Завистников черные песни - Ярослав Романович Пантелеев
И когда обычный человек это осознает, оставшись без равновесия, которого его решил Мир, только тогда он звонит, просит его ввернуться в свое сердце. Равновесие возвращается, но больше нет мертвеца, на его месте стоит страх, потому что покаяние зеркальное отражение гордыни, и именно в беге этих состояний по кругу и была цель жизни таких разных, и таких одинаковых людей в этом микро-мирке, под названием быт, а отнюдь не в борьбе.
«15.07.21»
Концепции творчества
Подобно науке, и особенно медицине, моя поэзия не приемлет пола. Если с наукой это связанно лишь косвенно, открытая Колумбом Америка, уничтоженные целые цивилизации, по щелчку пальца Высшего человека, то медицина это целый этап моего становления как поэта.
Я никогда не был врачом, лишь пациентом, но и никогда не был жертвой. « Рана от врача, во имя снегов медицины, что бы леталось поэту по гор вершинам», из стихотворения Мой шрам.» Пусть это увечье, но вместо боли я испытываю лишь эйфорию начинающего Созидателя.
« … Только в случае суки, смерть была во имя медицины, а не женского злого веселья, из стиха «Женщины», оспорит меня невнимательный, пошлый читатель, не понявший концепцию целиком.
Глупый читатель! Что это строка означает по твоему.?! Бессмысленную жестокость и только, без какой либо задачи?! Нет, нет и еще раз нет! Жертвенность тут как волк в овечьей шкуре. Кто по твоему твой главный герой? Женщина, мужчина? Нет же. Медицина, нормальность. То что стоит выше боли, то что стоит выше Желания.
Обман, подлость, садизм, это ненавистные мне вещи, несмотря на то что в моих произведениях их много. Но их количество и как к этому относиться внутренний зритель, не определяет мое к ним отношение.
Дорогой читатель, прости что я назвал тебя глупым, ведь ты бываешь и другим, я знаю!
Но для этого тебе надо самому написать пару строк, не думать, не корректировать меня, а просто сесть и написать и в конечном счете перестать быть только читателем. Подобно лир. Герою «Водяных знаков.» Принять в себе творческое начало, затем разочароваться и отречься от них, затем снова возобновить. Это и есть движение духа как таковое, только оно и есть выше и точнее любой медицины, потому что мы живы пока наше сердце может расти.
Если ты решишь выйти за рамки читателя, у тебя могут и возникнут сложности. Их будут создавать твои враги, но и иногда они же будут и твоими друзьями – числа.
Любой человек решивший познать природу бега своей мысли сталкивается с ними, как невеста с Загсом. Особенно опасно для тебя будет число 7. Как говориться от семи извилин в голове, до семи смертных грехов в душе. Или все таки все наоборот?
Семь – это зеркальное отражение любой воли, как с положительным зарядом так и с отрицательным. Она сдерживает мысль своими магнитными полями, замедляя тот самый бег души, которым мы закончили в прошлый раз.
Семь раз писать одно и тоже это как пить ржавую воду из под крана. Так и для полета мысли требуется цикличность, повторении, но отнюдь не зацикленность. В чем отличается цикл от зацикленности? Доведением действия повторения – до абсурда.
Абсурд это лишь внешняя сторона любого моего текста, и если вы вчитаетесь, и прислушаетесь к дыханию символов в них, то вы поймете что при анализе, все показное и нелепое что так веселит рядового читателя испаряется при первом же признаке внимания.
А если абсурд исчезает при анализе, то что появляется за место как альтернатива? Ритм вещи. А в нем и сама вещь, точнее ее содержание.
И вот мы подбираемся к тому зачем мы тут, сегодня собрались. Антиритмичность. Только слепой читатель мне не указывал на эту «ошибку».
Читатель, милый читатель, в чем моя вина, что символ, который я рисую на виду у всех, у всех на виду? Что каждый тычет в одну точку и словом так устроена человеческая подлая природа? Неужели ты думаешь, милый читатель что знание дарует мудрость? Что число превратиться в валюту накормит и оденет тебя?
Уверяю тебя, милый читатель, моя антиритмичность не моя вина. Просто это отказ от зацикленности, ибо не только классический ритм, но и ритм вообще состоит из комплекса зацикленности, поглощая самого себя как труп покойника поглощает землю.
Ритм должен вернуть в свою колыбель, в природу. Ибо там он более музыкален, чем в словах юных поэтов и поэтесс.
Чем больше читаешь книг, тем тяжелее и страшнее писать самому. Ведь за каждой книгой голоса: голоса борющиеся с друг другом и идущие на компромиссы, голоса героев вперемежку с авторскими, а бывает и такое что голос автора сливается с голосом героя, создавая новую формулу жизни, по которой будут жить « иные люди». А старые этому противиться, и кидают в адрес автора камни и следующие фразы : «Победит все равно простота», или еще смешнее, «Вычурность и тупость ваше понимание, и закомплексовка»
Так стоит ли создавать новое, если большинство тянется к простоте, и не хотят хоть сколько-нибудь поднять свою голову выше хлева, в котором варятся из поколения к поколению?
Я уверен, что стоит. Хотя бы довольствуясь минимумом: смехом маленького не загрязненного сытостью ребенка, спасением котенка невинности из под колес безжалостного, к живому, автомобилю прогресса, и опять же, завязанности языка к действию.
Язык доведет до Киева, говорят они. Нет, не думаю. Язык не отображает действительность, или внутренний мир, говорящего, он так же не передает информацию, не устанавливает причинно-следственные связи, все что вам говорили, и говорят, ложь. Если вы хотите действовать, если вы хотите полюбить этот мир, таким какой он есть, без всякий симулякров и добавок вроде патетической речи, как сахар к чаю, вы должны осознать что язык не то что делает человека человеком, человеком делает сама человеческая сущность.
Это не возможно как-то классифицировать, указать, объяснить. Это в пульсации крови, в генах, в совершенных грехах, самом водовороте жизненных перемен.
Всякая смеющаяся молоденькая женщина прекрасна, даже если ее смех не с вами, а над вами, даже в издевательствах и жестокости они прекрасны, как прекрасен непонимающий и жестокий читатель, плюнувший Вам
