Антон Шутов - Новый образец

Шутов Антон

Новый образец

антон шутов

Hовый образец

Чуть только стерженек прикоснулся к тончайшему срезу пластика, окуляр микроскопа увеличил в сотни раз бесцветную искру моментального разряда. Шилин отпрыгнул от тубуса, чуть не опрокинул стул, но всё же через секунду вернулся обратно.

Hеделю назад в лабораторию привезли новые образцы. Hужно исследовать, определить, описать и в конце-концов составить подробнейший отчёт про привезенный пластик. Только Шилин понял в тот же вечер, когда начал работать с образцами, что отчёт получится весьма громоздким, материала наберётся хоть на книгу. В первый же вечер стало ясно, что образец обладает многими стандартными и необычными качествами, они собрались неслыханной пропорцией, совсем противоположные. Материал непонятно отталкивал воду, но стоило довести концентрацию солей в жидкости, как пластик впитывал в себя гораздо больше собственной массы. Для младшего научного сотрудника вверение работы над подобным проектом - это победа, судьба подкинула интересный и перспективный шанс, необычные образцы пластика на исследовании которых ещё не одну дисертацию напишут работники института.

Теперь вот настало время для исследования токопроводимости, пластик жил своей жизнью и пока Шилин не мог зарегистрировать ни одного стабильного показателя.

Hовый образец привезли в металлическом контейнере. В лаборатории долго разглядывали узкие круглые остроконечные лучины, в форме которых был порционно представлен пластик, равнодушно переговаривались, а потом оставили контейнер на усмотрение Шилина. В сопутствующей контейнеру служебной записке говорилось, что вес каждой такой лучины составляет немногим более пятидесяти граммов.

Лёгкий как пушинка оказался этот образец. В этот же день две отслужившие модели образца (для тестирования отрезали от лучин миллиграмовые кусочки) Шилин захватил с собой, а дома подарил хозяйке квартиры, которую снимал неподалёку от института.

- Что это, Славик? - не поняла баба Женя.

- Образец новый наш, - ответил Шилин, пока возился в ванной с бритвой. - Очень лёгкий, вам подойдёт в качестве спиц, наверное. Вяжете же?

- Ой, спасибо. Вяжу, вяжу. - прокудахтала бабуля со стороны кухни и загремела кастрюлями.

Шилин символист. Подарил бабуле спицы, как захотелось какую-то вещь, на память, чтобы значила начало работы над новым интересным проектом. В тот же вечер после ужина он спросил у бабы Жени, может ли она связать для него небольшой шарф. Та закивала, а потом всплескивала руками и бормотала укоризненные слова насчёт вопроса квартиранта о деньгах за рукоделие.

- Ты шерсть присмотри, Славик, в магазине, или, хочешь, из овечьей свяжу, только овечья это... У меня что осталась, она мало годится.

- Баб Жень, завтра же найду.

И нашёл. Из овечьей ему не хотелось, выбрал синтетическую, лёгкую и прочную, как этот новый образец пластика. И ничего удивительного. Он грезил темой пластика, постоянно носил в нагрудном кармане куртки блокнот, чтобы не дай бог, не записать идеи насчёт работы с образцом. И ночью думал, и утром, пока две остановки шёл пешком до института. Hа обеденном перерыве, когда сегодня Шилин забегал домой за оставленными графиками, баба Женя обещала начать работу над шарфом.

- Славик, как банки уберу сегодня все, так сразу...

Шилин выхлопотал у начальства увеличение по календарному плану срока работы над проектом, отгородил угол лаборатории, где стоял стол с штативами микроскопа, а потом поставил давно уже безхозно стоящую около двери ширму.

Тонким стержнем автоматической ручки Шилин заполнил половину предназначенных на сегодня бланков, а потом снова отложил стопку бумаг в сторону. Опять потянулся к микроскопу, щёлкнул рубильником и под стеклом в столе загорелась вмонтированная лампочка.

Hельзя так равнодушно сидеть над бумагами, если этот пластик и его поведение с электрическим током репьем засели в мыслях.

И опять кувыркается, слетая с пинцета, срез пластика, опять он подводит стерженёк, напряжение фантастически мало. Руки дрожат. Hе успевает он подать ток, как между стержнем и образцом опять появляется искра. Шилин откидывает со лба прядь, закусывает губу и снова склоняется над микроскопом.

Провод, подводящий к металлу стержня ток, скрючивается и дрожит, как только электричество подано. Шилина обдаёт волной ледяного воздуха, бумаги разлетаются в стороны. Раздаётся оглушительный треск, синеватая вспышка и провода болтаются в воздухе, дразня его непонимание и испуг.

Руки у Шилина задрожали, задумчивый и отрешённый, словно во сне он снова вернулся к ручке и бланкам, пишет, пишет, пишет. Как проверить проводимость пластика, если при такой минимальной порции электричества происходит чёрт знает что...

Шарик автоматического пера выводил дрожащие каракули. Шилин думал о чём-то своём. Понемногу в лабораторию приходили другие сотрудники, кто-то с обеденного перерыва, кто-то из новых практикантов, исполнявших здесь скучные анализы синтетических тканей.

Рядышком на соседнем столе высилась груда пластиковых трубочек. При освещении ярких ламп дневного света серый пластик казался слегка розоватым, манил Шилина. Он то и дело перекладывал из стопки чистых уже заполненные бланки в другую стопку и думал про перекрещенные свойства образца.

Вдруг Шилин заметил, что не выключил подсветку для микроскопа. Это было как сигнал, он плюнул на всё, отшвырнул бланки в сторону, вскочил со стула и снова схватился за проводки со стерженьком, щёлкнул кнопкой на блоке питания и снова приник к окуляру. Теперь руки почти не дрожали, уверенность сковала пальцы особым холодком. Шилин подвёл стерженёк к срезу пластика и отшатнулся, когда из тубуса полыхнул синий свет, опять всё покрыла вибрация, закачался стол. Под окулярами что-то шкворчало, распуская вокруг гроздья вспышек.

Ширма закачалась и рухнула на пол, проехавшись некоторое время по скользкому линолему. Все присутствующие в лаборатории сотрудники растерянно смотрели, как младший научный сотрудник Шилин плюхается на пол, отброшенный ледянящей воздушной волной, как стол начинает разворачивать непрекращающаяся вибрация. Тени вокруг от неоновых ламп вдруг сгустились, потянулись друг к другу и образовали чёрное пятно пустоты, откуда пахнуло ещё большим холодом. Шилин не отрываясь от странной картины наморщил нос, потому что озоновый запах стал особенно густым. Стол медленно дрожа расползался по частям, провода перекрутились и связались в тугие узлы. Что-то далёкое оглушительно грохнуло, темное теневое пространство словно чихнуло, увеличившись до метра в диаметре. Шилин, находящийся ближе всех к эпицентру происшествия почувствовал движение воздуха, дыра засасывала всё вокруг, даже ширма задрожав на полу потянулась к столу. Дыра также неожиданно захлопнулась сухо чавкнув. В лаборатории повисла тишина.

- Ой. - послышался чья-то глупая короткая реплика.

Перед взором присутствующих сложилась странная картина: сброшенный тряской микроскоп валялся на полу, а половина мощного лабораторного стола въехала в стену, будто та была из сливочного масла. Hи опилок, ни осыпавшейся штукатурки, ни кирпичной кладки, которая должна была показаться в проёме.

Шилин втянул воздух носом, с момента падения он ещё ни разу не шевельнулся. Ему-то было видно, что остатки стола стали прямым продолжением стены, словно какой-то шутник-мебельщик подштукатурил края кривой тумбочки, а потом замаскировал всё под стол, выглядывающий из стены. Ещё Шилин видел, что металлический тубус микроскопа выпал из держателей и сейчас скручен в спираль, такое не под силу даже мировому силачу.

Кто-то двинулся со своего места, Шилина осторожно потрогали за плечо. Он что-то забормотал, оглянулся, даже сделал в воздухе какой-то бессмысленный жест руками, чтобы видели, что его не задело, что с ним всё в порядке.

Все по очереди подходили, рассматривали и ощупывали стол. Задавали множество вопросов, но Шилин всё ещё не мог вернуться в себя, в голове сплошной хаос, в котором витают и сталкиваются нагромождения образов, звуков. Он только стоял и перебирал в руках оставшиеся пластиковые лучины образцов.

"Скажите, что за образцы! Очень простой вопрос, на который просто ответить!" - кричал он в трубку осипшим от волнения голосом в кабинете руководителя отдела (в самой лаборатории телефона не было). Hо на том конце провода мялись, тянули и вымучивали Шилина долгими паузами и неясным перешептыванием, из которого он разобрал лишь одну фразу: "...давайте я с ним сам поговорю". Шилин сам первый бросил трубку.

В лаборатории его встретили оживлённые пересуды.

- Шилин, вы уже видели, где вторая половина?

Он ничего не понял и помотал головой, всё ещё морщась от телефонного разговора.

- Посмотрите, посмотрите. Вот сюда пройдите, рядом с батареей встаньте и приглядитесь. - Шилин подошёл. - Да вот сюда, ближе вон там рядом с проходной над козырьком. Видите?