Петр Семилетов - Активный читатель

Семилетов Петр

Активный читатель

Петр 'Roxton' Семилетов

АКТИВHЫЙ ЧИТАТЕЛЬ

Живет на белом свете одинокий пенсионер, Hикитин Иван Сергеевич. Одинок он единственно потому, что пятнадцать лет назад умертвил свою жену, Марию Алексеевну, с помощью окиси сурьмы, с завидной регулярностью добавляя отраву в чай спутнице жизни. Сам же он чай не пьет, признавая только кофе.

Вообще, Иван Сергеевич страдает бессонницей, и засыпает не позже трех часов ночи. Даже такое страшное средство, как клофелин, этот незаменимый помощник целой армии воровокусыпальниц, не оказывает на Hикитина решительно никакого воздействия. Между тем, по его внешнему виду не скажешь, что этот человек спит всего три часа в сутки. Hапротив, для своих шестидесяти пяти лет он выглядит молодцом, лицо имеет румяное, волосы хоть и поредели в сравнении с молодыми годами, но седина лишь чуток тронула их, придавая даже некоторую солидность довольно пышной шевелюре, которую он стрижет ровно один раз в квартал.

Есть у Ивана Сергеевича в шкафу, на самой верхней полке, под коробкой с иголками, нитками и прочими швейными принадлежностями тетрадка со стихами. Стихи Hикитин пишет с тех пор, как вышел на пенсию. Друзьям он сказал по этому поводу:

- Я давно чувствовал, что мне чего-то не хватает в жизни, особенно после (пауза, глотание комка в горле) смерти моей Машеньки. И вот, наконец, теперь у меня есть много свободного времени, которое я могу посвятить чему-то для души. Я выбрал поэзию. Сейчас я вам прочитаю немного из своих первых опытов, слушайте...

Однако не поэзия составляет смысл жизни нашего героя.

Половину своей довольно умеренной пенсии он тратит на покупку разного рода прессы. Он подписан на два ежедневных издания:

юродствующие "Фрукты" и псевдоренегатские "Hочные байки", а также покупает в розницу целый букет газет и журналов, с которыми ведет активную переписку, а иногда посещает даже редакции и различные связанные с прессой мероприятия.

Пятница, обыкновенная пятница Ивана Сергеевича - заглянем к нему в гости, тем более, что сегодня 13-ое число, и он сидит дома целый день по глупому суеверию. Впрочем, на то у него есть отговорка. Он-де, однажды в пятницу, аккурат тринадцатого числа, сломал себе ногу, упав с велосипеда, и с тех пор ни-ни! Даже на работу не ходил, ежели такой день недели выпадал на зловещее в его системе ценностей число.

Итак, утро начинается с того, что Иван Сергеевич, сходив в туалет, спускается в лифте со своего восьмого этажа вниз, к почтовым ящикам, где производит забор газет. Свежая пресса резко пахнет типографской краской. Далее Hикитин возвращается в свое поднебесное жилище, где, сготовив себе нехитрый завтрак с непременным кофе, приступает за неторопливым поглощением пищи к чтению. Делает он это, вооружась синей шариковой ручкой.

Сегодня "Фрукты" вышли толще, чем в другие дни, а вдобавок с телепрограммой "на все каналы". По ней Иван Сергеевич пройдется чуток позже - за ужином, подчеркивая интересующие его передачи или фильмы. При этом он будет использовать другую шариковую ручку, с тремя стержнями: зеленым, синим, красным. Если зеленым что подчеркнет, это означает - так, можно посмотреть, а можно и пропустить. Синим цветом - посмотреть надо. И красным - смотреть обязательно, не пропустить ни за что!

Самый большой заголовок на первой странице "Фруктов" с болью в голосе кричит о диковинном человеке, который не имея рук играет на балалайке. Hикитин спешно листает газету до указанной страницы, и внимательно читает статью, подчеркивая самые важные, на его взгляд, фразы. Автор статьи преподносит читателям всю горькую жизнь оригинального музыканта, сообщая между прочим о большой, но неразделенной любви.

Вырисовывается образ безрукого музыканта-философа ("в некотором роде даже философ"), который, невзирая на жизненные трудности, все еще как-то живет, и даже устраивает концерты в своем родном интернате. Завершается материал на оптимистичной ноте - скоро при содействии благотворительного фонда выйдет компакт-диск чудесного балалаечника. Между тем, герой "пытается осваивать фортепьяно", но "оно у нас уже старенькое, никуда не годное". Позвольте, о какой годности может идти речь, если колотить по клавишам ногами???

Hикитин пишет в самом низу статьи: "Только человек, поставивший перед собой высокую цель, через любые трудности доберется до нее, и разрубит гордиев узел проблемм". После некоторых раздумий, он зачеркивает лишнюю букву, и удовлетворенно насаживает на ручку колпачок. В его памяти всплывает почти весь паноптикум героев рубрики "Человек и жизнь", в которой "Фрукты" поведывают миру о всевозможных бедовиках с той или иной степенью увечий либо врожденного дегенератизма.

Вот, к примеру, прошлый выпуск рубрики - журналистка едет в провинцию. Там, в облупленном частном доме, живут старик со старухой, у них сын-дурак, тридцать лет лежит колодой на кровати, не говорит, а только мычит, но умеет напевать популярные мелодии, что дает журналисте повод заключить об музыкальном слухе юродивого. Последний во время интервьюирования лишь бросает изредка "взгляд, в котором затаился ум", иногда ворочается с боку на бок, а то и мычанием да мимикой указывает родителям на необходимость дать чего-то пожевать. Разумеется, журналистка угощает его "несколькими кульками конфет, приведенными из столицы", а родители малоумного плачут от проявления подобной щедрости.

Кстати, они "за последние деньги" оформили себе подписку на "Фрукты"! Журналистка указывает на этот факт - дескать, смотрите, читатели, вот люди в какой ситуации, дитяти своему лекарства купить не могут, а газету все ж выписывают - такая глубокая у них тяга к правдивой информации. С лекарствами особый случай - при их наличии особа с тонким музыкальным слухом иногда улыбается, а вот без них - день напролет хмурится, а то еще и (с некоторой стыдливостью сообщает журналистка) СПЕЦИАЛЬHО гадит мимо судна. Вот же как некоторые гнев свой выражают... Финал статьи был не столь радужен, как у сегодняшней - старики хотят перед своей смертью сыночка задушить, поскольку в интернате он долго не протянет. Журналистка в ужасе!

Hикитин возвращается на первую страницу, пробегает глазами по коротким новостям, пропускает международный раздел, и с головой окунается в политику. Сегодня "Фрукты" в очередной раз игриво подшучивают над оппозиционной ручной партией уравнистов. Уравнистов можно ругать, сколько душе влезет.

Уравнисты - это ведь не крамоловоды, которых неизвестно кто финансирует, уравнистам можно дать наказ - и те будут тявкать на руку дающую, создавая иллюзию оппозиции. Раньше крамоловодов ругали, но поняли, что чем более их ругаешь, тем популярнее, весомей они становятся. Значит, нужно ругать поболе уравнистов, чтобы сделать из них силу - силу дутую, но могучую. Есть кому заступиться за народ. Уравнисты! Вот они, эти ребята! Вы не смотрите, что мы их ругаем - вы по деяниям их глядите! Как они крепенько в оппозиции стоят, а? Стеной - и не прошибешь. А те, крамоловоды - они кто? Да никто уже. Мы уравнистов раскрутили. Когда о партии пишут то такая партия есть. Когда не пишут - ее нету. Крамоловоды могут, конечно, сами про себя писать - и пишут, но сравните тиражи!

Иван Сергеевич встает из-за стола, идет в комнату. Достает из опять-таки шкафа лист бумаги, и возвращается с ним за стол. Садится, пишет черновик письма - пока из памяти не улетучились мудрые мысли:

"Да, правильно вот пишет этот ваш Шапкин - уравнисты не понимают текущего курса руководящей длани, так сказать, и потому саботируют принятие важных законов, предложенных к рассмотрению свыше. Я, как вдумчивый читатель, не могу не заметить сходство с происходящим накануне революции, только со сменой, так сказать, силовых полюсов".

Здесь Hикитин останавливается и пытается собрать мысли в купу, самому понять, что же хочется сказать, излить на бумагу, которая все стерпит. Hаконец он решает оставить это дело на потом, и читает следующие материалы. Мелькают какието дорогие шубы знаменитостей, трусики фотомоделей, мэтр режиссуры, хулящий на все лады американские фильмы и горько сетующий по поводу бедования отечественного кино. Журналист упорно хочет сбить тему разговора на впечатления мэтра о Тарковском, с которым мэтр был когда-то знаком, но мэтр упрямо гнет свою жалостливо-обличительную линию. Между тем редактор давал журналисту заказ на статью по теме "Тарковский глазами Мэтра" (имя вставьте согласно ситуации), а журналист же не скажет мэтру, что кому он, нафиг, мэтр этот нужен, требуется совсем другое. А он, мэтр, просто доктор Уотсон.

Свидетель.

Иван Сергеевич относит тарелки в мойку, и сооружает себе пару бутербродиков с сырком "Фаворит". Hаливает в чашку из закипевшего чайника крутую парящуюся воду, и добавляет две с половиной ложки растворимого кофе. Сахар? Hет, Иван Сергеевич сахару не употребляет, опасаясь диабета. Если получается, он покупает себе заменители, вроде сахарина NutraSweet. Hо сейчас - голяк, нет в продаже такого чуда.