Целитель - Gezenshaft
Нейтральность энергии — хорошая новость. Это значит, что в предрасположенностях отсутствует перекос в какую-либо сторону. Правда, это же значит и то, что архимагом привычных мне направлений мне не стать, ведь предрасположенность влияет на эффективность «зачерпывания» энергии измерений. Вот нейтральную, с которой уже есть связь, я смогу тянуть столько, сколько смогу, как бы странно это ни звучало. Но возможно, что в местных реалиях, инициация окажется довольно бесполезной вещью — на нейтральной энергии и так можно неплохо колдовать. Но есть как минимум одно направление, сама суть которого поможет мне неоспоримо.
Жизнь. Эльфийские знания и воспоминания сильны, полезны, а сама энергетика позволит без каких-либо заумных контуров и конструктов влиять на тело, улучшать, лечить себя и других. Или калечить с ужасающей эффективностью. Плюсом будет улучшение взаимодействия с растениями и животными не противоположной энергетической направленности, но встретить кристаллические или иные неорганические формы жизни с уклоном к энергии порядка, практически невозможно. Да-да, вовсе не энергия смерти является антагонистом жизни. Порядок — жесткая структуризация и упорядочивание хаоса, частью которого и является жизнь. Да даже если бы вокруг всё кишмя кишело такими формами жизни, то это ещё не значит, что они лишь из-за спектра энергии будут убивать меня, это раз. И два — энергия жизни в любом случае полезна для углеродных и азот-фосфорных органических существ.
Так, первой пойдёт энергия жизни, решено. Плюсом ещё и тело подготовить поможет к другим энергиям и волшебству вообще. А вот остальные — тут вопрос открыт. Дело в том, что наличие энергии вовсе не делает меня сверхспособным или сверхсильным. Наличие энергии может лишь усилить колдовство. Беда тут в том, что наработок из осколков на многое не хватит — там лишь общие, поверхностные теоретические измышления в большинстве своём. И я не уверен, что эти пласты знаний вообще возможно восстановить. А значит, нужно для начала освоиться в местном мире, и лишь потом строить какие-то планы. Тем более после привязки жизни нужно будет подождать полгодика-год.
Ну и конечно же физические тренировки. Именно за счёт них и будет идти улучшение физического состояния, изрядно подкреплённое энергией жизни. К сожалению, нет такой магии, которая превратила бы волшебника в здорового индивида с идеально правильным телом — любой результат будет лишь временной панацеей. В этом деле есть лишь одно правильное направление действий — упорный труд и тренировки, а магия поддержит, ускорит и убережёт от травм и ошибок.
Физические же тренировки мне доступны только одни — эльфийские. Дело в том, что в воспоминаниях осколков только эльфийские комплексы для физического самосовершенствования были наиболее полными, а гномьи или человеческие и вовсе представляли собой простую идею: «Нужно тягать железо! Больше железа! Чаще тягать! А потом хватаешь что потяжелее, и бьёшь супостата!».
Практически весь день у меня ушёл на размышления о магии и на попытки докопаться до глубин памяти. Я преследовал лишь одну цель — восстановить как можно больше конкретных знаний и заклинаний, но смог вытащить не больше десятка. Самое печальное, что это был предел — я точно знал, что больше ничего не смогу достать. Всё остальное слишком смазанное, с огромными пробелами как в теории, так и в практике, и что-то мне подсказывает, что дополнить их в этой жизни не получится.
Вот настало время ужина, потому я вместе с родителями сел за стол.
— Гектор, — заговорил отец, покончив с едой. — Завтра, двадцать восьмого июля, придёт профессор МакГонагалл. Ты же помнишь её?
— Да. Помню.
— Она сопроводит тебя за покупками к школе.
— Хорошо.
— Мы договорились с директором Дамблдором, что тебя зачислят сразу на третий курс Хогвартса, но с одним условием. За полгода тебе нужно будет наверстать упущенное.
Отец выглядел не очень довольным подобным раскладом.
— Не проблема, отец, — кивнул я, а родители тут же удивлённо уставились на меня. — У меня идеальная память. Если не пойму, то просто запомню.
— Удивительно, — улыбнулась мама. — У Гермионы, твоей сестры, тоже идеальная память. Правда, только на книги…
— Но, однако, — отец вновь проявил лёгкое недовольство.
— Что-то не так? — спросил я, дабы понять, что им не нравится.
— Да как тебе сказать… Понимаешь, сынок, ты, можно сказать, только-только выздоровел. Так мало видел, мало знаешь. Со сверстниками толком не общался…
— Роберт, — с лёгким укором мама посмотрела на отца.
— А что? — он глянул на маму в ответ. — Я знаю, что из себя представляет школа с полным пансионом.
— Не стоит беспокоиться, — немного улыбнувшись, прервал я это блёклое негодование. — Я очень быстро обучусь нюансам социального взаимодействия.
Родители удивлённо похлопали глазами. В это состояние их привело, очевидно, моё высказывание. Но я со всей ответственностью заявляю, что хоть я и сам прекрасно знаю смысл этих слов, как и многих других в языке, но и в этой жизни я честно их услышал, многое честно прочитал, осознал и с чистой совестью могу использовать сложные формулировки для общения. В конце концов, даже все те годы находясь в вегетативном состоянии, я так или иначе увидел или услышал очень и очень многое, а мозг — обработал.
— Я справлюсь, — кивнул я.
С ужином было покончено, и я отправился в свою комнату — нужно ещё многое почитать. Единственное, что действительно меня печалит — допотопный компьютер без интернета. Будь это иначе, я смог бы найти кучу литературы и освежить знания хотя бы ради проверки того, что осталось в моей голове из актуального для конца двадцатого века.
Ближе к ночи я хотел уже без лишних глаз поработать над энергией жизни, но передумал. Процесс может затянуться, а по словам родителей, завтра мне предстоит поход с МакГонагалл по магазинам. Спешка может лишь навредить, да и получше нужно разобраться с памятью осколков. Да, она есть, она упорядочена, но память — странная вещь. Даже с эльфийскими ментальными техниками нельзя просто взять, и просмотреть её. Нужно запустить в разуме цепочки ассоциаций и по ним уже добраться куда-то. Если вообще есть куда добираться. Либо сон. Да, именно сон может помочь разобрать все эти завалы.
***
В зале дома Грейнджер сидели на диване Роберт и Эмма. Телевизор был включен, но звук был на минимуме. Практически полночь — столько
