Поцелуй негодяя - Пётр Самотарж
Обедали они вчетвером, и за едой Воронцов узнал имя ночной знакомой – Лена. Сам он и Петька не произнесли ни слова, кроме нескольких междометий, а женщины разговаривали непрерывно на самые разные темы, словно встретились после долгой разлуки. Искатель ночных приключений упорно думал об одном: почему новая знакомая до сих пор не ушла домой? Может, и ей негде жить? Такого сильного перебора Воронцов бы не выдержал, но предположение не виделось ему оправданным. Казалось, Лена жутко заинтересована судьбой Веры и ее будущим, а вовсе не ее благодетелем.
После обеда Воронцов проводил девицу до дверей и вернулся на кухню, где его квартирантка гремела посудой. Он хотел спросить ее об успехе переговоров с мужем, но передумал. Подумал: будет выглядеть так, будто он мечтает поскорее выставить незваных жильцов из дома.
5
– Вера, тебе нужно подумать о будущем, – сказал Воронцов.
– О каком еще будущем?
– О твоем будущем. Или ты крест на себе поставила?
– У тебя есть какие-то идеи? Интересно послушать.
– А у тебя нет?
– Нет.
– Как это – нет?
– Очень просто. Я не знаю, что делать дальше.
– Ты обдумала разные возможности?
– У меня нет никаких возможностей.
– Ты ошибаешься.
– Серьезно? Какие же возможности ты высмотрел для меня?
– Решать тебе, мои фантазии не имеют никакого значения.
– И все-таки, ты ведь нафантазировал что-нибудь? Расскажи, не стесняйся.
Воронцов замялся и внимательно всмотрелся в лицо собеседницы. Она сидела напротив него, в своих единственных джинсах и в единственной футболке, сложив руки на коленях и внимательно их разглядывая.
– Я скажу, а ты начнешь обзываться.
– Не начну, ты не бойся.
– Хорошо, почему ты не хочешь вернуться к мужу? Если он тебя не прогонял, то, я подозреваю, не отдает вещи только из расчета на твое возвращение.
– Вот поэтому и не хочу. Я ему не марионетка.
– Ты уже доказала. Уверен, он ждал твоего появления в первый же вечер, а теперь злится на самого себя.
– Он злится на меня за ослушание. Приехала без спроса, да еще и посмела претензии предъявить. Какое нахальство!
– Ты ведь взрослая женщина и понимаешь, что мужик не может два года обходиться без секса.
– Плевать я хотела на ваши потребности. Тоже мне, рабы похоти. Надоело в тысячный раз слушать одно и то же. Я хочу всего-навсего мужика, которого заботит семья. Они ведь есть на свете, я знаю, я их видела! Правда, со стороны.
– Определенно, есть, – осторожно вставил Воронцов. – Только на них не нужно охотиться методом загона, на них нужно устраивать засады.
– Спасибо за совет, обязательно учту.
– Ладно, ладно. Не возвращайся. Тогда тебе следует начать новую жизнь. Профессия у тебя есть, простор для деятельности в Москве налицо.
Вера оторвала взгляд от своих рук и подняла голову:
– У тебя есть планы? Я могу, конечно. С радостью. Хоть какая-то определенность.
– Имеются некоторые соображения. Можно взять учеников частным порядком. У нас в подъезде есть соседки, прикосновенные к занятиям музыкой детей и внуков, они могут прозондировать почву в своих кругах.
– Я с удовольствием. Только… шумно ведь будет.
– Ерунда, после обеда будут приходить, когда я не сплю. А когда я не сплю, меня трудно побеспокоить. Здесь есть другая подробность.
– Какая?
– Думаю, тебя уже давно обсуждают все соседки, я скажу, что вы – дальние родственники.
– Пожалуйста, говори, мне не жалко.
– И еще – тебе нужно строгое платье. Учительское. Придут клиенты знакомиться, нужно произвести положительное впечатление.
Вера задумалась.
– Ты купишь мне платье?
– Нет, деньги дам. Откуда я знаю, какое тебе нужно. И не только платье – вообще, прикупи там все, что нужно. Объедем мужа на хромой козе.
Последовала долгая пауза.
– Ладно. Я отдам, если начну зарабатывать. Когда начну.
– Пожалуйста, если хочешь.
– Хочу. Я и так в загадочном положении. Никак не пойму, за кого саму себя принять.
– Считай себя свободной женщиной.
– Звучит двусмысленно.
– Тут уж точно – пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает.
– А еще я не пойму, за кого принять тебя.
– Меня? В каком смысле?
– В самом прямом. Ты кто?
– Здрасьте, приехали. Знакомились уже.
– Нет, я в другом смысле – что ты такое?
Воронцов долго, молча и пристально смотрел на Веру.
– Никогда в жизни не отвечал на подобные вопросы. И понятия не имею, как на них отвечать.
– Очень легкий вопрос.
– Ну конечно! А сама можешь на него ответить?
– Запросто. Я – неудачница. Мужчины выбрасывают меня за ненадобностью после использования, и я уныло бреду к следующему. Просвета пока не видно.
– Но твой муж не хочет с тобой расставаться, ты сама ушла.
– Он не только со мной не хочет расставаться, в этом и проблема. Состоять в гареме я не желаю, а ему приспичило завести гарем. По-твоему, что мне еще оставалось?
– Тем не менее, он тебя не бросал.
– Не обязательно сказать прямым текстом «пошла вон», можно так себя повести, чтобы женщина ушла – разницы, в сущности, никакой.
– А Петькин отец, а этот хозяин квартиры, который тебе прохода не давал? Они тоже тебя бросили или сделали так, чтобы ты сама ушла?
– Ты к чему клонишь?
– Мне кажется, ты – роковая женщина. Но сама себе боишься признаться в этом. Наоборот, даже воображаешь себя жертвой.
– Часто ты встречал бездомных роковых женщин? Вот если бы все мои бывшие один за другим оказывались бездомными, а я получала их квартиры, тогда бы я с тобой согласилась.
Междугородний телефонный звонок прервал дискуссию, и Воронцов снял трубку с висящего рядом на стене аппарата. В динамике раздраженный мужской голос потребовал к телефону Веру, в ответ Воронцов попытался выяснить личность звонящего, а тот стал грязно ругаться.
– Послушайте, хватит ругаться, – попробовал прервать агрессора самочинный переговорщик, но не добился успеха и после долгой паузы пообещал повесить трубку.
– Я хозяин квартиры, она должна мне деньги, – сообщил голос с легкой хрипотцой.
– А где вы взяли этот номер? – искренне поинтересовался Воронцов.
– Какая вам разница? Ее муж сказал.
– Муж? А у вас не возникло мысли слупить деньги с мужа?
– Я ей квартиру сдавал, а не мужу!
Переговорщик отвернулся от трубки, прикрыл ее рукой и сообщил Вере суть происходящего. Она пожала плечами, с прежним безразличным выражением лица отобрала у Воронцова трубку и произнесла очень спокойным, ровным голосом:
– Я ничего вам не должна.
Ответ она
