Вл. Гаков - Три возвращения Роберта Силверберга

Вл. Гаков

ТРИ ВОЗВРАЩЕНИЯ РОБЕРТА СИЛВЕРБЕРГА

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,— то я ничто» (I Коринф., 13).

Этой цитатой из Нового Завета американский писатель-фантаст Роберт Силверберг предварил свое автобиографическое эссе, опубликованное в 1975 году и, кстати, названное самокритически: «Медь звенящая, кимвал звучащий». Святая правда, столь редкая в автобиографиях: творческий путь одного из бесспорных лидеров американской «Новой Волны» наглядно иллюстрирует вышесказанное. А ведь начало, казалось, сулило куда более простую и ясную перспективу, о коей многим коллегам Силверберга было впору только мечтать... По меркам правоверного еврейского семейства, осевшего в Америке на перепаде веков (деды и бабки будущего писателя еще говорили на родном языке — по-польски и по-русски), в чьей среде упорный труд сызмальства был даже не почетом — нормой выживания, Роберт Силверберг явно не производил впечатление вундеркинда. Отец будущего писателя родился в Лондоне вместе с новым веком, мать — чуть позже — в нью-йоркском Бруклине; там же, в 1935 году, появился на свет первенец, которого назвали Робертом. Учился он неплохо, но какими-то особенными талантами среди сверстников не выделялся. Читал, правда, много, но все, по мнению родителей, совершенно никчемное: какие-то выцветшие аляповатые журнальчики с часто мелькавшей аббревиатурой SF. Одним словом, какую-то фантастику!

Тревожные предчувствия родителей подтвердились, когда Роберт, окончив престижный Колумбийский университет, не пошел ни в науки, ни в бизнес, а ударился в дело самое что ни на есть рискованное: стал литератором (во всех анкетах он числил себя «профессиональным писателем» аж с 1953 года — то есть, с момента достижения совершеннолетия). И добро бы литературу себе выбрал какую-нибудь подходящую — многие писатели Америки уже и зарабатывали прилично, и портреты их появлялись на первых полосах ведущих газет,— так нет же... Научная фантастика! Профессиональная карьера писателя-фантаста в начале 50-х золотых гор не сулила, и еще долгие годы Роберт Силверберг вынужден был ежемесячно, ежедневно решать для себя тоскливую проблему заработка.

Решал он ее двояко. Во-первых, работал в штате сразу нескольких редакций научно-фантастических журналов (ряд из них даже возглавлял какое-то время). А во-вторых — писал. Но с такой интенсивностью, что только за счет «вала» вполне мог себя прокормить!

По продуктивности Силверберг если кому в американской фантастике и уступит, то, пожалуй, только еще одному достойному представителю бруклинских евреев — выходцев из России: легендарному Азимову. На начало 90-х годов Силверберг давно превысил заветную планку в сотню научно-фантастических книг, что, в сочетании с почти семью десятками книг научно-популярных — и всего-то отмечает в этом году свое 60-летие! — согласитесь, впечатляет.

Но случались в этом на вид исправном механизме-конвейере и странные перебои, долгие остановки, загадку которых, может быть, чуть-чуть прояснит цитата, с которой начиналась статья.

Однако все по порядку. В течение примерно десятилетия после первой профессиональной публикации — ею был рассказ «Планета Горгона», опубликованный в 1954 году,— и быстро последовавшим за ней романом-дебютом «Восстание на Альфе-С» (1955) Силверберг умудрился выстрелить обоймой из без малого 20 романов (большинство появилось на книжном рынке под маркой «детской фантастики») и доброй сотни рассказов. И если романы были откровенным коммерческим «проходняком», написанным исключительно для денег (автор сам неявно это подтвердил, скрывшись за двадцатью с лишним псевдонимами), то вот с рассказами все не так просто. По крайней мере, специальную премию «Хьюго» в 1956 году Силверберг получил не за «километраж» печатной продукции — а как самый многообещающий молодой автор!

Следующее десятилетие подтвердило его намерение не оставаться только «медью звенящей»: отныне он решил писать не то, что хорошо продается, а то, что хорошо пишется. То, что любишь, одним словом.

И в этом преуспел! «Гениев конвейера» в американской литературе — и американской фантастике, в частности, не занимать. Однако примеров эволюции, проделанной Силверберг от — от рядового ремесленника до элитарного лидера «Новой Волны», признанного стилиста, мастера интеллектуальной прозы, густо насыщенной мифологической и «общекультурологической» символикой, подобную реинкарнацию (слово и тема, особенно любимые этим автором), что-то и не припомнить. В 1967 — 1968 годах писатель, к тому времени окончательно перебравшийся на другой край Америки — в Сан-Франциско, уже возглавлял Ассоциацию американских писателей-фантастов, и кандидатура новоиспеченного президента в ту пору решительно никого из мира фантастики не удивляла.

Яркий талант стилиста и «визионера» проявился сначала в короткой форме — сотнях рассказов и повестей Силверберга, составивших примерно 25 сборников. Эти рассказы и повести принесли ему первые премии — «Хьюго» (в 1969, 1987, 1990 годах) и «Небьюлу» (соответственно в 1969, 1971, 1972, 1974 и 1985-м). Внушительный урожай — если принять во внимание, что многие произведения этого писателя, даже не удостоившись наград, все равно пользуются заслуженной популярностью, став своего рода классикой жанра.

Причем диапазон их весьма широк. Тут и разнообразные подходы к одной из любимых тем писателя — бессмертию и перевоплощениям личности: повести «Крылья ночи» (1968), годом позже переписанная в одноименный роман, и «Рожденный вместе с мертвыми» (1974); тонкие и ироничные интеллектуальные «упражнения» принципиального агностика на темы религии (некогда — непреодолимое табу научной фантастики) — знакомые нашему читателю новеллы «Добрые вести из Ватикана» (1970) и «Папа и шимпанзе» (1982), повесть «Пир Святого Диониса» (1972). Ряд рассказов впечатляюще демонстрирует, что за скука и бездуховность воцарятся в стерильной сверхрациональной утопии будущего: в ней не останется места художникам («Талантливый человек», 1955); рутинные туры во времени уничтожат таинственную притягательность мифов и легенд («Когда ушли мифы», 1969); этически бесстрастное телевидение даст возможность праздным зрителям испытывать все ощущения героев на экране — в том числе, страдания и боль («Торговцы болью», 1963), а те же экскурсии в прошлое — наблюдать воочию Апокалипсис («Как мы ездили смотреть конец света», 1972). Наконец, ученым-антропологам останется исследовать иные культуры только в собственном воображении (за отсутствием на «технологической» Земле каких-либо культур вообще) — как это описано в едком саркастическом рассказе «Шварц меж галактик» (1974).

... В 1960 году, когда, казалось, ничто не способно было остановить этот набравший обороты механизм, уникальный даже на американском книжном рынке, Силверберг непостижимым образом замолчал. Совсем перестал писать фантастику, ограничившись только косметической перелицовкой ранее изданного. А затем столь же неожиданно и непредсказуемо последовала новая впечатляющая — на этот раз, и качественно — обойма из сложных и ярких по идеям и языку романов.

Перечислю хотя бы некоторые. «Станции Хоуксбилл» (1968), «Маски времени» (1968) и «Вверх по линии» (1969) посвящены парадоксам путешествий во времени. Мистические и оккультные элементы, занимающие важное место в творчестве писателя, доминируют в романах «Шипы» (1967), «Возвращенный к жизни» (1962) и «Книга черепов (1972). Любопытная инопланетная культура, в которой все подвержено изменениям, а ощущение «самости» считается смертным грехом, описана во «Времени изменений» (1971), награжденном премией «Небьюла». Во многих романах герои обладают той или иной формой экстрасенсорного восприятия, причем Силверберга в первую очередь занимают психологические коллизии, возникающие при общении обретших чудесный дар с остальными — «нормальными» — людьми. Во «Втором путешествии» (1972) это взаимоотношения между бывшим преступником, чье сознание было стерто и заменено другим — «правильным», и девушкой-телепатом; герой романа «Умирая изнутри» (1972) — тоже телепат, чей дар неотвратимо слабеет; наоборот, «стохастический человек» из одноименного романа, вышедшего в 1975 году, сумел выработать в себе и успешно развить способность к ясновидению. А еще в это десятилетие были написаны такие значительные книги, как «Вниз на Землю» (1970), «Шадрах в очаге» (1976), «Стеклянная башня» (1970)...

И вновь — добровольное затворничество! В 1975 году, в самом зените писательской карьеры. Как будто все складывалось как нельзя лучше: комплименты критиков, премии, растущие авансы от издателей; Силверберг открывает для себя иные страны (в эти годы он много путешествует) и иную реальность — восточную философию, музыку, психоделику... А все равно что-то мучает, настойчиво подвигая на новый пятилетний «пост». Может быть, когда все получается — и легко, шутя! — это тоже плохо? И по-настоящему любить можно только то, что вызывает сопротивление?