от забора и утащил за собой Колумбину, затем громко хлопнула дверь. Кабанкин покачал головой, даже сделал шаг в сторону дома Дианы и остановил сам себя. Пусть стража сама занимается, включая сортировку соседских бредней. Десять домов на общину, наверняка в слухах, кто убийца, присутствовали все, включая Сержа и его музу, почти наверняка бывшую проститутку.
Или «богема», подражая Прежним, успела рассориться и здесь.
Покачав головой, Иван отошел прочь, и еще раз огляделся. Олеся продолжала где-то колдовать невидимо, но суматохи не наблюдалось, возможно, ей хватило мозгов огородить себя. Выглянул за ворота, убедившись, что мотоцикл рядом с машинами стражи никуда не делся. Прогулялся и убедился воочию, что скалы отвесные, мокрые и скользкие и внизу бушует настоящий шторм, не подплывешь.
Прошелся еще и полюбовался видами Тырнова, привольно раскинувшегося к северу и востоку от общины. Где-то там, по дороге к Хапкову, катило несколько машин, но ни одна не повернула сюда. Место для творческого уединения? Возможно, возможно, даже в самом начале так и было, но потом все повернуло куда-то не туда. В то же время, Иван больше не удивлялся, почему вокруг ничего нет, с такими деньгами наверняка просто покупали все в Тырнове, посылая слуг.
Скорее удивляла такая плохая организация системы безопасности.
— Камер здесь нет, но вряд ли кто-то таскал тела и скидывал с обрыва, — сделал он вывод вслух.
Прошелся и посмотрел, да, вдалеке виднелась та самая фабрика очистки, куда свозили накопители со всего Тырнова. При всем совершенстве систем переработки и разделения, какая-то часть все равно шла в отходы, которые сбрасывались в море, поодаль от поселений русалов.
Отодвигали проблему в будущее, когда дошли бы руки и появились возможности очистить море.
— Гм, — задумчиво изрек Кабанкин.
Съездить туда и расспросить Павла Баранкина, не привозили ли им еще… неправильных отходов? Но нет, это опять вмешательство в расследование, да и за Павлом потянулась бы Глафира Дубинина и начались бы переругивания и подколки с Олесей. Закончить свои размышления Иван не успел, так как услышал знакомый сигнал тревоги.
— Внутрь! Все внутрь! — уже раздавались крики.
Кабанкин подхватил мотоцикл, метнулся к ближайшему дому, не разбирая, что там и кто. Степная пыльная буря уже закрыла собой половину неба, готовилась обрушиться на Тырнов и море, как десятки раз до этого. Она проглотила один из патрульных дирижаблей, ударила в щиты, сметая их, и затем накрыла поселение «творческой богемы».
Иван немного не успел, его ударило в спину порывом ветра, расплющило о дверь и попыталось разбить голову. Он выждал мгновения между порывами, скользнул внутрь и тут же услышал тревожный писк установленных внутри детекторов. Не такой, чтобы расстреливать его на месте, но все же успел, успел нахвататься радиоактивной пыли с какой-то магической гадостью. Щиты продавило и ослабило ударом и часть внешней грязи попала внутрь.
Вот тебе и место для творческого уединения!
— Не подходить! — гаркнул Иван, прыгая к нужной двери.
Ударили струи, смывая снего радиоактивную пыль, затем он сдернул одежду, все вокруг заволокло паром… что не помешало ему вовремя уловить движение и перехватить руку, попытавшуюся нанести удар в спину. Перехватить и уткнуть в стену ее обладательницу, которая сжимала в руке кусок мыла и мочалку, а также успела полностью обнажиться.
— Обожаю сильных мужчин, которые могут за себя постоять, — хихикнула женщина.
— Убирайтесь, здесь опасно, — рыкнул Кабанкин.
— Разумеется, в этом-то и прелесть! — еще раз хихикнула та и представилась. — Диана Кошкина. Собираю материал для своей новой книги.
Вторая рука ее уже тянулась за спину, спеша нащупать «материал». Ахмата бы сюда, подумал Иван, подергивая щекой и ощущая, как впустую расходуется бесценная вода вокруг. В то же время, словно сама судьба подталкивала его в спину, давай, займись расследованием! Разберись, что там случилось!
— Так собирайте, я здесь причем?
— В моих книгах все реалистично и достоверно, и если я описываю секс в душе, то значит, сама его испытала. Если героиня соприкасается с опасностью, то значит, та была реальна, — промурлыкала Диана, чуть шире расставляя ноги. — Давайте поможем друг другу, все равно буря не закончится быстро, а я расскажу вам все о том, кто нападал на Елену!
— Вы же вроде по девочкам, — пробормотал Кабанкин.
Диана была хороша, как раз в его вкусе, а сцена в душе весьма эротична, но он внезапно ощутил себя не человеком, а препарированным субъектом на столе. Можно было не сомневаться, откажется он или согласится, Кошкина
