Шанталь Фернандо - Время покажет

Шанталь Фернандо

Время покажет

Оригинальное название: Chantal Fernando «Time will tell» 2015

Переведенное: Шанталь Фернандо «Время покажет» 2016

Перевод: Юлия Михайлова

Редактор и оформитель: Наталья Давлад, Юлия Михайлова

Обложка: Анастасия Токарева

Переведено специально для группы: Книжный червь / Переводы книг https://vk.com/tr_books_vk

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Мне всегда говорили: БУДЬ ИМПУЛЬСИВНОЙ.

Вот, как я оказалась на заднем сиденье мотоцикла незнакомца.

СЕКСУАЛЬНЫЙ, ВЫСОКИЙ, ТАТУИРОВАННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ, но все же незнакомец.

Откуда мне было знать, что случайная встреча с этим мужчиной, КСАНДЕРОМ КЕЙНОМ, изменит всю мою жизнь?

Стефани Ноулз

Спасибо тебе за все, что ты делаешь!

Мой отец умер.

Джек Кейн был одним из самых важных людей в моей жизни, и теперь он ушел. Я веду себя, как нормальный человек, но чувствую себя отнюдь не нормально. Я просто существую. Не живу. Я просто не умираю. Вот в чем разница. Я чувствую, как часть меня потеряна, как будто мою спину разрезали и вырвали позвоночник, а теперь оставили пытаться справиться со всем, что у меня осталось.

Мой папа – все для меня.

Был всем.

Прошел месяц.

Как он мог уйти?

Джек Кейн был сильным мужчиной: ничто, как предполагалось, было не в состоянии его повергнуть, верно?

Именно так я всегда думал, взрослея. Он был огромен; ничто не побеспокоило бы моего папу. Он был эталоном мужчины, которым я хотел вырасти. Он не был идеален, но я никогда и не ожидал от него этого. А он также не ожидал, что я буду идеальным сыном, и Бог знает, что я таким не был.

Я был проказником.

Но он любил меня безоговорочно и всегда был рядом, чтобы поддержать, несмотря ни на что.

Не могу поверить, что это произошло. Я всегда думал, что мой папа непобедим.

Конечно, мужчина, как он, не пошел бы домой пешком после ночной гулянки в баре, чтобы его ненароком не ограбили, однако оказался глуп и эгоистичен, чтобы сесть за руль, представляете?

Ирония судьбы не была упущена мною.

Я уставился на входную дверь, желая, чтобы это он открыл ее и вошел внутрь. Дом пуст и наполнен воспоминаниями, словно насмехается надо мной, напомнив о том, как все когда–то было.

Это – горьковато–сладкое чувство.

Это все, так или иначе, делает меня еще более одиноким.

Еще только один раз. Если бы только я мог увидеть его еще раз. Что бы я сказал ему? Что я горжусь им? Что знал, насколько мне повезло иметь такого отца, как он? То, что мне жаль, что я был безумным ребенком, усложнявшим его жизнь время от времени?

Я вытираю щеку, когда ощущаю, как по ней скатывается что–то влажное.

Я не помню, когда в последний раз плакал. Думаю, когда был еще мальчишкой. Я рад, что ряди никого нет, чтобы увидеть меня таким – настолько чертовски слабым. После того, как я приложил все усилия и направил их на утешение свое сестры, Саммер, теперь я в состоянии сосредоточиться на себе. В то время как моя сестра была близка с папой, она не проводила с ним так много времени, пока росла. Саммер лишь фактически находилась в его жизни на протяжении последних нескольких лет из–за ее безумно–дурной контролирующей матери. Я же, с другой стороны, находился рядом с папой с того дня, как открыл глаза.

Он был моим героем.

Он был неотесанный, тусил с байкерами, пил и много матерился. Хоть отец и был груб, но имел золотое сердце.

Теперь он находится в шести футах под землей.

Я хожу по прихожей туда–сюда, провожу пальцами по волосам и тяну за кончики.

И затем принимаю решение.

Впервые в своей жизни, мне просто необходимо уехать. Сбежать. Находиться где–то в другом месте.

Мне нужно стать свободным.

Залечит ли время все раны?

Думаю, только время покажет.

Я уставилась на торт для его оценки. Думаю, это все же лучшее из моих творений – шоколадно–ванильный, круглой формы и покрытый шоколадом. Торт для моей лучшей подруги и подельника, Эйприл. Сегодня ее двадцать первый день рождения, поэтому я приехала сюда в девять утра и заканчиваю торт, которым собираюсь удивить ее, хотя он, на самом деле, не станет сюрпризом. Я пеку торты для всех, кого знаю. Я пишу «Счастливого 21–го Дня Рождения, Эйприл» в нижней части торта розовой глазурью, чтобы завершить его.

Идеально.

Он ей понравится.

Мой телефон издает звуковой сигнал о сообщении от нее. Легка на помине.

Эйприл: Я люблю тебя.

Широко улыбаюсь и отправляю ответ.

Трилл: Полагаю, ты получила мой подарок.

Эйприл: Его только что доставили! Серьезно? Ты балуешь меня! Спасибо. Я влюбилась в подарок.

Я подарила ей билеты на концерт Эда Ширана1 и шоколадный букет, который доставили ей домой.

Трилл: Рада, что тебе понравилось.

Эйприл: Приезжай ко мне к шести. Не могу дождаться вечера!

Я встречусь с Эйприл у нее дома, мы поужинаем, поедим торт и выпьем, прежде чем отправиться на ночь танцев, чтобы, как вы понимаете, выпить еще больше. Я на самом деле не очень много пью. Почти не хожу на вечеринки за исключением случаев, когда Эйприл приглашает, потому что с трудом могу отказать ей. Я отношусь слегка к скучной личности, по крайней мере, мне так говорят. Я предпочла бы лучше прильнуть с хорошей книгой, чем трясти задницей на танцполе, но это только мое мнение.

Эйприл является моей полной противоположностью. Она любит появляться в обществе и пробовать что–то новое. Она вытаскивает меня из зоны комфорта, хотя мне это и не всегда нравится, но знаю, мне необходимо развеяться.

Я на обучаюсь последнем курсе университета, чтобы стать воспитателем в детском саду, а также я пеку торты или читаю в свободное время. Это не похоже на описание среднестатистической двадцатидвухлетней девушки, но вот такая я.

Что могу сказать, я – человек привычки. Каждое утро в семь утра, минута в минуту, мне нравится бегать. Кроме того, чтобы помочь мне держать себя в форме, бег также дает шанс разобраться в своих мыслях. У меня хорошая жизнь, но не идеальная. Мать оставила меня с отцом, когда мне было семь лет, и я с тех пор я ее не видела. Очевидно, быть матерью и женой дальнобойщика не было ее главной мечтой.

Когда два года назад папа умер от рака, я осталась одна. У меня все же есть родственники, разбросанные по всей стране, но ни один из них не живет поблизости к тому месту, где обитаю я, а переезжать я очень не хочу. Мой дом принадлежал отцу, и он любил его. Я не могу решиться продать его или съехать. Чтобы выплатить как можно больше за дом, папа упорно работал, так что ипотечный взнос был совсем невелик. И благодаря страховому полису отца, который он оставил мне, я смогла оплатить его полностью. В промежутках между продажей тортов, работой неполный день в кафе–мороженом, и деньгами в банке от страховой выплаты, я хорошо справляюсь. Даже вполне прилично. Но я променяла бы все это лишь на еще один день вместе с ним.

Схватив кекс, который вчера вечером я сделала для своего соседа, Зака, надкусываю его и бреду в свою комнату. Сегодня пятница и у меня два занятия, которые необходимо посетить, прежде чем вернусь домой и стану переживать, что надеть для вечера с Эйприл.

Меня останавливает стук в парадную дверь, и я меняю направление. Облизывая глазурь с пальцев, открываю дверь правой рукой.

– Это один из моих кексов? – спрашивает Зак, сощурившись, взглянув на мои пальцы.

Я ухмыляюсь, затем подношу кекс ко рту и доедаю его.

– А что если так и есть?

Зак усмехается, когда открывает дверь и заходит внутрь, направляясь прямиком в кухню. Я закрываю входную дверь и следую за ним.

– Ты испекла только двенадцать!

Я смеюсь.

– Ты так чертовски избалован, Зак. Двенадцать кексов для тебя недостаточно?

Он берет один и откусывает, и половина кекса исчезает у него во рту.

– Да, если бы только я один их ел. Каждый ублюдок приходит и съедает по одному.

Он кладет немного денег на стол, и я смотрю на него с неодобрением.

– Не начинай.

– Просто заткнись и возьми деньги, Трилл, – говорит он, облизывая глазурь с губ.

– Ты знаешь, что я не беру денег с семьи, – говорю спокойно.

И Зак был самой близкой частью семьи, которая у меня имелась.