Сказки [без илл.] - Борис Николаевич Сергуненков
Тот, увидев в руках хозяина бесценный листок, схватил его и вмиг проглотил. Что поделать, таков был ужасный нрав этого пса. К тому же пёс был молод, быстро рос и ему всё время хотелось есть. Вот он и принял листок с прогнозом за съестное.
Бедному диктору радио, который теперь не знал, что ему делать, пришлось читать такое объявление:
«Завтра ожидается жара с морозом и солнце с дождём».
На следующий день жители города не знали, что им надевать. Одни надели шубы и шапки, полагая, что будет холодно, другие — трусы и майки, думая, что будет тепло.
Выйдя на улицу, те, кто был одет в шубы и шапки, увидев одетых в трусы и майки, бежали домой и надевали трусы и майки. А те, кто был в трусах и майках, увидев одетых в шубы и шапки, надевали шубы и шапки. Получилась ужасная неразбериха. Вместо того чтобы работать, люди переодевались то в шубы, то в майки.
Одна женщина, впопыхах, не найдя дома шапки, надела себе на голову валенок. А другая, решив, что теперь это модно, и чтобы перещеголять свою подружку, утвердила на голове не один, а целый десяток валенок. Валенки у неё громоздились один над другим, как огромная заводская труба. Сойти с места женщина не могла, боясь разрушить своё сооружение. Она стояла не шелохнувшись с утра до вечера, не приготовила ни завтрака, ни обеда, ни ужина, и её детям и мужу пришлось довольствоваться сухим хлебом и водой.
…Уф! Наконец-то закончился этот ужасный день.
Сердце Кутузова
Когда в 1812 году двунадесятиязыкая армия Наполеона вторглась в Россию и отступать было некуда, во главе русского войска встал полководец Кутузов. С ним русские разбили Наполеона и прогнали из России. Умер Кутузов в немецком городе Бунцлау, неподалёку от границы, а сердце его продолжало биться отвагой и любовью к Родине. Похоронили отважного полководца в Санкт-Петербурге, в Казанском соборе. В склеп положили гроб с телом Кутузова, сердце же вынули из тела и поместили отдельно в серебряный сосуд — храниться на вечные времена, справедливо считая, что, пока живо сердце отважного полководца, нечего бояться вражеских нападений.
Так и находилось сердце Кутузова в серебряном сосуде в склепе под десятью замками, чтобы ни один враг не мог его выкрасть и люди жили бы, не опасаясь за судьбу родины, зная, что сердце Кутузова охранит их от бед.
Но вот в 1941 году на страну напал немец. Как ни отважно сражалась Красная Армия, теснил её немец и вскоре очутился у стен Москвы.
Вспомнили о сердце Кутузова и решили вынуть это сердце из склепа, чтобы увидели враги сердце храброго русского полководца и от страха побежали.
Открыли склеп. Гроб с телом стоял как и раньше, а серебряный сосуд с сердцем исчез.
Отрядили на поиски учёных. Где они только ни искали серебряный сосуд: в подвалах старых домов, на чердаках, в музеях, в ветхом царском барахле на складе. Спрашивали у жителей города, даже по радио объявляли. Но сосуд с сердцем как сквозь землю провалился.
И вот однажды, когда учёные совсем было разуверились в поисках и решили, что сердце Кутузова погибло бесследно, пришла к самому большому генералу одна старуха и попросила принять её по важному секрету.
Принял старуху самый главный генерал.
— Ну, говори, бабушка: какой у тебя самый важный секрет?
— А вот какой, — отвечает старуха. — Слышала я, ищете вы сердце Кутузова. Так я говорю или нет?
— Верно, — отвечает главный генерал. — Да никак найти не можем. Или ты знаешь, где оно?
— Я-то, внучек, сто лет на свете прожила, я всё знаю, — говорит она. — А вы сердце не там ищете.
— Верно, что не там, — говорит генерал. — Да где его искать?
— Сердце Кутузова, — говорит старуха, — там, где сейчас труднее всего: под Москвой, в самых что ни на есть передовых окопах. Это сердце у моего внука Вани Петрова. Коль хотите вы разыскать его, поезжайте, да поскорей, а не то не найдёте.
Выслушал генерал слова старухи и приказал учёным побыстрей отправляться под Москву, в самые что ни на есть передовые окопы, отыскать сердце Кутузова.
Прибыли учёные в самые передовые окопы. Кругом бой стоит, гремят пушки, строчат пулемёты. Много наших убитых лежит на снегу у Москвы, а немцев ещё больше. Прут немцы на наших солдат, хотят опрокинуть их, а те стоят насмерть.
Спрашивают учёные:
— Где тут есть солдат Иван Петров и как его найти?
Отвечают:
— Солдат Иван Петров пал героем на поле боя. Грудью своей остановил он проклятого немца, не пустил в Москву, но и сам погиб.
Спрашивают:
— А не осталось от него каких-нибудь личных вещей? Не видел ли кто у него серебряного сосуда?
— Нет, — отвечают, — никакого серебряного сосуда мы у него не замечали. А остался у него кисет с махоркой, только табачок мы уже выкурили.
Затужили учёные. Вернулись они в штаб ни с чем. Докладывают генералу: так, мол, и так, погиб солдат Иван Петров под Москвой геройской смертью, а сосуда с сердцем Кутузова при нём не оказалось.
— Что ж, — говорит генерал, — честь и слава отважному воину. А кисет обязательно отнесите бабушке, да скажите спасибо, что вырастила такого храброго воина.
Пошли учёные к старухе.
Так и так, говорят, погиб твой внук в боях славной смертью. А это всё, что от него осталось. Прими от нас глубокое соболезнование.
И дают ей кисет из-под махорки.
А она в ответ:
— Рано вы моего внука хоронить надумали, не такой он, чтобы от какого-то немца умереть. Не погиб он.
— Как так, — говорят, — не погиб. Погиб. Вот и кисет привезли — всё, что от него осталось. — И подают старухе кисет от махорки.
Посмотрела она на кисет и говорит:
— Хороший кисет, ничего не скажешь, а только не Ванин он. Тут цветочки, а у меня крестики были вышиты. Ошиблись вы, дорогие товарищи. Не там его искали.
Отвечают ей учёные:
— Как не там? Не ты ли говорила, что искать его надо в самых передовых окопах под Москвой? Иль перепутала всё, старая?
— Ничего я не перепутала, — отвечает старуха. — Память, слава богу, у меня ещё крепкая, не обижаюсь. Тогда он под Москвой сражался, а сейчас прогнал немца из-под Москвы и в другом месте воюет. Гонит он, родненькие, немца на запад и находится на самых передовых окопах. Вот и письмо
