Канни Мёллер - Поздравляю, желаю счастья!
Собиралась я целую вечность. Взяла кое-что из вещей Лу: шелковый топ на тонких бретельках и туфли из высоком каблуке. Черную юбку с разрезом. Сюзи и Лотта сказали, что одежда вполне годится, а вот мое лицо — нет.
В женском туалете на вокзале они колдовали надо мной до тех пор, пока кожу не стало жечь и щипать, посмотрев в зеркало, я себя не узнала. Вот и хорошо. Прыщики покоились под слоем крема.
— Ой, какая ты красотка! — ворковала Сюзи с горящими глазами.
Губы у меня блестели, как мокрые, веки были странного красно-розового цвета.
— Не падай в обморок, если увидишь там какую-нибудь знаменитость, — хихикнула Сюзи. — Например, того… как его зовут… который снимается в рекламе пастилок от кашля…
— А, этот придурок! — фыркнула Лотта. — Он всегда ошивается там. Но есть и другие.
Они обменялись многозначительными взглядами у меня за спиной. Я прекрасно видела это в зеркале.
На улице было мокро, по улице Кунгсгатан мы ими под дождем. Чем ближе мы подходили к клубу, тем отчетливее я ощущала, что стала другой. А вдруг я прямо сейчас встречу Ругера? Но он вряд ли узнал бы меня, и прошел бы мимо, не догадываясь, что это я шагаю в таких туфлях, что за косметикой Сюзи и Лоты скрывается мое лицо.
— Не трусь, — подбадривала меня Сюзи. — Все как надо! Ты выглядишь на двадцать два!
Очередь у входа была длиннее, чем поезд «Стокгольм — Мальме». И почти не двигалась.
— Может, пойдем в другое место, где не надо стоять, пока задница не отмерзнет? — ворчала я.
— Нет, — ответила Лотта, — здесь лучше всего.
Мне хотелось натянуть на себя джинсы и большую шапку с «ушками». Но, в конце концов, наступила наша очередь предстать перед лысыми толстыми охранниками. Как это ни странно, они впустили нас внутрь. Возможно, просто пожалели нас, глядя на синие губы и красные носы.
Внутри было жарко, как в пекле. Я почти сразу вспотела, но как только у меня в руках оказался большой бокал пива, я решила, что настало время вести себя как нормальная девчонка.
Поэтому я стала пробираться вперед, усердно покачивая бедрами и изображая пружинистую походку. Время от времени я нарочно выставляла вперед левую ногу, чтобы был виден разрез юбки.
Сюзи и Лотта растворились в толпе на танцполе. Я приткнулась к какому-то столбу, проливая пиво на себя всякий раз, как меня кто-то задевал. Затем мне показалось, что вдалеке есть свободное место за столиком, и я решительно направилась туда — как мне казалось, сексуальной походкой. Надо было сесть за стол, пока всё пиво не оказалось на моей одежде.
У парня, который в одиночестве сидел за столиком, ногти были накрашены черным лаком, а на ресницах толстым слоем лежала тушь. И еще глаза у него были подведены карандашом. Вид у него был слегка припухший, ему было, наверное, около сорока. Он сидел, обводя толпу взглядом из-под полуопущенных век. Меня он не видел, хотя я стояла едва ли не вплотную к нему.
— Привет, — произнесла я, — здесь свободно? Он, казалось, не слышал, поэтому мне пришлось повторить свою реплику, только в два раза громче.
— О’кей, — ответил он наконец и убрал свою куртку со свободного стула, улыбнувшись кроваво-красными губами и добавив: — Пей и не болтай.
Я осторожно пригубила пиво, умудрившись тут же поперхнуться. Из-за этого накрашенного типа я ужасно нервничала. Он нагнулся, чтобы постучать меня по спине.
— Поосторожней, — произнес он, и мне показалось, что я где-то слышала этот дурацкий тон.
— Вы, случайно, не Юханнес Тотт? — неуверенно спросила я.
— Почему бы и нет, — ответил он.
— Я просто спросила.
— А я просто ответил. А ты случайно не Робин?
— Не-ет, я Элли Борг.
— Ах вот как, ты — та самая Элли Борг! Кру-уто! — протянул он все тем же деланным тоном. — Клево познакомиться, Элли. В реальности ты даже еще красивей. Можно твой автограф? Ну пожалуйста?
Поскольку я не очень-то люблю людей, которые надо мной издеваются, я отодвинула свой стул как можно дальше от него. Но он придвинулся ко мне, оторвал кусок бумажной скатерти и протянул его мне. И отвинтил колпачок старомодной перьевой ручки — на вид довольно дорогой. Все это было просто ужасно, и я сделала вид, что не вижу, как он подставляет свое голое плечо.
— Пожалуйста! — притворно умолял он, хлопая накладными ресницами.
Народ вокруг пялился на нас и гоготал. Это раззадорило Юханнеса Тотта, придурковатую звезду сериалов и рекламы пастилок для горла.
— Элли Борг, ну что тебе стоит, это же займет всего пару секунд! — ухмылялся он, перегнувшись через столик. Изо рта у него несло пастилками «Вике Бло».
Я как можно быстрее нацарапала своё имя, чтобы поскорее смыться. Но на мое плечо опустилась чугунная рука.
— Ты же не просто так села за мой столик? — ворковал он, хлопая ресницами так, словно долго репетировал этот жест.
— Здесь просто был свободный стул, — прошипела я, пытаясь увернуться от пятерни с черными ногтями.
— Пойдем-ка потанцуем, — он потянул меня за собой, положил руки мне на плечи и вытолкнул на танцпол, как тележку. Остальные посетители со смехом расступались, так что за нами образовывалась дорожка. «Как только он меня отпустит, я сбегу!» — повторяла я про себя на протяжении всего этого позорного шествия.
Но он и не думал отпускать. Наоборот. Он ухватил меня, как заправский танцор танго, продолжая бороздить толпу, словно поле, от края до края. А потом обратно. Люди расступались, спотыкаясь. Я надеялась, что кто-нибудь наскочит на него в ответ, но связываться с парнем из рекламы пастилок никто не хотел.
— Божественно танцуешь! — пыхтел он.
Скоро он выдохнется, думала я, как только ослабит хватку, я вырвусь!
Но он устроил настоящий танцевальный марафон, вцепившись наманикюренными пальцами в мои бедра. Мне казалось, что юбка задралась до предела, а разрез имелся до талии. За бретельками я, по крайней мере, могла следить, они по-прежнему держались на плечах. Пока марафонец не схватил меня сзади за шею. Я почувствовала, как одна бретелька зацепилась его кольцо с печаткой и лопнула.
Самым ужасным было то, что к этому моменту на танцполе остались только мы.
Все стояли вокруг и таращились на партнершу, которой, к несчастью, была я.
Девчонку, которой, словно тряпичной куклой, вертел потный психопат.
Юханнес Тотт устроил шоу: публика аплодировала и ликовала.
Я оказалась неизвестной статисткой с улицы. Никого не интересовало, нравится мне эта роль или нет.
После бесконечного метания от одного края танцпола к другому, сопровождавшегося наступанием друг другу на ноги, Юханнес Тотт упал как подкошенный прямо центре зала. Очень эффектно. Все аплодировали. Наконец-то я могла сбежать. Как мне казалось. Пока в мои лодыжки, подобно волчьим зубам, не впилась пара рук. Естественно, я грохнулась. Рухнула, как сосна на лесоповале. Это был такой позор, что я даже не заметила, больно мне или нет. Нужно было смываться, неважно как: испариться или провалиться сквозь землю. Но омерзительный Юханнес Тотт продолжал представление. Слоя на коленях, он изображал величайшее страдание:
— Жестокие боги! Зачем отнимаете у меня мою голубку? О боги, лишите же меня жи-изни! — последнее слово он тянул, как бельевую резинку, а затем ударил себя в грудь, и завершилось все приступом кашля.
Кто-то в толпе крикнул, что поможет пастилка «Вике Бло», но у него явно не было с собой никаких пастилок. Изо рта у него капала слюна, пальцы скрючились, как у вампира. Можно было представить себе, как у него отрастают и желтеют ногти. Как он облизывает губы и лязгает зубами. Как он с урчанием склоняется к моей шее. Но я не могла позволить какому-то жалкому кандидату в вампиры пить мою кровь, а потому вмазала коленкой по самой чувствительной части его тела.
Юханнес Тотт взвыл и покатился по полу.
— Проклятый урод! — крикнула я, вставая на ноги, и продолжала кричать, пробираясь к выходу.
Эти слова относились не только к Юханнесу Тотту, но и ко всем идиотам, которые стояли вокруг и ухмылялись.
Я схватила куртку и бросилась на улицу, на морозный воздух — как в прорубь зимой. Чудесно! У меня сразу прояснилось в голове, и я увидела, что юбка задралась до самой талии. Я расправила и пригладила ее. Потом встряхнулась, как мокрая собака, пытаясь избавиться от чужого пота и запаха.
Лотта выбежала за мной, не взяв своей куртки и явно собираясь вернуться.
— Ты уже уходишь? — спросила она, ежась в своем топике с огромным вырезом.
— А ты как думаешь? — злобно ответила я.
— Ну… ты что, шуток не понимаешь? Ты же видела, кто это такой?
— Извини, но это не важно.
— Но он всегда такой! Все это знают!
— Отлично. Я пошла.
Она схватила меня за руку, пытаясь удержать.
— Вы здорово танцевали, честно!
— Спасибо, — ответила я.
