Эли Эшер - Эволюционер

…массовые захоронения, покалеченные перед смертью тела, отрезанные конечности, головы, вспоротые животы, грязные голодные убийцы, охотящиеся на поверхности планеты на себе подобных…

…кровь…

…смерть…

…кровь…

…смерть…

Ни одного иного варианта.

Дыхание перехватило, а сердце сжалось до боли… Жалость, гнев, сострадание, ненависть, отчаяние… Моя рука, не смертная рука Карла, другая, потянулась сквозь информпространство к пр'оклятой планете, чтобы стереть ее в порошок, развеять вместе с ее жителями быстро и безболезненно, избавив обреченных, и тем более их будущих детей и внуков, от ужаса и мук и дав им шанс в новой, следующей жизни в лучшем мире…

«Нет, нельзя, они должны научиться, что так делать нельзя,» — пришло из глубин подсознания сквозь пелену боли. Основное сознание стало утекать из тела, дополнительные потоки выключались, исчез доступ к ресурсам инфопространства, равно как и страшная рука, тянущаяся к планете, а поток моделирующий Карла расширился и занял главное место. В сознании раздался звук лопнувшей струны, и на столе медотсека сидел уже не ангел, инкарнация бога, а обычный смертный. Почти обычный.

* S13 Не то Алексель, не то Карл фон Линденхоф, медицинский отсек линкора Роттенур

Человек слез со стола и оглядел себя со всех сторон, а затем присел в кресло и задумался. Кто я? — задумался он. Наверное, все-таки Карл. Это жутковатая всемогущая сущность, которая подняла меня из мертвых, оставила немало воспоминаний, но все же большая ее часть исчезла или покрылась серой пеленой, когда уже не уверен, это воспоминания или фантазия. Ну, будем считать, что я Карл-Алекс фон Линденхоф, — подумал он, — что логично, поскольку он определенно в первую очередь Карл, хотя и с немалыми воспоминаниями этого, утекшего в основном на свои небеса Алекселя.

Да и не только от многих знаний, но и от былого могущества не осталось и следа, так что, он теперь точно снова Карл. Что и правильно. Будучи офицером безопасности, он отлично знал насколько опасна бывает лишняя информация в ненужных руках или голове. Да и самому носителю, часто лучше лишнее не знать. То, что много воспоминаний и способностей исчезло, внушало надежду, что это не случайность. Что кто-то, явно более компетентный в вопросе, позаботился о том, чтобы ненужные данные в его сознании не остались. А значит, все что осталось, несмотря на грифы секретности, которые он по-прежнему должен уважать и соблюдать, он тем не менее вполне законно может использовать. Для того оно ему и оставлено.

Еще один имплант ожил, и включил сетевое радио. Кажется, оно тоже играло, когда его убили? Или нет? — задумался Карл, прислушиваясь к строкам песни.

Когда из яви сочатся сны,Когда меняется фаза луны,Я выхожу из тени стены,Весёлый и злой.Когда зеленым глаза горят,И зеркала источают яд,Я десять улиц составлю в ряд,Идя за тобой.[10]

Память тут же услужливо подкинула кусочек чужой информации по теме. Вот как? — умехнулся Карл. Значит, я теперь полноправный падший ангел — бывший носитель божественной сути, отлученный от нее за недопустимое действие, или в данном случае, намерение. Так сказать, наказанный. За намерение уничтожить планету, которая на ближайшие сто лет должна была стать филиалом ада. Карл, точнее теперь Карл-Алекс, прикинул результаты этого наказания. Воскрешение из мертвых, пробуждение полноценных эльфийских способностей, детальный план по взятию Роттенура под контроль и предотвращению уничтожения Фенеки… Плюс ждущая дома жена с дочкой, хотя тут в основном я сам постарался. С богами явно можно иметь дело. Да, чтоб меня каждый день так наказывали, подумал он не без удовлетворения. А песня продолжалась, как будто напоминая о чем-то…

Ты спишь и видишь меня во сне:

Я для тебя лишь тень на стене.

Сколь неразумно тебе и мне

Не верить в силу дорог.

Когда я умер, ты был так рад:

Ты думал, я не вернусь назад,

Но я пробрался однажды в щель между строк

Я взломал этот мир, как ржавый замок,

Я никогда не любил ворожить, но иначе не мог.

Да, и правда, делу время, потехе час, как говорят рубрейские коллеги. Как там наши друзья поживают? Кроме дел к ним, похоже, накопился и некоторый личный счет…

…

А я вернусь к тебе сказать:

Ты предо мной изрядно грешен,

Так искупи хотя бы малую часть.

Вот именно, подумал Карл в ответ на слова песни.

И мне нисколько тебя не жаль:

В моей крови закипает сталь,

В моей душе скалят зубы страсть и порок,

А боль танцует стаей пёстрых сорок.

Я никогда не любил воскресать, но иначе не мог.

Обратившись через импланты в сеть корабля, он обнаружил, что его две главные цели — капитан и шеф безопасности Роттенура — оба собрались в каюте у капитана. Как любезно с их стороны, подумал Карл.

Когда останемся мы вдвоём,

В меня не верить — спасенье твоё,

Но на два голоса мы пропоём

Отходную тебе.

Карл залез в карман и вытащил два дистанционных пульта, которые никто не удосужился оттуда вынуть за все это время. А может быть та жуткая сущность, которая просчитывала план, успела вернуть их на место как необходимый реквизит. С нее станется. Карл не был уверен, но и не считал нужным переживать из-за таких мелочей. Итак, та, что с номером, кончающимся на шесть, это для каюты капитана, а восемь — для безопасника.

…

Ты в западню мою попал,

Твоя расплата неизбежна…

Выбрав нужный пульт, Карл нажал кнопку.

Но ты от злобы устал и от страха продрог,

Я тебе преподам твой последний урок.

Я никогда не любил убивать, но иначе не мог.

Как это удачно сложилось, прямо под строки песни, — усмехнулся Карл. Ах, да, — тут же вспомнил он, — у меня же теперь полные эльфийские способоности. Надо привыкать к мелким совпадениям.

Я никогда не любил ворожить,

Я никогда не любил воскресать,

Я никогда не любил убивать,

Я никогда не любил,

Но иначе не мог…

Впрочем, теперь мне есть кого любить… и куда возвращаться, — добавил мысленно он, вспомнив песню из лифта. Теперь, взять под контроль линкор.

— Роттенур, опознание! — произнес он в пространство, активируя голосовой интерфейс.

— Майор безопасности Карл фон Линденхоф, штатная должность — глава безопасности корабля-сестры Люсиэль, неограниченный доступ во все помещения в пределах флота, за исключением личной каюты адмирала, — ответил глубокий женский, чтобы соответствовать названию линкора, голос корабельного компьютера.

— Роттенур, я принимаю командование. Временное звание на период командования, капитэн-цур-зи. Код авторизации — альфа-41-37-95-эта-альфа-эта.

Нет, с богами и правда можно дело иметь, подумал Карл, вложили в память чуть ли не личные коды авторизации императора.

— Код авторизации принят, капитэн, — сообщил компьютер все тем же грудным женским голосом, и Курту почудилось страстное придыхание. Программистские шуточки, недовольно поморщился он, наблюдая как глаза Гора из петлиц сменяются звездами на рукавах и витыми погонами с двумя ромбами и якорем на плечах.

— Роттенур, приказ по кораблю, капитэн фон Келлер и капитан безопасности фон Майер временно отстраняются от должности. Обьявление по экипажу не делать. Гриф секретности приказа — высший. Доступ по указанию руководства Службы Безопасности. Выполнять.

— Выполнено, капитэн.

— Роттенур, второй приказ, переход в режим «византийский генерал». Готовность к аресту любого офицера по моему приказу, мониторинг действий всех офицеров на корабле, передача всех подозрительных действий и коммуникаций в службу безопасности Люсиэли. Код авторизации — бета — 83-19-54-тэта-21.

— Код авторизации принят, капитэн. Выполнено. Режим не может быть включен для артиллерийских палуб, переведенных в автономный режим.

— Ясно, — лишь ответил Карл, и направился на мостик.

Информация о событиях, произошедших пока он «отдыхал», также была заботливо вложена в его голову, и потому удивления не вызвала. Теперь, следующий шаг, сказал Карл себе. Корабль без соответствующих кодов, конечно, никому не подчинится, но если команда откажется выполнять приказы, то с артиллеристами он ничего сделать не сможет. А это будет равносильно поражению.