Нежить и Егор Берендеевич - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова
Разозлился Пасечник и укусил Берендея в спину. Раз укусил, два, три. Осерчал дедок, скинул мешок и поволок его по земле. А волочь то было недалеко. Вон и пасека Силантия Михеевича виднеется, а рядом дремлет пес-волкодав.
Нет, встречаться со злой собакой во второй раз человек никак не хотел! Остановился он в стороночке, вытащил Пасечника из неволи, развернулся вокруг себя три раза, размахнулся и метнул нежить на пасеку Силантия, в полной уверенности, что тот к нему именно оттуда и пришёл. Плюхнулся злой дух между ульями и возрадовался, полез улья обкуривать да их осматривать. Собака только голову чуть-чуть приподняла, носом повела и снова дрыхнуть.
А дед Егор бегом домой! Лег на лавку и уснул сладко-сладко. И приснилась ему пчелиная матка, которая жалобно плакала и просила возвернуть ему Пасечника обратно: мол, без него она даже яйца откладывать не может, а Пасечник как услышал жалобный плач матки, бросил пасеку Силантия, превратился в пчелу-трутня и полетел к матке Егора… Проснулся наш бывший врун, чертыхнулся, понял что его кошмар — всего лишь сон.
— Ой, бывший ли врун? — закудахтала где-то там, вдалеке бабка Добрана и поставила тесто в печь.
— Бывший, бывший! — заверил супруг и пополз к ней на карачках прощения вымаливать.
Она его тряпкой хорошо отходила, хотя тот скалкой по бокам просил, припоминая свои кулачищи, не по делу распускающиеся. Но жена как будто знала, что не сам Егорушка руки распускал, а бес в его душе гулял.
— Не бес, а Пасечник! — пытался объяснить ей муж.
— Ой ли? — хохотала Добрана Радеевна, весело так хохотала, хлестала мужа тряпкой и молодела прямо на глазах (того и гляди, забеременеет).
И оба они боялись только одного: чтобы в сей час ненароком внуки не нагрянули:
— Ну ведь хлеб еще не поспел!
Ой ли? А пасека у четы Берендеев так и продолжила жиреть да процветать. Всё потому что руки нужны те, которые с того места растут, а не те, которые слабых бьют.
Ты спи, Егорка, спи,
хлеб, чай, мёд, калачи
добываются трудом.
Нежить вовсе не причём!
Пасечник — дух пасеки. Пасечный дух можно добыть путем различных процедур. Пасечник обеспечивает процветание пасеки. От хозяина пасеки даже не требуется за ней следить, а мёда всё равно будет столько, что его некуда будет девать. За это он обычно требует в обмен подписать ему бумагу, то есть, продать ему душу. Приобретение помощника происходит несколькими путями. Это может быть покупка меда у знающего человека. Другие способы напоминают методы приобретения домовых духов. Но такое приобретение связано с расплатой. Дух завладевает душой человека, которому служил. Это связано с тем, что духи-обогатители не производят богатства, а воруют их у других.
Ярчук
Жила была Волга,
и жила б она долго,
да речушка мала Ока,
говорят, её изжила.
— Да не Окой речку кличут, а Ольгой!
И об этом мы спорили долго: дергали пришлых историков, каторжников, алкоголиков и даже к деду Егору идти за таким разговором. А дед Егор нам поведал (за своим крестьянским обедом) совсем другую историю… А что выслушали поневоле мы, то и сюда накатали. Глотайте, коль не слыхали!
— Жила в нашей деревне бабка Протасовна, — начал Егор Берендеевич. — Имени её никто не помнил, настолько та старая была. До того старая, что и родных у ней никогошеньки не осталось: мужа схоронила давным-давно, а сыны за царя полегли, и не оставив опосля себя наследников. Вот и коротала Протасовна свой век одна, супружника поминая да царя проклиная. А из ликов сыновей иконки саморучно выкорябывала, да те иконки в красный угол ставила. Грешна бабка, как ни крути! И ведь грех то свой знала. Но душу блюла, спасала она её добром да милосердием. Нет, на людей ейного милосердия не хватало — настолько поистерлась да поистрепалась её душа. Протасовна к животине всякой разной тянулась. Найдет птицу с переломанным крылом, вылечит, да и на волю отпустит. А коль птенца малого подберет, так и того выходит. Один раз лисят в дом принесла, говорит, их матку охотник пришиб. Так она тех лисят вырастила, а лисы в лес идти не пожелали: повадились они кур да гусей у всей деревенских тягать. В общем плохо всё закончилось, крестьяне до смерти забили окаянных лис, да и хозяйку еле в живых оставили. Но Протасовна сдаваться не собиралась.
— Не на ту напали! — говорит.
Как оклемалась старая, так снова в лес шмыг и опять тянет оттуда калеку: то зайца хромого, то хоря больного.
— Лишь бы не волка, — соглашались сельчане и бабку покуда не трогали.
И далее всё катилось бы хорошо да ладно, но приперла откуда-то наша Протасовна щеня домашнего черной масти. А щенок оказался непростой: весь как смоль, только вокруг глаз два белых пятна. Таких у нас двоеглазыми кличут, Ярчуками то бишь. Они не только хозяйский двор от любого охальника защитят, но и нечистую силу видят, а ещё у них есть особый клык, которым они могут любую ведьму насмерть загрызть. Дюже непростая собака! Вот поэтому мы каргу и так и эдак пытали, да пересмешничали:
— Ты, Протасовна, поди долгие лета на Ярчука деньгу копила?
— Битой ходить не желает!
— Да она с такой охраной теперича не только лис разведет, а ещё и медведей!
Бабка в ответ лишь ругалась:
— Гыть на вас, окаянные! На дороге собачку нашла, — вот и весь сказ.
Но кто ж ей, кулеме, поверит? Ярчука не так-то просто раздобыть. Вот вы много видали черных-пречерных псов-двоеглазок, причем пятна вокруг глаз должны быть ни рыжими, ни серыми, а белыми? Вот и я о том же.
Поэтому слухи о Ярчуке быстро расползлись по всем окрестным деревням. На диковинную собаку народ чуть ли не толпами валил посмотреть, особливо местные ребятишки. Но у Протасовны своих внуков отродясь не водилось, а чужим она завидовать не желала, вот и делала проклятая вид, что мальцов вне любит, и гоняла пострелят палками. Дюже на старуху их мамки обиделись и тоже потянулись к Протасовне, но уже с упреками:
— Тебе что, жалко? Пущай дитяти погладят щеня, побалуются.
Но Протасовна ни в какую, задом к кумушкам оборачивалась и в хату шла: пыль с сыновних иконок стряхивать да тихонько рыдать в платок.
А щень меж тем рос. И вырос он во пса крепкого да грудастого. К хозяйке ластится, а на всех прочих кидается. Пришлось Протасовне
