Слёзы Эрии - Эйлин Рей
Болотная муть у его ног забурлила, из неё вырвалось очередное щупальце, но от гибели мужчину спас Эд.
— Ты что натворил? — заорал он, вытянув друга на безопасную сушу.
Шарф больше не скрывал лицо мужчины: разбитый нос и губы кровоточили, язык заплетался и Эд заметно шепелявил из-за отсутствия нескольких зубов.
— К Шакле её, сваливаем!
Эд толкнул Матса в грудь, и мужчины побежали прочь от разъяренного существа, пытавшегося дотянуться до них из воды, и огня, кусавшего за пятки, словно дикая гончая.
Шеонна!
Мир вокруг вспыхнул в одно мгновение: пламя объяло редкие деревья и колючие кустарники, жалобно затрещали сухие ветви, серые лапы густого дыма потянулись к воде, застывшей в обманчивом спокойствии — болотный обитатель затаился, боясь касаться щупальцами удушающих облаков.
Заткнув нос мокрым рукавом, я поспешно выбралась на берег и огляделась.
Шеонна сидела в самом сердце огненной бури, низко склонившись над распростёртым на земле телом. Моё сердце ухнуло в пятки.
— Шейн!
Я упала на колени рядом с другом. Силы стремительно покинули меня, их не осталось ни на слёзы, ни на борьбу. Душу словно вышибло из уставшего, измученного страхами, тела и я могла лишь наблюдать за друзьями со стороны.
Шейн был жив.
Пока жив.
Он глубоко дышал, отчаянно боролся с накатывающей сонливостью, не позволяя себе сомкнуть глаз, бегал взглядом по заплаканному лицу сестры и безуспешно ее окликал:
— Шеонна, успокойся, прошу, — умолял друг, но предсмертный треск деревьев заглушал его хриплый шепот. — Ты нас убьешь.
Но Шеонна не реагировала. Дрожащими пальцами она зажимала рану на боку брата, ее пальцы блестели от крови, а меж пальцев торчало оперение стрелы.
— Алесса, — Шейн бросил на меня мутный умоляющий взгляд, — успокой её.
Огонь подбирался всё ближе. Густой дым щипал глаза, вытягивал остатки воздуха из легких. Пламя уже не обходило Шеонну стороной, как прежде, и было готово сожрать свою освободительницу вместе с Болотом.
— Шеонна!
Я схватила подругу за плечи, но она раздраженно извернулась, сбросив мои руки, и сильнее надавила на рану Шейна. Друг застонал от боли. Шеонна виновато пискнула и голодное пламя, подкормленное страхом, еще выше взвилось над деревьями.
Успокой её…
Неужели возможно успокоить того на чьих руках умирает родной человек?
Я зашлась в тяжелом кашле и беспомощно заметалась взглядом по сторонам. Можно было попытаться оглушить Шеонну, как когда-то Эспер успокаивал голодную стихию, лишая меня сознания. Но что я буду делать, когда останусь одна? Как спасу хоть кого-то друзей? Я не справлюсь… А что, если не рассчитаю силу удара?
Мучительный крик был готов сорваться с моих губ, но вдруг я заметила свой браслет — он лежал в траве у дороги и ловил на себе отблески приближающегося пламени.
Огненные языки недовольно лизнули мои пальцы, когда я схватила серебряную цепочку, но я только тихо пискнула от боли и не разжала кулак. Вернувшись к Шеонне, я спешно намотала браслет на её запястье и крепко прижала бирюзовые кристаллы к коже. Шейн накрыл мою руку дрожащей, липкой от крови, ладонью.
Чары, заключённые в Слезах Эрии, пробудились.
Под нашими руками зарделся теплый свет. Он слабо кольнул пальцы и подобно скарабею вгрызся в запястье Шеонны, заполз под кожу, ядом растекся по венам, озарив их изнутри. Подруга заскрипела зубами, сдерживая рвущийся на свободу крик. От напряжения на её висках вздулись вены, а на лбу выступила крупная испарина.
Огонь ринулся к отступлению, оставляя после себя лишь обугленную землю и почерневшие, дымящие кости деревьев.
Кристаллы нагрелись так сильно, что больше не оставалось сил их держать. Я опустила руки и сокрушенно ахнула: несколько Слёз раскололись, серебряная цепочка оплавилась, оставив на запястье подруги извилистые тонкие ожоги, в которых стремительно остывал метал — его извлечение будет болезненным. Но Шеонна не замечала своих новых ран. Её не волновали ни ожоги, ни разбитая губа, ни подбитый глаз — по ним я могла лишь догадываться о борьбе, которая развернулась на суше, пока я вымаливала Эспера у Болот, — она готова была стерпеть все что угодно, если это могло спасти Шейна.
— Нам нужна помощь, — сдавленно прошептала Шеонна.
— Я… Я позову!
Подхватив Эспера на руки, я решительно вскочила на ноги и помчалась по тропинке — метки на ветвях истлели в огне и мне оставалось лишь надеяться, что я правильно запомнила направление до того, как всё началось. Вскоре черная обугленная роща сменилась нетронутой зеленью, над головой зашелестела густая листва и ветер запутался в алых лентах.
Путь оказался верным.
Но как далеко оставалось до Даг-Шедона?
Игнорируя режущую боль в легких, я неслась со всех ног, но не видела ничего кроме деревьев — заросли медленно сгущались, дорогу впереди затягивала серая мгла, а пылающая в душе надежда медленно уступала место отчаянию. Пейзаж оставался до боли однообразным и диким, ничего не намекало даже на редкое появление людей в этих местах. Но внезапно я услышала голоса. Сердце радостно подпрыгнуло, но тут же в страхе ухнуло вниз: рваные клочья тумана выпустили на дорогу группу крепких мужчин, вооружённых всем, что попалось под руку от старых вёсел до кривых вил и даже пары луков.
Я резко затормозила и замерла, прижав Эспера к груди так сильно, словно могла спрятать его от чужих глаз в собственной грудной клетке.
Быть может это очередные друзья Эда?
Мужчины тоже остановились, явно не ожидая моего появления, удивленно зашептались и окликнули кого-то из толпы. Высокий крепкий бородач отошел в сторону, пропуская вперёд низкорослую старуху. Опираясь на изогнутую палку, почти вполовину выше её, женщина поспешила ко мне.
Она возбужденно лепетала, о чем-то спрашивала и легонько трясла меня за плечи, но ветер подхватывал её слова и проносил от моих ушей. Я ошарашенно смотрела в полные беспокойства карие глаза.
Неужели я справилась?
Вновь вспыхнувшая надежда подтолкнула слезы к моим глазам.
— Помогите, — только и смогла выдавить я.
Глава 24
Слёзы высохли на щеках Шеонны, оставив в напоминание о себе налитые кровью глаза и опухшие веки, хотя последнее было не так заметно на фоне постепенно разрастающегося синяка и отёка на левой скуле. С того момента, как прибыла помощь в лице Бенгаты — той самой старухи — и крепких деревенских мужчин, подруга не проронила
