Алекс Грин - Тропа в Огнеморье (фрагмент)

12. Ошибка Сезона

Уже на подходе к поляне, Хлодвиг столкнулся с вооруженными людьми. Они так стремились удрать, что даже не обратили на него никакого внимания. Стало ясно - предчувствия не обманывали - ловушка сработала сегодня. Хлодвиг перешел с быстрого шага на бег. Выскочив на поляну, он споткнулся обо что-то, оказавшееся отрубленной человеческой головой, и упал на два лежащих крест-накрест трупа. Как ужаленный, взвившись вверх, Хлодвиг, наконец, увидел в полумраке Эрикону. Она неподвижно сидела в позе для медитации. У ног ее лежал кто-то, тихо стонущий и слабо шевелящийся. Хлодвиг сделал шаг. - Погоди! - Подняв руку, предостерегла его Эрикона. Голос ее был до того странным и пугающим, что у Хлодвига пропало всякое желание двигаться дальше...

Сознание медленно возвращалось к Эшмуну. Он не очень-то был этому рад. Вместе с сознанием неотвратимо возвращалась и память о недавно пережитом кошмаре... Его подчиненные предпочли бегство бою. Пятеро верзил улепетывали словно зайцы. Возможно, их паника была чрезмерной, и бегство - ошибкой. Ошибкой, но не Ошибкой Сезона. Ошибку Сезона совершил он, Эшмун, не присоединившись мгновенно к уже стартовавшим бегунам. Но масштаб Ошибки стал ясен лишь через три секунды, за которые ему сломали правую руку, левую ногу, и, наконец, вырубили ударом локтя в висок... И не пытаясь подняться с земли, он лишь нашел взглядом лицо сидевшей перед ним женщины-альвурха. Процесс исчезновения багрового огня в ее глазах пугал не меньше, чем процесс его появления. Впрочем, помудревший за те три секунды Эшмун, теперь хорошо понимал: этот нечеловеческий огонь никогда не уходит далеко и надолго, он остается где-то здесь, в этой сумасшедшей женщине, в таинственных глубинах ее неистовых глаз...

Быстрым, почти неуловимым движением Эрикона поднялась на ноги. - Нам предстоит непростая ночь, - сказала она спокойно и отрешенно. С этим утверждением никто на поляне спорить не стал - ни мертвые, ни живые, ни живые наполовину...

13. Лимонад и Катарсис

Когда они вернулись в комнату, Ровена, вопреки их ожиданиям, не спала. - Хорошо провели время? - поинтересовалась она. - Фели рассказывала про тени изнутри. Страшно, но интересно. Тебе как-нибудь тоже стоит об этом послушать. - Ну, страхов мне на сегодня хватило, - сказала Ровена и села в своей кровати. - Неужели даже чемпионы и ураганы могут чего-то бояться? Подковырнула подругу Феличия. - Смеешься? Ладно, еще час назад я думала, примерно, как и ты. - Да что и впрямь что-то случилось? - Не наяву - во сне. Но сон поразительно кошмарный. Из-за кошмара я и проснулась. Некоторое время она собиралась с мыслями, а потом сказала: - Я видела озеро Архам, и город Гарес на его берегу. Вернее, развалины Гареса. И над руинами клубился туман. Он становился все гуще и плотнее, и превратился вдруг в армии призраков... Снова и снова сходятся они там, в небе, чтобы биться в великом сражении за Гарес... - Так это ж "Легенда об Армии Фантомов". - Сказала Феличия. - Габор давал нам ее месяц назад. Ты прочитала, и теперь она приснилась. - Но того, что оказалось самым страшным, в "Легенде" нет. И об этом я нигде не читала. Высоко, над всеми над ними - над городом, над призраками, над облаками в холодной-холодной черноте на звездном шесте сидела огромная ужасная птица. Я знала, что это птица Эрийон. Она хлопала гигантскими крыльями, ее клюв был полон крови, и когда она пронзительно... - Ровена остановилась, подыскивая нужное слово. Изабелла и Феличия принялись наперебой подсказывать варианты: "крикнула, каркнула, крякнула, квакнула..." - Ну и дуры же вы! - Оценила их деятельность Ровена, и все же продолжила. - В общем, она издала пронзительный звук, и из ее раскрывшегося клюва упала капля крови. И понеслась вниз с головокружительной высоты. И эта капля крови почему-то казалась такой зловещей, холодной, страшной. Казалось - самое страшное в мире - это столкнуться с ней. И она неслась прямо на меня! Хорошо, что я успела проснуться... - Шутки шутками, - сказала Феличия, - а здесь скрыто что-то очень важное. И советую выяснить - что. - Тут фиг что выяснишь. - Возразила Ровена. - Такой сон можно толковать и так и эдак. - Есть один хороший метод, - предложила Феличи, - называется пирокатарсис. - А это что за штуковина? - Ну, ты просто сиди спокойно, прислушивайся к себе, и отвечай на мои вопросы. - Ладно, давай. - Этот сон связан с угрозой снаружи? - Да. - Удивленно сказала Ровена. - Сама не знаю почему, но чувствую, что да. - Этот сон связан с угрозой изнутри? - включилась в процесс Изабелла. - Да, - слегка растерялась Ровена, - я опять чувствую, что надо ответить утвердительно. - А тебе не кажется, Фели, - поинтересовалась Изабелла, - что мы сами подсказываем ей ответ? Ровена вдруг вскочила с кровати. - Елки-палки! - У нее был изумленный вид. - Я только что слышала голос. - Что он сказал? - наперебой спросили подруги. - Елки-палки, это же надо! - Ну-у!!! - Даже боюсь повторить. Ладно: "Тени извне объединились с тенями изнутри. Большая беда на подходе. Человек, которого ты любишь, связан с ней". - Спокойно! - Потребовала Феличия, хотя сама была возбуждена не меньше остальных. - Мы приближаемся к цели. Ты, Изабеллка, заткнись. А ты, Ураганчик, отвечай и не отвлекайся. - Чего отвечать-то?! - Теперь все просто. Перечисляй людей, которых любишь. - Всех что ли? - Не тех, которые только лишь симпатичны. Тех, кого любишь по-настоящему, крепко. - Ну, - замялась Ровена, - даже как-то неловко. Вас, конечно, Феличию и Изабеллу. Ближе вас у меня никого нет. Ну, потом Илону. Мы очень сблизились в последнее время. Она мне так помогает. У отца ведь ужасно тяжелый характер. Но, благодаря Илоне, я этого теперь почти не чувствую... - Дальше, Ровенка, дальше. - Ну, - голос Ровены дрогнул, на глазах появились слезы, прогоняя их, она стукнула себя кулаком по ноге. - Я что-то совсем расклеилась. - Все нормально, Ураганчик! Ты ведь сама сказала - мы самые близкие люди - зачем же стесняться своих? - Короче, когда я была маленькой - я очень любила отца, Варона. И верила, что и он любит меня. Тогда я жила у матери, родители были в разводе. Но на мои дни рождения... Мне так хотелось, чтобы он пришел хотя бы на день рождения... Мама устраивала большой праздник, в квартире было полно гостей, а я все время выбегала на улицу - надеялась, что придет и он. Но улица оставалась пустой... - Мудак твой папаша! - Изабелла!!! Мы договорились, что ты будешь молчать. - Хрена лысого! Это ты, Фели, договорилась, что я буду молчать. Ладно, ладно - молчу. - Ровена, продолжай, пожалуйста. - По-моему - все. - Развела руками Ровена. - Не очень-то уверенно ты это произносишь. - Может быть. Если совсем честно - есть еще один человек. Но о нем я говорить не хочу. Могу сказать лишь одно, и это строго между нами. - Разумеется, как и все, что было до сих пор. - Я влюблена в одного парня. Но кто это - не скажу никому. - Даже ему самому не намекнешь? - Поинтересовалась Изабелла. - Уж ему-то особенно! - Горько усмехнулась чему-то известному только ей одной Ровена. - Ладно, завязали. А в горле что-то совсем пересохло. Схожу-ка я за лимонадом.

- Ну, и как ты сама расцениваешь этот свой э-э "парокатарсис"? Спросила Изабелла, когда за Ровеной закрылась дверь. - "Пиро". - Поправила ее Феличия. - Возможно, я не все сделала наилучшим образом. Перед сеансом рекомендуется предупреждать клиента: процесс надо доводить до конца, или не начинать вообще. - А клиент оказался ох как не прост! И почему ж ты не предупредила? - Понадеялась - раз мы близкие подруги - обойдемся без формальностей. - Читала я в одной умной книжке, Феличия: "Каждый человек - это смесь дурака с гением". Насчет каждого-то я сильно сомневаюсь. Но в твоем случае это верно на все сто. Как они хитро в тебе перемешаны - гениальная прозорливость и совершенно дурацкая наивность! Перемешаны и плохо взболтаны. То сплошняком прет гениальность, то - бац! - без всякого перехода - дурь беспросветная! - Но мне же всего шестнадцать лет! - взмолилась Феличия. - Аргумент принимается. - Проявила милосердие Изабелла. - Против природы не попрешь - шестнадцать лет - самый опасный и роковой возраст. Ровена вернулась, распахнув дверь ногой. В руках у нее был поднос с тремя стаканами и бутылкой. - Ты дала мне хороший толчок, Фелик. Дальше - разберусь сама. Но тебе - огромное спасибо! Даже хочу тебя поцеловать. И тебя, Изабельчик, тоже поцелую - чтобы обидно не было. Но сперва лимонад - губы подсластим.

14. Пещера

Они подошли к крутому берегу, изъеденному извилистыми бухтами. Эрикона выбирала одной ей известные узкие тропы среди почти отвесных скал... Из двух плащей, снятых с трупов, Эрикона создала подобие носилок, и теперь вместе с Хлодвигом тащила на них Эшмуна. Как ни странно им удалось одолеть половину спуска: пятьюдесятью метрами ниже мерцали воды озера, и столько же примерно было теперь до плоской верхушки скалы. Тропка стала и вовсе неразличимой, и они остановились, опустив носилки. Справа - обрыв, слева скала в трещинах и дырках. К удивлению Хлодвига, Эрикона втиснулась в одну из узких щелей. Хлодвигу и Эшмуну пришлось последовать за ней. Внутри пространство несколько расширилось, образуя маленькую пещерку. В конце ее находилась нора. Тут им пришлось ползти на четвереньках, и волочь за собой Эшмуна, который взвыл от боли. - Заткнись, - предупредила его Эрикона, - или придется тебя вырубить. Эшмун закусил губы, и теперь только тихо стонал. Они ползли куда-то по узкому лазу в полной темноте. Эрикона воспользовалась спичками только когда они выбрались в большое помещение. Как оказалось, теперь они попали в прилично оборудованную для жилья пещеру, размером с небольшую комнату. Здесь была масляная лампа, которую Эрикона тут же зажгла, печь, шкафчик с продуктами, столик и стулья. На подобии матраса из еловых ветвей имелась и постель - одеяла и подушки. - На той войне здесь скрывались мои разведчики. - Пояснила Эрикона. Несмотря на драку и трудный спуск, она была в каком-то почти радостном возбуждении. "Та война, - подумал Хлодвиг, - какой бы тяжелой она ни была - для Эриконы - время, когда ее юность и слава были на самом пике". Осмотревшись, он понял, что пыли на предметах нет, а некоторые из продуктов в шкафу явно появились совсем недавно. - В последние дни я уже наведывалась сюда тайком, - сказала магистр, привела все в порядок. Деньги и самые важные наши вещи тоже перенесла сюда. "И ничего не сказала мне", - тут же отметил Хлодвиг. - Поверь, были серьезные причины не говорить об этом раньше. - Эрикона как будто прочитала его мысли. - Мы должны были действовать автономно и не мешать друг другу. Потом она поручила ему растопить печь. Это было несложно. В пещере имелся солидный запас дров, угля и бумаги. А премудрости разведения огня в печах и кострах Хлодвиг, хорошо знакомый с бродячей жизнью, освоил в совершенстве. - После прокола с маленькой группой дарханцы бросят на наши поиски сотни полицейских и солдат. Но мы можем спокойно отсидеться здесь, как минимум, две недели. - А дым нас не выдаст? - спросил Хлодвиг. - Все предусмотрено. - Усмехнулась Эрикона. - Дым из печи выходит в двухстах метрах отсюда. И выходит в другую пещеру, скрытую за водопадом. Водопад не ахти какой, скорее, водопадик. Ты его видел - ручей Красотка стекает по обрыву в Архам. Но все равно там всегда облака испарений и брызг. Наш дым смешается с ними. А оттуда, кстати, к нам поступает вода с ней тоже проблем не будет. Вскоре огонь в печи загудел, и в других обстоятельствах Хлодвиг непременно оценил бы в полной мере уют этой маленькой пещеры. Но сейчас его внимание постоянно возвращалось к пленнику, лежащему на полу. Хлодвиг чувствовал его страх, и понимал, что страх этот обоснован...