Айзек Азимов - Второе Основание

Айзек Азимов

Второе Основание

(перевод: Сергея Барсова)

Часть 1

ПОИСКИ МУЛА

1 ДВА ЧЕЛОВЕКА И МУЛ

МУЛ… — только после падения Первого Основания выявились конструктивные аспекты правления Мула. Со времени Первой Галактической Империи он первый царственно правил космическими пространствами. Экономическое правление павшего Основания никогда не достигало такого размаха, несмотря на предсказания психоисториков. Его нельзя даже сравнивать с Объединенными Мирами, которыми правил Мул, и которые включали в себя одну десятую часть пространства Галактики и одну пятнадцатую ее населения. В особенности в ту пору, которая вошла в историю под названием «Эры Поиска»

О Муле и его Империи можно сказать значительно больше, чем дано в Энциклопедии, но почти все не представляет сейчас особей важности и настолько устарело, что просто даже не интересно.

Главным образом, статья в Энциклопедии упоминает дальше об экономических условиях, которые привели к возвеличению «Первого Гражданина Объединенных Миров» — так официально титуловался Мул — и об экономических же последствиях его правления.

Если автор статьи и удивлялся той необычайной быстроте, с которой Мул за пять лет достиг такой власти, не обладая поначалу практически ничем, то этого особо не видно. Если он, далее, и удивлялся неожиданному прекращению экспансии и естественному укреплению уже завоеванных территорий в течение последующих пяти лет, то он об этом тоже ничего не пишет.

Поэтому мы оставим в стороне Энциклопедию и поведем рассказ посвоему, а основное внимание обратим на эту пятилетнюю паузу.

Объединенные Миры могли похвастаться и политической стабильностью, и экономическим процветанием. На мирах, которые пять лет назад знали Основание, может, и бывало некоторое сожаление по нему, но не более того. Лидеры Основания умерли, если были бесполезны, или были обращены, если могли приносить пользу.

Из Обращенных самым полезным был Ган Притчер, теперь уже генерал-лейтенант.

Во времена Основания Ган Притчер был капитаном и членом подпольной Демократической Оппозиции. Когда Основание без борьбы сдалось Мулу, Притчер в одиночку продолжал бороться против него. До тех пор, пока не стал Обращенным.

Обращение состояло не в том, что его просто переубедили, доказав неправильность прежних суждений. Ган Притчер достаточно хорошо это знал. Мул применил к нему свои ментальные силы, перед которыми человеческие эмоции становились податливее глины. Но Питчера это вполне устраивало. Все так и должно было быть. Естественно, такое отношение тоже было последствием Обращения, но Ган Притчер уже не задумывался над этим.

А сейчас он возвращался из своей пятой большой экспедиции, из необозримых галактических миров, не принадлежавших Союзу. Он, ветеран космоса и бывший разведчик радовался как мальчишка скорой встрече с Первым Гражданином. По его суровому, скульптурному лицу, о котором можно было подумать, что оно не способно улыбаться без того, чтобы не треснуть, ничего этого не было заметно. Но ведь внешние проявления чувств ничего не значат. Мул прекрасно видел все внутренние эмоции, до самой мельчайшей, так обычный человек видит, когда ему подмигивают.

Притчер оставил свой аэромобиль в старом ангаре наместника и вошел на территорию дворца пешком, того требовал этикет. Он прошел примерю милю по прямой, как стрела, аллее, пустой и тихой. Притчер знал, что на многих квадратных милях территории дворца не было ни одного охранника, ни одного вооруженного человека.

Мул не нуждался в охране.

Мул мог защитить себя лучше кого бы то ни было.

Шаги Притчера мягко отдавались в его ушах, а дворец перед ним сверкал, переливался ярким светом, изумлял невиданными металлическими стенами и причудливыми арками, характерными для поздней имперской архитектуры. Он господствовал надо всем городом, надо всеми землями вокруг.

Во дворце жил один человек, всего один, на чьих ментальных способностях держалась вся политическая структура Объединенных Миров.

Огромные гладкие двери ушли в стены при приближении генерала, и он вошел. Он ступил на широкую парящую лестницу, и она бесшумно и быстро понесла его вверх. Притчер остановился перед небольшой простой дверью в апартаменты Мула.

Дверь открылась…

Бил Чанис был молод и не был Обращенным. Проще говоря, его эмоции не были под контролем Мула. Они оставались точно такими, с какими он родился и какими они стали за всю его жизнь. И это его вполне устраивало.

Ему еще не было тридцати, но он уже был на прекрасном счету в столице. Он был красив и находчив, а, следовательно, имел успех в обществе; Мул же ценил его за смелость и ум, он был очень доволен и одним, и другим своим успехом.

Ему предстояла первая аудиенция у Мула.

Ноги несли его по прямой, как стрела, дороге к металлическим башням Дворца, что был некогда резиденцией наместника Калгана, который представлял Императора; а позже был резиденцией независимых принцев Калгана, которые правили уже от своего имени. Сейчас он стал резиденцией Первого Гражданина, который правил своей собственной Империей.

Чанис тихонько мурлыкал себе под нос. Он почти наверняка знал, из-за чего его вызвали. Конечно же, из-за Второго Основания! Это вселенское пугало, из-за которого Мул отказался от политики бесконечной экспансии и теперь осторожно выжидал. Официально это называлось консолидацией.

Повсюду ходили слухи — разные, дикие и неистребимые. Мул продолжит экспансию. Мул обнаружил Второе Основание и скоро нападет на него. Мул договорился со Вторым Основанием и поделил с ним Галактику.

Мул решил, что Второго Основания не существует, и теперь завоюет всю Галактику.

Не было смысла выслушивать все, о чем болтали во всех гостиных. Слухи эти возникали не в первый раз, но сейчас они стали более упорными, и все авантюристы, профессиональные вояки и политиканы радовались, хотя сами еще не знали, чему.

Бил Чанис был как раз из таких. Он не боялся загадочного Второго Основания. Бели уж на то пошло, он не боялся и Мула, причем не скрывал этого.

Многие завидовали его молодости, его богатству и угрюмо ждали, когда власти, наконец, рассчитаются с этим вертопрахом, который открыто говорит об уродстве Мула и его затворничестве. Никто не осмеливался поддерживать его, мало кто смеялся его шуткам, но с ним ничего не происходило, и репутация его росла соответственно.

Чанис напевал самодельные бессмысленные куплеты, и осмысленным был только рефрен: «Второе Основание угрожает знанию и всему созданию».

Он был во дворце.

Огромные двери медленно скользнули в стороны при его приближении, и он вошел. Он вступил на широкую лестницу, и она бесшумно и быстро понесла его вверх. Он быстро поднялся на этом бесшумном эскалаторе и остановился перед небольшой простой дверью в апартаменты Мула.

Дверь открылась…

Человек, которого звали Мулом и титуловали Первым Гражданином, глядел сквозь стену с односторонней прозрачностью на огни огромного города, лежащего внизу.

В небе начали зажигаться звезды, которыми он повелевал.

Он горько улыбнулся при этой мысли. Он властвовал над людьми, но мало кто из них видел своего владыку. Он, Мул, был не тем человеком, на которого стоило бы глядеть-глядеть без отвращения. Он весил всего сто двадцать фунтов при росте в пять футов восемь дюймов. Руки и ноги его напоминали прутья, гнущиеся под любым углом в любую сторону. А худое его лицо было почти незаметно из-за огромного носа, напоминавшего птичий клюв.

Одни только глаза его не соответствовали карикатурному облику Мула.

В мягком его взгляде — странно мягком для победителя и завоевателя Галактики — неизменно таилась грусть.

В городе — фешенебельной столице фешенебельного мира — были развлечения на любой вкус. Он мог бы сделать своей столицей Терминус — самого сильного из всех сокрушенных врагов, но он был далеко, на самом краю Галактики. Калган был гораздо ближе к Центру. Аристократический курорт устраивал Мула больше… по стратегическим соображениям.

Но вся роскошь Калгана, все его процветание не радовали Мула.

Все боялись его, подчинялись ему, возможно, даже уважали его… на расстоянии. Но кто бы взглянул на него без потаенной гадливости? Только те, кого он обратил. А велика ли цена такой искусственной преданности?

В ней не хватало души. Он мог бы присвоить себе любые титулы, мог бы устраивать церемониальные приемы, наслаждаясь всяческими знаками преклонения, но и это ничего бы не изменило. Лучше — точнее, не хуже — быть Первым Гражданином и никому не показываться.