Слава Бродский - Смешные детские рассказы

Книга представляет собой сборник коротких детских рассказов o событиях, происходивших в Москве в середине пятидесятых годов прошлого века, через десять лет после окончания Второй мировой войны. Рассказы могут быть интересны как детям, так и взрослым. Дети найдут в книге много по-настоящему смешных эпизодов и смогут посмотреть на столицу России середины двадцатого века глазами двенадцатилетнего мальчика. Взрослые будут иметь возможность посмотреть на те же события своими глазами и тоже посмеяться, а может быть, и погрустить.

_____________________

Памяти моих родителей

_____________________

Предисловие издателя

В начале этого лета у меня гостил один мой давний приятель из Москвы. Он рассказал мне много всяких историй, весёлых и печальных. Среди прочего, он сообщил, что его дальний родственник передал ему три толстые ученические тетрадки с записками неизвестного ему мальчика и настоятельно просил их прочитать.

Перед самым отъездом из Москвы мой приятель прочитал эти записки, пришёл от них в волнение и решил привезти их мне. Он также добавил, что его родственник сообщил ему, что тетрадки эти после смерти их владельца передавались из рук в руки несколько раз с последней просьбой автора – опубликовать при возможности записки под вымышленным именем или под именем издателя. Мой приятель сказал мне, что записки, по существу, являются короткими смешными рассказами, и, по его мнению, их надо издать непременно. Однако у него нет на это ни времени, ни средств, и надежда остаётся только на меня.

Когда я только начал читать рассказы мальчика, я сразу стал подумывать, не стоит ли мне действительно принять на себя все хлопоты и расходы по их изданию, а буквально через пару дней я уже трудился над их редактированием.

Должен сказать, что я старался изменить в рассказах как можно меньше, потому как они были написаны просто, коротко и ясно. Я только дал им совсем незначительную литературную правку и расшифровал непонятно написанные слова. Сам мальчик, по-видимому, не рассматривал свои записки как рассказы. Поэтому он не снабдил их никакими названиями. После некоторого колебания я взял на себя смелость сделать это за автора, и я надеюсь, что тем самым я не ухудшил восприятие текста в целом, а только внёс в него некоторый необходимый порядок.

Перед тем, как я отдал рукопись в типографию, я попросил моего приятеля узнать, есть ли возможность пролить свет на какие-то подробности жизни мальчика. Приятель вскоре ответил, что никаких дополнительных сведений об авторе этих рассказов получить невозможно, поскольку никого из тех, кто хранил его тетрадки, уже нет в живых.

Мне остаётся добавить от себя всего несколько слов. Из текста записок следует, что мальчик жил в Москве. Однако трудно сказать наверняка, в каком месте Москвы происходили описываемые события. На основании прочитанного и отрывочных сведений о дальнем родственнике моего приятеля я могу с некоторой степенью уверенности предположить, что всё это происходило неподалёку  от площади трёх вокзалов. Скорее всего, в том месте, где Большая Переяславская улица соединяется с Безбожным (ныне Протопоповским) переулком и Каланчёвской улицей, или там, где от Каланчёвки отходит вверх Большой Балканский переулок.

Можно уверенно сказать, что рассказы написаны в середине пятидесятых годов прошлого века, через десять с лишним лет после окончания Второй мировой войны. В это время площадь трёх вокзалов и прилегающие к ней улицы считались неспокойным районом Москвы. Однако же, судя по всему, мальчик жил в довольно благополучной семье. В рассказах он сам определил свой возраст – двенадцать лет, и я думаю, что нет никаких оснований в этом сомневаться.

Слава Бродский

Миллбурн, Нью-Джерси

Хоккейная клюшка

Сегодня мы играли в хоккей. Зимой мы очень часто в хоккей играем. Потому что зимой это самое интересное, что можно придумать. А зима у нас длинная. Почти полгода у нас зима. С ноября по март. Да и в октябре, и в апреле снег тоже может идти.

На самом-то деле, это, конечно, не совсем хоккей. Играем мы не на льду, а на снегу. Поэтому мы играем без коньков. Мы просто бегаем в ботинках, а чаще – в валенках. И если мы бегаем в валенках, то мы на них, конечно, калоши надеваем.

Иногда у нас заливают каток. Но, во-первых, это очень редко бывает, а во-вторых, мы всё равно в валенках бегаем. А бегаем мы в валенках, потому что каток неровный. На коньках по нему трудно ездить. Да и коньки далеко не у каждого есть.

Сегодня каток у нас не был залит. Но всё равно мы так затоптали снег, что шайба по нему шла нормально. Очень здорово она по нему шла. Почти что скользила. А скользила она по снегу потому, что шайба у нас очень хорошая.

Мы делаем её из консервной банки. Но не из высокой банки, конечно. Мы делаем шайбу из плоской консервной банки. И самая лучшая консервная банка – это такая, которую открыли только на четверть или на треть, не больше. Если в неё натолкать что-нибудь для тяжести и жесть обратно загнуть, то получается совсем неплохая шайба. И возни с ней мало. Припрятываем мы её прямо где-то во дворе. И никогда она у нас не пропадала. Наверное, потому что она больше никому не нужна.

И ещё у нас есть одно отличие от хоккея. Мы играем без клюшек. Но не потому, что у нас их нет. Кое у кого клюшки есть. Мы жестью прикрепляем к палке продолговатый кусок фанеры. И получается канадская клюшка. Но клюшки такие есть не у всех. А когда кто-то с клюшкой, а кто-то без клюшки, то для клюшки это очень плохо заканчивается. Когда она встречается с валенком, то сразу же ломается. По этой причине мы и опасаемся играть клюшками. Хотя тот, у кого клюшка есть, всё-таки выносит её во двор. Но выносит он её во двор только для того, чтобы потренироваться. А когда мы на счёт начинаем играть, то тогда каждый уже знает, что клюшку лучше в сторонку отложить.

А вот ворота у нас – настоящие. Ну, почти настоящие. Мы забиваем голы под скамейку. Шайба должна пройти между ножками скамейки под её сиденьем. Вот это как раз то самое место, где клюшки чаще всего и ломаются. Потому что, когда ты пропихиваешь шайбу под скамейку своим валенком, ни одна клюшка устоять не может. К концу декабря скамейку уже заносит снегом. Тогда мы что-то другое придумываем.

А сегодня один мальчик из нашего двора решил клюшкой на счёт играть. Ну и мой друг Глеб Парамонов, с которым мы с первого класса за одной партой сидим, тут же ему клюшку и сломал.

Беда ещё состояла в том, что клюшка была не самодельная. Это была настоящая покупная клюшка. Я такую клюшку первый раз в жизни видел. Тот, кто её принёс, сказал, что эта клюшка – для русского хоккея. Внизу она была не прямой и тонкой, как канадская клюшка, а была она изогнутой и толстой. И она казалась такой прочной, что никто не думал, что она сломается, да ещё так быстро.

Ну и тот, кто принёс эту клюшку, в драку полез на Глеба. А когда он полез на Глеба в драку, пришлось мне напомнить, какие у нас тут правила. У нас их все знают. Если ты решил играть клюшкой, а я твою клюшку сломал, то я за неё не отвечаю. Ну, конечно, я за неё не отвечаю, если я сделал это не нарочно. Это у нас такой закон. А то, что Глеб сделал это не нарочно, это все видели.

Ну и, конечно, домой я после этого хоккея сегодня пришёл весь мокрый. И мама была очень недовольна. Мама вообще всегда недовольна, когда я прихожу мокрый. А после хоккея не мокрым быть нельзя. А поскольку после хоккея не мокрым быть не получается, мама не любит, когда я в хоккей играю. Она всё хочет меня на что-нибудь другое переключить.

В прошлом году мама повела меня в бассейн — в секцию плавания записать. Но в бассейне сказали, что она меня очень поздно привела. Тогда мама спросила, а в котором же часу надо приходить. И ей ответили, что они имели в виду совсем другое. Они имели в виду, что олимпийский чемпион из меня уже не получится. Надо гораздо раньше начинать. И сказали маме, что надо приводить ребёнка, когда ему пять лет.

Мама с ними заспорила и попросила записать меня в секцию для начинающих. Но маме ответили, что начинающих у них нет. А когда мама стала настаивать, ей сказали: «Ладно, оставляйте ребёнка. Но если он у нас утонет, мы за это отвечать не будем». Ну и мы тогда ушли оттуда.

Я продолжал играть в хоккей. А мама всё сердилась, когда я приходил мокрый. И сегодня мама тоже была недовольна, что я пришёл мокрый. Она сказала мне, что сегодня ещё вторник, а я выгляжу таким грязным, как будто сегодня уже суббота. И в самую пору уже разжигать колонку, чтобы меня мыть. А моё постельное бельё теперь придётся, наверное, менять каждую неделю – как за границей в лучших гостиницах. И что она ещё посмотрит сейчас, высохла ли моя вчерашняя майка. Ещё мама сказала, что если меня вовремя не позвать домой, то я могу, наверное, там во дворе прямо над консервной банкой умереть.