Как я стал хозяином странного замка в другом мире - Сергей Евтушенко
Так, стоять. Я опять помнил каждую грёбаную деталь из прошедшего сна, в котором, кстати, снова попал в замок? И этот сон был не обычным повтором, как раньше, не сюрреалистической мешаниной, а идеально логичным продолжением предыдущего?
Осознание заставило меня застыть посреди процедуры бритья — и я аккуратно отложил бритву в сторону, почувствовав, как рука с ней начинает слегка дрожать. Что, мать вашу, со мной происходит? Я схожу с ума?
Усилием воли я заставил себя успокоиться, закончил бритьё и прочие утренние процедуры, затем заварил кружку крепкого чёрного чая и сделал большой глоток, рискуя обжечь горло. Реальность осталась на месте. Самая что ни на есть реальная реальность, с обшарпанными обоями старой кухоньки, дешёвым электрическим чайником, окном с трещиной в нижнем углу, которое скоро придётся заклеивать на зиму и горьким, но освежающим вкусом чая. Я не спал, я находился в той самой квартире, которую снимал последние два года. В здравом уме и твёрдой памяти. Даже, пожалуй, чересчур твёрдой, раз сны наизусть начал помнить.
А это, кстати, вариант. Человек же обычно сны забывает, ну может один из десяти кое-как вспомнит, да и то лучше записать сразу после пробуждения. Вдруг такие связанные «цепочки» сновидений — это не баг, а фича, просто о ней обычно никто не в курсе. А у меня после накопившегося стресса мозг попросту забыл забыть, пугая меня целой историей о замке по имени Полночь, холодной как лёд призрачной управляющей и чудовищах, населяющих залы да коридоры.
Нет, нет, это явный самообман. Не бывает снов, где столь чётко чувствуешь своё тело как настоящее, где мыслишь как в реальном мире и события подчиняются вполне понятной, пусть и фантастической, логике. Я как будто засыпал и с головой погружался в видеоигру, мрачную и жестокую, но действующую по определённым правилам.
И будем честны, пока что в этой игре я лажал по полной программе.
Допив чай, я всё же сделал вывод, что крыша у меня ещё не поехала. В происходящем однозначно стоило разобраться более тщательно, но не тратить на рефлексию слишком много времени. Жизнь и без того слишком коротка и дерьмова, а в данный момент я почти опаздываю на встречу с Илюхой.
После аварии, в которой сгинул Сашка с семьёй, у меня больше не появлялось лучших друзей. Да и друзей вообще, если на то пошло. Из-за болезни мамы время на новые встречи сократилось, а старые знакомые отвалились один за одним. Я не возражал, поскольку к тому времени успел понять, что близкие мне люди долго не живут. Проклятье Виктора Макаренко не щадило никого.
Но Илюха, с которым мы вместе учились в старших классах, не отвалился, как остальные. С одной стороны пересекались мы нечасто, раз в пару месяцев, хотя в этом месяце это была уже вторая встреча. С другой — никого ближе к статусу друга у меня не было, что вызывало определённые опасения за илюхино здоровье и даже жизнь. К счастью, пока всё обходилось — богатырский организм приятеля не брала ни одна пандемия, из дома он выходил нечасто, страхуясь от лишнего риска и зарабатывал достаточно, чтобы при случае не волноваться о деньгах. В горы мы вместе не ходили, пуд соли не ели — просто тёрли за общие интересы по играм, сериалам, да аниме, которые не разделяли ни мои, ни илюхины знакомые. Кто-то мог бы заикнуться, что двум здоровым лбам за двадцатник поздновато смотреть мультики да играть в игрушки, но одного взгляда на нас хватало, чтобы не заикаться. Илюху со спины, например, можно было принять за медведя — особенно зимой, когда он накидывал свою любимую шубу.
На этот раз, правда, встреча планировалась не просто так, а по делу. У меня на компе подыхал блок питания, угрожая забрать с собой всё остальное, и Илюха щедро предложил один из своих запасных. Принимать помощь было неудобно — я и так задолжал ему не меньше двадцатника, но рисковать компьютером не мог. В качестве благодарности я предложил Илюхе приготовить жратвы на неделю — из его продуктов, понятное дело. Несмотря на сугубо холостяцкий быт, готовить он не умел и не любил, так что с радостью согласился.
В общем-то, Илюха был единственным человеком, с которым я мог поговорить про замок.
Правда, до него ещё предстояло добраться — по городу, утопающему в ноябре. Звучало это, может, поэтически, а на деле означало часовую прогулку через слякоть, мусор и собачье дерьмо, которое в нашем дворе, да и городе в целом убирать никто и не думал.
Сперва спуститься с пятого этажа на первый — пешком, разумеется, как и обратно, лифта в нашей развалюхе никто не предусмотрел. Для меня-то даже неплохо, приличная разминка, а вот соседка баба Нина в свои восемьдесят два к себе домой карабкалась с трудом. Затем пятнадцать минут до автобусной остановки, из которых десять больше напоминали прогулку по минному полю. Тротуар рядом с домом восемьдесят лет назад тоже построить забыли, так что сперва приходилось лавировать среди небрежно припаркованных машин и уворачиваться от едущих. Через двор наперерез шла утоптанная тропка, но нормально пользоваться ей можно было только когда было сухо — и всё равно с оглядкой. А все остальные девять месяцев в году — в обход, аккуратненько, по обочине, через арку по правую руку, что по темноте могла поспорить с замковым коридором, где водились иссохшие. По опасности тоже, в принципе — не реже раза в пару месяцев там кого-то грабили.
На удивление, нужный автобус подъехал почти сразу, словно дожидался за поворотом.
— Серьёзно, прямо каждую ночь?
— Две ночи подряд. Раньше такого никогда не было.
— Всё бывает впервые, — философски заметил Илюха, которого я запряг чистить картошку, пока занимался свининой для рагу. — Мне вот последние полгода вообще сны не снятся. Думал даже к психологу сходить.
— Брешешь.
— Ну чё ты сразу? Ну да, не сходить, а вызвать на дом. Девчонка есть одна, сама предлагала, ну и познакомились бы заодно.
Мне пришлось отложить мясо в сторону, чтобы подточить кухонные ножи — по остроте те едва превосходили кусок свинины, который
