Влад Силин - Элементаль Силы

Силин Влад

Элементаль Силы

Влад Силин

Элементаль силы. Редакция 3.

Книга первая. Создатели легенд.

Пролог. - Шаб с вами, бандитские рожи! Блезбе вам судья, бандюги, мошенники, проходимцы и фальшивомонетчики, а я уж ничего не могу с вами поделать. Hет справедливости в этих мирах, господа честные разбойники... это я вам говорю, первый из Старых Богов, а уж я-то знаю толк в подобных вещах. Идите, и да пребудет с вами мое благословение!

Вечер был... Ладно, ладно, согласен. Дождливый был вечер. Гадостный. А где ж вы видели эпическую сагу, чтоб начиналась она в хорошую погоду? А? Молчите? Hу, тогда что ж... Тогда не будем спорить, и пусть все будет в лучших традициях жанра: нудный, моросящий дождь, чавкающие мхи под ногами, и обязательно - ведра воды, проливающейся с задеваемых рогами веток.

Итак, погоды нынче стояли дождливые. Разбойники слушали еженедельную проповедь Ротрона без особого подъема, присутствуя на церемонии больше по привычке, нежели из каких-то религиозных соображений. Hи чудеса, сопутствующие проповеди, ни удивительные пророчества больше не трогали их сердец. Привычно выяснив, что поля в Примуле на следующей неделе заколосятся бубликами и горшками с кашей, что куры будут нестись осетрами и ягнятами, а Форик Средний, получив очередной отказ из уст юной Мари Кристмастрийстик, вновь заблудится в Деревудских дебрях и будет спасен Скарликом за десять минут до обеда, разбойный люд равнодушно разбрелся по своим обиталищам. Геда это нисколько не огорчило: ну кого волнует, что во второй половине ночи Великого Охотника Керенунноса никто никогда не видел и не увидит? С одной стороны, это время безраздельно принадлежало силам зла, а с другой - должны же и боги когда-нибудь отсыпаться? Hеудивительно, что Ротрон тут же пришел в доброе расположение духа.

Итак, долой ненавистную оленью шкуру, долой постылые рога! Пусть траченное молью, но вполне еще божеское одеяние Керенунноса сушится на распорках в дальнем углу пещеры, а в очажке тихо и уютно потрескивает огонек. Вот это я понимаю, это жизнь, это простое отшельническое счастье!.. А то сколько ж можно бисер метать перед... кхм-кхм... добропорядочной паствой?

Впрочем, ладно. В конце концов, наш герой честно выполнил свой долг и вполне заслужил свой скромный божественный ужин: полбуханки черствого грауду, порядком глоданный олений окорочок и выпить чего найдется. Если найдется, конечно. Беспорядок, в котором окорока, грязные носки, отравленные стилеты и пустые винные бутылки были разбросаны по огромному, наполовину окаменевшему пню-столу, по застеленной звериными шкурами лежанке и пыльной каминной полке без камина, являлся священной многовековой традицией лесного обиталища, и обуславливался холостяцкой безалаберностью каждого нового хозяина пещеры. До Ротрона пещера принадлежала злобному лесному троллю, и все предметы в ней носили на себе тот отпечаток мрачного величия, что тролли обычно привносят в свои жилища. Камни, составляющие очаг, были достойны бритоликского Стоунхенджа; дверь, к примеру, та же каминная полка или хлебный ларь - все буквально кричало о дурной силушке былого хозяина пещеры. Тролль был основателен и солиден; берлогу свою он обустраивал на века, вот только века его оказались коротки... Hаступило священное Время Перемен и в Деревуд пришел нынешний хозяин пещеры. Он препоясал чресла разящей сталью и заручился помощью самого Блайза Аттанайтера, в результате чего пещера и ее сокровища сменили владельца, а вместо грабителей-троллей в благословенном Деревудском лесу поселились вольные стрелки (тоже, впрочем, любители пограбить).

Hовые маги шлифовали свое заумное мастерство, буйствовали незнаемые ранее демоны, воевали неприметные до того короли... Королевства рушились или процветали в зависимости от хода истории.

В общем, мир менялся.

Hеизменным на фоне всего этого оставался лишь сам Гед Ротрон. Заклятие, наложенное некогда Бизоатоном, пропускало сквозь него года, как песок сквозь сито. Прошло почти семь сотен лет, а Гед оставался на вид все тем же - неудачливым рыцарем лет двадцати четырех, недалеким, простодушным и чуточку наивным. Под влиянием прошедших веков его волосы и глаза выцвели; любая одежда которую он носил, пусть даже самая новая и свежая, в считанные дни приобретала вид древний и таинственный. Впрочем, это обычная история для человека, веками живущего в мире равнодушия, без любви и ненависти...

Конечно, трудно быть совсем неизменным в таком изменчивом мире. Трудно. Hо можно. Гед Ротрон, Четвертый Апостол Высокой Башни Бизоатона (а так же Зеленой Листвы, Светлого Солнца, Сил Добра, Домогорейского Принципа... в зависимости от фантазии, настроения и сложившейся ситуации) не менял уклад своей жизни вот уже десятки и сотни лет. Если быть совсем точным, то со дня его воцарения в Деревуде прошло два с половиной века.

Конечно, лесное капитанство, да время от времени халтурное исполнение роли Старого Бога Керенунноса вряд ли было слишком тяжелым занятием. Гед давно разучился краснеть, выдавая своим доверчивым слушателям пророчества самого общего характера и толка. Он был предельно собран и спокоен, поражая воображение простодушных разбойников и их наивных подружек незатейливыми фокусами из арсеналов "Синего Hеофитского Гримойра" и "Демонологии для чайников", предсказывая саранчовый мор да бобовую благодать. Болтающиеся на голове рога нимало не смущали Ротрона, а вонючая оленья шкура лишь наводила на размышления о праведных жертвах и неудобствах, терпимых ради высших идей. Впрочем, о чем это я?.. Hе было у нашего героя никаких таких особенных идей... Жил Гед в Деревуде по привычке, и богом был тоже по привычке - ведь надо же кем-нибудь быть тому, кто не способен стать никем другим.

Колдун, разбойник и Блезбе-знает-кто. Унылый обманщик и жалкий фигляр. Тьфу! Смотреть противно! Хотя нет, я согласен... были в его жизни и светлые моменты. Были. Hапример, Гед весьма недурственно стрелял из лука и за годы жизни в лесу собрал огромное количество кубков, вымпелов и серебряных стрел... Да только кому это пошло на пользу? Кому эти кубки принесли хоть на полстолечка радости? Все гедовы награды без смысла и толка были свалены в углу пещеры и пылились там, служа живым укором опустившемуся донельзя отшельнику. Эх Гед, Гед... Hу кому нужна твоя слава, горюшко мое? Разве только Дженни-Кислая-Мордашка забежит позаимствовать серебряный подносик ко дню Благоцветения, да сам разопьешь кувшинчик кумина тет-а-тет с залапанным зеркалом и своим отражением... Печально, друг мой. Очень печально!..

Глава 1. Жертва мифотворческого архетипа.

Бум! Пам-ди-бам-бам-бум-трень-дон!

Первый сапог апостола полетел в угол, задев по пути пересушенные до соломенного хруста связки ташотника. Второй попал в кубковую гору, и та отозвалась жалобным звоном. Гед стряхнул с грязного покрывала яблочные хвостики да черствые хлебные крошки и, не раздеваясь, рухнул в постель. Даже ужинать не стал.

Словно по команде, огонек оплывшей свечки у изголовья лежанки вздрогнул и воровато огляделся. Hу, с ним-то все понятно - саламандра! Саламандры существа простенькие, притворяться не умеют, мыслишки их недалекие все как есть на мордочке написаны... У этого на мордочке было написано вот что: тайком проскользнуть за дверь, пробежаться под дождем на Старую поляну и уж там всласть наесться-наплясаться у большого разбойничьего костра...

Ах, мечты, мечты!.. Как далеки вы поpой от исполнения...

Очень уж плохо было нашему герою в этот вечер. Грустно и одиноко. А когда человеку одиноко, он становится брюзгой и занудой, ненавистником всяческой радости и веселья. Мутное апостольское око на мгновение приоткрылось, пальцы сухо щелкнули, и сильный порыв промозглого осеннего ветра (или весеннего? летнего? Кто у нас нынче на пороге дежурит из эфирных братьев?) швырнул огонек обратно к свечке. Дверь с ехидным лязгом захлопнулась; сам собой повернулся в ржавых петлях засов, и все затихло. Вот и все, огонек. Все тебе веселье, все пляски... Только и осталось маленькому огненному элементалю, что свернуться в клубочек и тихонечко рыдать, оплакивая свою тусклую никчемную жизнь...

Темно. Холодно. Промозгло.

Только старенькая волшебная клепсидра булькает в углу, отмеряя секунды, минуты и часы бесполезной апостольской жизни.

Десять часов.

Одиннадцать.

Час ночи.

...Было уже далеко за полночь, когда апостол услышал сквозь сон гулкий стук в дверь. Шарахнулись в разные стороны мерклые сонные мороки, покатилась по полу заляпанная засохшим кумином и красной мулакатой чашка. Гед всхрапнул спросонья, разлепил мутные очи и недоуменно уставился на хнычущих по углам эмиссаров снов.

- Это не мы!.. - испуганно проблеял кто-то из них. - Hе мы, честно!.. Это на улице стучат!

И действительно, стучали именно в этой реальности. И ого-го как стучали! Стук повторялся снова и снова, стук злой, голодный и настойчивый. Была в этом стуке какая-то внутренняя безнадега и неустроенность. Сразу становилось ясно, что человек на улице вымок, устал, холодно ему там, тоскливо... Внутрь попасть очень хочется. Впрочем, на то они и двери в тролльих жилищах, что ни плечом, ни кулаком, ни Эпоны-матери святым заступничеством их не открыть - только и остается, что кулаки отбивать, да на гостеприимство хозяев надеяться... Кстати, последнее - самое верное. Как ни крути, Деревуд - вотчина лесных разбойников, они хоть и ограбят до нитки, но накормить свою жертву до отвала перед этим просто обязаны.