Ключ-стражи (СИ) - Шакирова Анастасия
На Мастерской – отчасти – и строился наш план. Ворон никогда не учился у нас. Вероятно, само слово «Мастерская» вызывало у него отвращение, и поэтому он ничего не желал знать ни о Пристани, ни об учебном заведении для магов. Ни о простейшей охлаждающей магии, позволяющей летом продавать замороженные соки в стаканчиках из листьев полчи, ни о том, что скрывается под Пристанью – о монстрах, о Тварях, о древних созданиях.
Минута еще не прошла – но силы моих соучеников уже были на исходе. Фигура дракона начала дрожать и расплываться, пальцы Тимми в моей руке стали мокрыми и скользкими от пота. Ворон недоуменно нахмурился – но именно в этот момент земля дрогнула и разинула каменистую пасть.
Дверь в чертоги Не-Мертвого Короля мог открыть только Рэн.
Подманить его в самый удобный угол – для этого был нужен Нори. Шустрее нашего недоросля найти сложно, особенно — когда за тобой по пятам такое гонится.
Для обрушения сводов чертога был необходим сильный маг, привыкший работать с рунами земли и камня. То есть Вильям — вместе с еще парой десятков младшеклассников, не умеющих создавать иллюзии.
Ничего удивительного, что мне досталась роль в меру дурацкая, отвлекающая и откровенно выставляющаяся. Нам, не-героям, не привыкать!
— Лови! — я вытащила из кармана вторую руку и бросила в Ворона чем-то, слабо блеснувшим в свете фонарей.
Ротт рефлекторно поймал странный предмет — и недоуменно уставился на него. В его ладони лежала бледная до прозрачности чешуйка.
Мы не были до конца уверены, кого атакует разозленный внезапным пробуждением Король. Герои, не герои... Но Твари, если верить древним мифам, враждовали между собой. Хватит ли одной чешуйки Белого Змея, стража библиотеки, чтобы спровоцировать Короля? Шанс был: все или ничего.
Но вот силу обрушения земли мы, пожалуй, не рассчитали. Иллюзия в последний раз дрогнула и с легким хлопком растаяла в воздухе, а я поняла, что если не научусь за этот самый воздух держаться, то остаток представления буду досматривать из-под Реиного плаща. Если она, конечно, будет не против.
В самый последний момент меня что-то обхватило поперек живота – аж ребра затрещали, подняло над землей и отшвырнуло вбок – так, что на миг вышибло дух, лбом я треснулась о какую-то кстати подвернувшуюся гальку. Но я продолжала видеть, как земля перед Мастерской раскрывается все шире, будто глотка песчаной акулы, щеря зубы-валуны.
Я скосила взгляд: оказалось, что меня отбросил в сторону длинный язык огромной львиной пасти. Я и не знала, что наша Дверь такое умеет! А сейчас она, ощерившись, казалось, всей стеной, яростно рычала, добавляя грохота и треска. Здание Мастерской дрожало, звенели лопающиеся стекла, сыпалась каменная крошка.
– Какого?.. – Ворон, разумеется, успел отпрыгнуть. На то, что он попадется в такую примитивную ловушку, мы даже не надеялись. Надеялись на другое. На другого.
Я не знаю, кем был Не-Мертвый Король при жизни. Может быть, действительно известным своей жестокостью императором, как утверждает легенда. Может быть, у него вовсе и не было никогда никакой «жизни» – как у того хранителя знаний, чье гнездо располагалось глубоко под Академией. Конечно же, наши учебные заведения не были предназначены для того, чтобы их сдерживать. Скорее... скорее это был знак почета. К ним приходили герои, побеждали их – выходя наружу, на свет, другими, или терпели поражение; выбирались ранеными, поддерживаемыми под руки – или гибли, оставаясь под землей навсегда. Странная штука – но, вероятно, ничуть не страннее, чем другие традиции, которые, оказываются, так важны для мира.
Но сейчас из-под земли вставала фигура в красных полуистлевших доспехах – таких древних, что нам они казались бы придуманными исключительно для неудобства – и ростом она достигала второго этажа Мастерской. У Короля было четыре руки, в двух он сжимал кривые сабли – каждый клинок в человеческий рост, в двух других – круглые щиты, когда-то, вероятно, блестящие, теперь почерневшие от земли и грязи. Мне были видны его руки – от плеч и до наручей, тощие и серые. И лицо. Лишенное всяческих эмоций лицо: череп, обтянутый пергаментно-серой кожей, глаза, как два черных куска угля, нелепый треугольный шлем. Не-Мертвый Король медленно повернул голову, взгляд его проскользил по мне, словно меня и не было вовсе. Остановился на Вороне.
Конечно же, Ворон был героем. Пусть он сам и не осознавал этого. Герои – это те, кто меняют существующие порядки, верно?
Может, чешуйка и вовсе не нужна была.
Не-Мертвый Король атаковал. Два меча рванулись один за другим с такой быстротой, что превратились в размазанные тени. Ворон с его нечеловеческой скоростью снова успел отпрыгнуть, клинки взрезали воздух... Но главное я успела увидеть – пусть и лежа на животе, пусть и сквозь кровь, текущую из неглубокой царапины на лбу: растерянность и удивление на лице Ротта-Ворона. Его застали врасплох – и...
Следующим, что я помню, было: лопнувшее небо. Дважды.
Вначале разлетелся на куски серый купол – осколки таяли прямо на лету. Над нами распахнулось огромное темное покрывало, светила полная луна. Снаружи была глубокая ночь – и я не припомню, чтобы когда-либо так радовалась ночи.
Потом такими же тонкими кусками, как хрупкое стекло, разлетелись зависшие в небе шары-ловушки. Как будто полная луна, набравшись храбрости устранить конкуренток, решилась-таки на дело.
Здание Мастерской продолжало дрожать. Лишь бы выдержало! Я откатилась в сторону от упавшего увесистого камня, шагах в пяти от меня приземлился крохотный лепной балкончик с горшком, полным двуцветок – горшок, на удивление, остался цел.
— Нэк! — подбежавший сзади Рэн поднял меня за шиворот и поставил на ноги. Земля рыкнула раненым зверем, едва не сбросив нас снова.
— Нэк, нам нужно туда!
Палец рыжего указывал на колеблющиеся серой хмарью ворота — про которые Ворон, разумеется, и думать забыл.
— Зачем?
— За сундуком, — уверенно ответил Рэн. — За тем сундуком, в котором величайшее сокровище! Если мы захотим, чтобы там было сильное оружие против Ворона — оно там будет!
— Но мы не знаем, где сундук... — очередной толчок, мимо нас просвистел скелет джакалопа. Рассыпался на маленькие кусочки.
— Я найду!
— И не сможем открыть...
— Я открою! Теперь — смогу! Давай, Нэк!
Беда с этими героями. Пообщаешься с ними пару недель — и последние мозги исчезают! Иначе я никак не могла объяснить наши последующие действия: свой короткий кивок, Рэн хватает меня за руку — и тянет наискосок, в обход дыры в земле, за спину Ротта, в ворота.
Разумеется, ни Король, ни Ворон не обратили на нас ни малейшего внимания. Они продолжали сражаться. Ворон уже уверенно теснил противника – в руке его извивалась, как живая, плеть Хаоса, та, чье жалкое подобие я попыталась сотворить в библиотеке. Настоящая была толщиной с обычную плетку для ездовых птиц, но гораздо длиннее; изгибалась она как будто сразу во всех направлениях и так быстро, что даже клинки Короля не успевали за ней. Не-Мертвый хрипло взревел. Отступил сначала на шаг, потом на два – вбок, в сторону от огромной ямы.
— Нэк!
Я замедлила шаг — просто не могла оторвать взгляда от бьющихся, как загипнотизированная. Сверкнула плеть, начисто, бритвой срезав Королю одну из рук со щитом. Рука упала на землю, извиваясь по-змеиному, словно в ней вообще не было суставов.
— Нэк!
Пять шагов до двери. Четыре. Три. Ноги тяжелее свинцовых якорей. Вот Ворон снова поднимает плеть, на его лице торжествующая гримаса, вот Король заносит свои клинки...
И тут меня сильно пихнули в бок — прямо на Рэна, и мы оба провалились в серую воронку. И уже пролетая сквозь небытие хаос-ворот, я увидела лицо толкнувшего.
Кажется, я только и делаю, что падаю! Но в этот раз, по крайней мере, виновата не я.
В глаза ударило рассветное солнце. Берег моря, волны, с шипением набегающие на красноватый песок. Скала. Два причудливых черных валуна по обе стороны — справа и слева. Место, где я уже была, и куда совершенно не жаждала вернуться. А вот ведь!
