Элизабет Норрис - Разоблачение
Живот тут же скрутило, стоило представить эту ужасную картину. Я листаю дальше.
Но тут срабатывает сигнал пожарной тревоги.
Я вскакиваю и автоматически принюхиваюсь, пытаясь уловить запах дыма.
Кожа зудит от одной мысли, что это пожар. Я закрываю ноутбук, бросаю его обратно на кровать и бегу на кухню.
Слава богу, ничего не горит.
Только сгорели кексы. А мама стоит посередине кухни и смотрит на разбитую кофейную кружку. По ее лицу стекает тушь и подводка.
16:19:58:49
- Уверена, что это он? - спрашивает Алекс.
Киваю головой и делаю глоток кофе. Я сбежала из дома, от матери, после последней ее выходки. Я немного (а иногда очень даже сильно) переживаю, когда оставляю ее одну, но мне нужна передышка. Хорошо, что Алекс живет совсем рядом, и я могу в любой момент вернуться домой.
Мы с Алексом сидим за обеденным столом в его доме, везде разбросаны его тетрадки, а сам он погружен в изучение какой-то проблемы по физике.
Я не могу говорить с ним о Бене Майклзе, но об автокатастрофе могу.
- Они могли перепутать тела.
В понедельник в Сан-Диего мог погибнуть не один Джон До. Это действительно возможно. Мой мозг придумал уже 87 разных версий случившегося, но я понимаю, что должна сосредоточиться на фактах, а не на домыслах.
- Но если это он, то значит... он врезался, потому что был уже мертв.
Алекс даже не поднимает глаз от учебника по физике:
- И поэтому ты должна перестать винить себя.
Я не хочу опять ругаться.
- Просто послушай, - продолжаю я. - Три до сих пор неопознанные жертвы в Сан-Диего 30 лет назад, тоже ожоги и радиационное облучение. Потом тишина. И сейчас опять, по крайней мере, три подобных дела за две недели!
И один из них умер, будучи за рулем машины!
За рулем машины, которая убила меня.
Я не произношу последнюю фразу вслух. Алекс уперто считает, что все связанное с Беном Майклзом я себе придумала.
- Подумай об этом. У моего отца есть все эти дела, и сейчас, по какому-то дурацкому совпадению, меня сбивает грузовик, который может быть связан со всей этой историей.
Алекс закрывает книгу и откидывается назад.
- Как думаешь, откуда взялась радиация? - говорит он, протягивая руку за бумажным стаканом с эспрессо, что я ему принесла. Только стакан уже пуст, потому что он все выпил почти сразу же, за один глоток. А кофе, как известно, не появляется само, только если очень захотеть.
- Прости, надо было принести два.
Он качает головой и отдает мне пустой стаканчик.
- Нет, все нормально. Спрячь это, прежде чем моя мама придет и увидит.
Я забираю стаканчик и прячу в сумке.
- Ожоги, - повторяет Алекс.
- Да. Они ужасны, просто ужасны.
- Самое очевидное - ядерное излучение.
- Да, но где, откуда? - я пожимаю плечами.
Он кусает губы, а я понимаю, что, наконец, заинтересовала его. Алекс Тречтер даже забросил домашнее задание. Незаконно-принесенное кофе и что-то интересное - то, что ему необходимо.
- Может, вирус? Уколы чего-нибудь радиоактивного?
- Ты пересмотрел плохих фильмов!
- Я не...
- Ты мне еще должен за те два часа, что я потратила на просмотр "Миссия невыполнима 2". Я никогда не верну их назад!
Он закатывает глаза.
- Я серьезно!
- И я серьезно! Что там с Джоном Ву?
- Джаннель, вирус мог бы многое объяснить!
Я качаю головой:
- Гамма-излучение объяснило бы внутренние ожоги, но не ожоги на лице и руках, - и опять я вздрагиваю от представленной картинки.
Теперь уже Алекс качает головой:
- Это может быть одним из видов вируса, ты читала исследования? Я читал что вирусный терроризм сейчас очень распространен. И это объясняет, почему твой папа этим занимается, он же расследовал тот случай геморрагической лихорадки два года назад в Лос-Анджелесе?
- Да, он и Страз были задействованы.
Вирус в Лос-Анджелесе был похож на вирус Эбола. Начиналось все с дикой головной боли, через час или два начиналась ужасная лихорадка и боль в мышцах. В течение 24 часов все основные органы, пищеварительная система, кожа, глаза и десна или отказывали совсем, или переставали нормально работать, начинали кровоточить. А затем человек умирал. Оказалось, что вирус был в зубной пасте, которая поступила из Китая, и свободно продавалась в магазинах. И до сих пор я знаю людей, которые чистят зубы содой или настоящей зубной пастой.
Мне бы так хотелось, чтобы Алекс был неправ, но есть в его словах доля истины. Я не знаю, как это возможно воплотить в реальность, но как-то можно. То есть какой-то вид биотерроризма в виде радиационного вируса - это все реально. И настолько реально, что даже страшно.
- Но как это возможно? - спрашиваю я.
- Джи, я не знаю, - улыбается Алекс. - Не верь слухам, что я знаю секрет, как побыстрей вырасти и стать биотеррористом!
- Мисс Теннер! Ты пришла делать домашнее задание? - мама Алекса, потрясающая Аннабет Тречтер, влетает в столовую, держа в руках стопку полотенец. Несмотря на полотенца, она выглядит будто только что с деловой встречи, на ней юбка и пиджак, волосы убраны в пучок. Она останавливается напротив меня и ждет ответа.
- Нет, мэм, - говорю я, стараясь избегать прямого взгляда. Это странно, но Аннабет Тречтер - единственная женщина, которую боится мой папа. Но ей он нравится.
- Я пришла попросить у Алекса книгу по физике, - и это только наполовину ложь! - Иствью перепутало мое расписание, и я хожу не на свои уроки, поэтому до сих пор у меня нет книг.
Она поворачивается к Алексу:
- Ты закончил подготовку к английскому и испанскому?
- Да, мэм.
- У тебя есть 43 минуты до ужина, после которого ты пойдешь к Теннерам и отнесешь книгу по физике, затем сразу же домой и подготовка к тестам.
- Мы с Джаннель собирались...
- Нет, вместе вы занимались вчера. Сегодня ты занимаешься со мной.
- Да, мэм.
Я не могу не улыбаться. Алекс смотрит на меня и понимает, о чем я думаю:
"Тебе конец!".
Но тут его мама переключает свое внимание на меня, и я вздрагиваю на месте. Клянусь, в нее встроен детектор лжи и сейчас она начнет обвинять меня, что я отвлекаю Алекса от домашних уроков.
- Как твой отец?
- Нормально, - говорю я, тщательно подбирая слова. Чем больше информации я ей скажу, тем меньше она будет подозревать, что от нее что-то скрывают.
- Вчера он допоздна работал над очередным делом, но вы же его знаете, он со всем справится.
Миссис Тречтер кивает.
- Иди домой, Джаннель. Алекс занесет тебе книгу после ужина.
- Да, мэм, - я вскакиваю со стула и хватаю свою сумку со стаканчиком из-под кофе. - Спасибо!
Я разворачиваюсь и ухожу, стараясь избегать взгляда Алекса, иначе мы оба рассмеемся. И еще я не хочу смотреть на его маму, она меня пугает.
Когда-нибудь, надеюсь, я к ней привыкну.
16:09:48:02
Во вторник расписание все тоже. Но геолог сразу же дает мне пропуск в библиотеку и отпускает.
В библиотеке я устраиваюсь за компьютером. Мне надо наверстать, что пропустила в классах, в которых буду учиться. Но сначала проверяю электронную почту - ничего интересного. Открываю гугл и набираю "радиационные ожоги".
Раковые пациенты, солнечные ожоги - это не совсем то, что я ищу. И мне как-то совсем не хочется рассматривать эти картинки. Нет, уж, спасибо!
Когда я набираю "радиационное отравление", открывается история о взрыве на Чернобыльской АЭС. В 1986 на Украине произошел взрыв атомной электростанции. 28 людей умерли в тот же день, больше трехсот тысяч были эвакуированы, около 60 000 подверглись излучению, 5000 из них умерли. И если бы мой Джон До был одним из первых 28, то заключение патологоанатома имело бы смысл. Но такое облучение не может быть единичным случаем.
Не удивительно, что ФБР привлекло к этому делу моего отца.
Группа новичков в сопровождении учителя заходят в библиотеку. Они слишком шумные и заполняют все пространство. А мне не терпится продолжить читать про радиационное отравление, особенно как радиацию можно превратить в некоторую форму вируса, если это возможно, конечно.
Но мое время на интернет ограничено, поэтому я захожу на страничку Алекса и скачиваю задания и лекции, за которыми пришла. Библиотекарь ведет новичков в специальную комнатку, где проводит презентацию "как пользоваться библиотекой", которую показывают всем первоклассникам. Я достаю телефон и составляю список дел.
- Расписание отстой?
Мое сердце выскакивает из груди, я поворачиваюсь и вижу на соседнем стуле Бена Майклза. На нем сегодня белая толстовка, но капюшон привычно закрывает глаза и видны только коричневые кудри. Он криво улыбается мне.
Мне хочется задать ему миллион вопросов.
Но все слова застревают в горле, и я просто протягиваю ему расписание.
Возможно, его расписание выглядит не лучше, но я уверена, ему плевать. Но тут он начинает ерзать на стуле и вздыхает, от чего мне кажется, он понимает и даже сочувствует.
