Не хочу в рюкзак - Каленова Тамара Александровна
— Хорошо, — сказала она. — Пусть новенький останется с завязанными глазами.
Вести его под руку доверили Мише Николаеву, который только что оставил изолятор. За ними — гурьбой ребята. Впереди всех вертелся Косовский и командовал:
— Быстрее!.. Тише, здесь яма!
Лида шла позади всех и думала: «Не захотели забыть Капустина... Сначала не замечали, потом дразнили... А теперь поступают так, как он когда-то им рассказывал. Непостижимый народ!»
Ребята подвели новичка к обрыву.
Юрка артистическим жестом сдернул с глаз мальчика повязку.
— Ух ты!.. — вырвалось у мальчугана громко и восхищенно.
Перед ним насколько хватал взгляд лежало безбрежное море.
Оно играло разнообразными цветами — от зеленоватого до розового. Необозримая голубая даль манила и зачаровывала. Где-то на краю горизонта тревожил голубизну лоскуток белого паруса.
Лида понимала, почему все застыли и примолкли: вместе с новичком они сами как бы впервые увидали эту неповторимую красоту.
«Милые вы мои... — растрогалась Лида. — Вот отчего вы спешили, вот почему повязка на глазах новенького... Хотелось именно так показать ему свое море».
— Лидь Фингенна, спустимся, а? — просительно предложил Миша Николаев, кивая на вертикальный обрыв.
Лида замотала головой.
«Хватит. Здесь уже вступает в закон главнейшая сила — страх за ваши руки-ноги... Хотя... по-человечески понятно и это: так хочется на глазах новичка доказать свою неустрашимость!»
— На футбол опоздаем, — желая отвлечь ребят, вроде бы невзначай сказала Лида.
Все оживились, забеспокоились: в этом году врачи впервые разрешили футбол. Семиклассникам. В виде исключения в команду были включены от шестого «В» Ирфан и Юрка Косовский, как самые здоровые и хорошие игроки.
— Айда! — раздались голоса.
И все отхлынули от обрыва. Лида облегченно вздохнула.
— Ну, давай знакомиться, — предложила Лида новичку. — Я — Лидия Афиногеновна.
— Ага, — согласно кивнул головой мальчик. — А я Кирей.
— Кирилл? — улыбнулась Лида.
— Ага. Кирей.
Лида положила руку на его плечо. Какой же он покладистый и все-таки упрямый...
— Тебе нравится здесь? — спросила она.
— Ага. Плохо, санок нет, — ответил он.
— Юг, Кирюша! Здесь снегу и не бывает. Ты огорчен?
— Ага! Да и то: перед отъездом накатался, все мослы оббил, — сообщил Кирей.
«Ага»? — с облегчением подумала Лида. — Твое «ага» просто звук — не слово. Ну, тогда будет понятнее»
— Футбол любишь? — спросила она.
— Ага! Никогда не видел.
— Ну, ничего, это дело поправимое... Пойдем скорее, я тебе на поле расскажу что к чему...
И они прибавили шагу, чтобы не отстать.
***Юрка и Ирфан примчались на стадион первые. Вскоре подошли остальные. Девочки стайкой расположились на краю поля. Кирей жался к Лиде.
Лида взглянула на него. Он не проявлял ни малейших признаков азартного волнения, которым были заражены все ребята.
— Держись, ребя-я! — завопил кто-то рядом.
Кирей вздрогнул и прижался к Лиде. Она погладила его по плечу: ничего, привыкай...
Через несколько минут на поле завязалась ожесточенная борьба. В воротах седьмого «В» стоял гордый, несокрушимый Ирфан, защищая их не столько мастерством, сколько своим телом. Между ним и воротами противника метался беспорядочный на первый взгляд клубок из мальчишеских тел, который изредка распадался от свистка судьи.
Вдруг у ворот, которые защищал Ирфан, произошла свалка, и оттуда донесся чей-то пронзительный крик:
— Ой-ёй!
— Что такое?! — Лида бросилась на поле. На земле корчился Юрка Косовский. Лицо его было бледно, испуганно, глаза сухи и широко открыты.
— Юрка, ты что это? — в отчаянии спросила Лида.
Он корчился и не отвечал.
— Ничего страшного, — успокаивал Лиду подоспевший учитель физкультуры.
Лида его не слышала. Она взяла Юрку на руки и понесла в санчасть.
«Что же такое с ним?! Только бы не перелом и не сотрясение...» — думала она по дороге.
В санчасти никого не было — перерыв. Тогда Лида открыла ближайший класс. Усадила Юрку на парту.
И только теперь разглядела. Оказывается, он глубоко рассадил коленку.
— Сейчас, сейчас, — успокаивающе говорила Лида, доставая из аптечки бинт, йод, вату.
Быстро намотала вату на ученическую ручку, обмакнула в йод.
— Вот сейчас промоем.
Она никогда не подозревала, что Косовский может так бояться! Он глядел на нее затуманенными глазами: в них был страх.
Лида осторожно провела ваткой по краю раны.
Юркина худенькая нога задрожала, но он ее не отдергивал.
И вдруг Лида увидела, что он плачет. Крупные слезы катились по его лицу. Он изо всех сил старался сдержаться, даже запрокинул голову, но слезы катились все быстрее.
Лида торопливо забинтовала ногу и привлекла мальчика к себе:
— Ну, вот и все, футболист мой маленький, все позади... Не плачь.
Он вдруг высвободился и злым и жалким голосом прошептал:
— Расскажете... что плакал — убегу! Капусту нашли, меня не найдете...
— Ю-ю-ра... — огорченно протянула Лида.
— Убегу! — повторил он.
Сколько же самолюбия и гордости накопилось в его душе, чтобы даже в минуту боли помнить обо всем этом!..
«Матери бы такого не сказал. Наплакался бы вволю, сколько хотел, — горько подумала Лида. — А я все-таки для него только воспитательница. Чужой человек. Выходит, так...»
— Ну-ка, наступи, — сказала она Юрке.
Он встал, попробовал ногой, как пробуют, холодна ли вода. Но боль пронзила его, и он сел, скорчив жалобную гримасу.
Тогда Лида снова взяла его на руки — он молча согласился — и понесла в спальню.
XX
С появлением Кирея в шестом «В» авторитет и власть Косовского заметно пали. Кирей привез с собой игру.
Сначала Лида не обратила на нее никакого внимания. Разве плохо, что слабенький, малоподвижный Кирей просит разбудить его минут на пять раньше других? Хочет управиться с утренним туалетом и уборкой, не отстать от других...
Лида будила. А когда она выходила из палаты, он притаивался в постели и ждал того момента, когда откроются глаза соседей. Тогда он оглушительно орал:
— Мой солдат! Мой солдат!
И успевал «засолдатить» трех-четырех мальчиков.
Вокруг него тоже раздавались запоздалые крики «мой солдат!», а Кирей мог спокойно наблюдать за всем происходящим и не волноваться.
Лида, мало вникая в подробности игры, будила девочек и помогала заплетать им косы.
Возвращаясь к мальчишкам, она заставала такую картину: Кирей, одетый, застегнутый, в пионерском галстуке, сидел у подоконника и читал книгу. Постель у него была аккуратно заправлена.
А рядом копошились несколько ребят, торопясь справиться с уборкой комнаты.
— Молодец, Кирей! — хвалила его Лида. — А вы? Что же отстаете?
Мальчишки понуро молчали.
Но через день-два Лида присмотрелась и поняла: всю работу Кирея выполняли его «солдаты».
«Ах, ты, маленький эксплуататор!» — рассердилась Лида.
Но сладить с Киреем не могла. Игра полюбилась. «Мой солдат!» стали кричать по утрам и девочки. Жаждой повелевать, властвовать заразились все в классе.
«Ну, ладно, — решила Лида. — Кирей принес эту игру, он первый должен и отказаться от нее!»
На другой день, как обычно, Лида стояла над его кроватью и против воли любовалась его лицом, хитроватым даже во сне.
В репродукторе защелкало и зашипело. Через мгновение голос школьного радиста на фоне музыкального сигнала побудки возвестил:
— Доброе утро, дорогие ребята!
В одну секунду вокруг Лиды все встало вверх тормашками. Замелькали босые ноги, подушки, кто-то, захлебываясь от спешки, завопил: «Мой солдат!»
Лицо Кирея дрогнуло, и он открыл глаза, из которых полилась на Лиду хитроватая голубизна.
— Мой солдат, — тихо сказала ему Лида, встретившись с ним взглядом.
