Попаданка и ее айдолы - Ива Лебедева
Я вдумчиво отпила из бокала, поставила его на стол, погладила пальцами тонкую ножку без всяких украшений — только дорогое стекло совершенной формы — и подняла на отца глаза. Посмотрела прямо, больше не пытаясь выказать принятую тут дочернюю покорность. Без этих всех местных женских хитростей и манипуляций.
— Папа. Я ТВОЯ дочь. Неужели ты думал, что у тебя мог родиться ребенок со спокойным, покорным и слабым характером?
Что интересно, с нами за одним столом все это время сидели мачеха и Эрика. Но обе молчали и будто бы старались слиться с интерьером.
— Если ты МОЯ дочь, то так же, как и я, отлично должна видеть огромные перспективы этого союза. Это буквально поднимет нас на следующий уровень существования, а то и на несколько. Семья У станет нашим мечом и щитом!
— У тебя нет других наследников, отец. Наша фамилия создавала свое дело несколько поколений. И ты так просто согласен отдать все заработанное кровью и потом в чужие руки? — Мой взгляд стал не менее жестким, чем у самого господина Яна. Где-то на периферии тихо пискнуло. То ли Эрика, то ли кто-то из слуг. Озоном в комнате запахло еще сильнее.
— Я не отдаю бизнес семье У, ты же читала высланный Вейшенгом контракт. Бизнес будет передан твоему младшему сыну и останется у нашей семьи.
— Ты — нет. — Мой кивок вышел коротким и резким. — Но ребенок, которого я рожу, не будет Ян. Он будет У. И войдет в их концерн на правах младшего партнера, принеся им все, ради чего жили мои предки. Ты этого хочешь?! — Я чуть повысила голос.
— Во всяком случае у меня хоть будет этот наследник, — ответно прошипел отец, чуть привстав и пытаясь изобразить грозовую тучу.
— Он у тебя будет в любом случае, — пожала я плечами, ослабив давление взгляда, но не отводя его. Меня грозами так-то не напугать. — Я планирую двоих детей. Но это будут МОИ дети, рожденные на МОИХ условиях, с тем, кого выберу Я. И они будут ЯН!
— Планируешь? Ты что… — Тут внезапно отец посмотрел мне на живот, который был скрыт столом.
— Нет, я не беременна. Рано, — сбила я его то ли подозрения, то ли надежды.
— Тебе двадцать один, почти двадцать два, — напомнил мужчина.
— Оптимальный возраст первых родов при моем телосложении и генетике — двадцать шесть лет. Время есть. Куда ты торопишься? Вроде помирать тебе рано. Или есть проблемы со здоровьем? — Я снова нахмурилась.
— Но и моложе я не становлюсь. А такая дочь, как ты, лишь усугубляет мое состояние.
— Такая дочь, как я, завтра же запишет тебя на полное медицинское обследование в лучшей клинике. И только попробуй не явиться!
Господин Ян подавился собственной молнией и сел прямо. Пару раз моргнул. Потом уточнил:
— Что ты сказала?
— Отец, эта дочь слишком долго пренебрегала своими обязанностями по отношению к главе семьи. Ты совсем загнал себя непосильной работой. У тебя круги под глазами, нервы, и руки вон трясутся. Я не позволю тебе оставить меня полной сиротой, а моим детям нужен здоровый и бодрый дедушка.
— В этом виновато лишь твое откровенное непослушание, — как-то бессильно проворчал мужчина, сдуваясь.
— А кто виноват в моем недостаточном послушании? — Я наконец улыбнулась. — Твои гены. Прекра-а-асно помню рассказы бабули. Ты был самым непослушным ребенком в мире и все всегда делал по-своему. И продолжаешь!
Отец прищурился. Подумал. И попробовал зайти с другой стороны:
— Хорошо, раз ты хочешь рожать в двадцать шесть — пропиши это в контракте. Семья У готова рассмотреть разные варианты сотрудничества. В том числе был разговор о том, что второго сына они могут сразу отдать в нашу семью. Чем-то ты их младшего все-таки зацепила, так что торг имеет место быть.
— Я не люблю акул, папа, — сказала я даже без особых эмоций. — И мурен тоже. Вообще все хладнокровное и скользкое — мимо моих предпочтений. Но уверяю тебя: когда я найду себе мужа, он будет не менее сильным и хищным, чем эти У. Может, даже более.
— И как в таком случае твои дети будут Ян? Следующий кандидат может не быть столь благосклонен.
— Ну так я же найду хищника с мозгами. Способного к переговорам. И компромиссам.
— Сама найдешь? — уловил наконец главное отец.
— Именно.
— Полгода. Даю тебе полгода. Если за это время ты не приведешь в дом кандидата, которого я одобрю, ты выйдешь замуж за Вейшенга. Это мое последнее слово.
— В понедельник на медицинское обследование. Я пришлю тебе график и направление. Это мое последнее слово.
— Паршивка! В кого ты только…
— Сам как думаешь?
А мачеха-то не просто так сползла по стулу. Она, похоже, была в обмороке. Про сестренку я вообще молчу.
Глава 36
— Сейчас он передумал, а завтра может снова решить использовать эту информацию для подачи настоящего иска. — Я пожала плечами и подписала последнюю бумажку. — К тому же если корпорация У нашла, за что зацепиться, то и другие могут. Я далека от мысли, что в шоу-бизнесе можно быть успешной и не нажить врагов.
— В этом ты права. — Голос мадам Кун в телефоне звучал слабо и устало, хотя она изо всех сил имитировала бодрость и деловитость. Моя помощница попросила у меня один день на решение каких-то срочных «семейных» дел и сегодня в офисе отсутствовала.
Семейные дела, как же. У старой девы без имущества, к которой даже родные племянники не спешат наведаться, как тут принято. Что поделать, во все времена и во всех культурах молодежь любит пожилую дальнюю родню в основном из-за наследства. А если его не светит — как бы упс.
Скорее всего, моя бодрая бабуся приболела. Она на днях уже подозрительно покашливала. Но рьяно отбрыкивалась от моих попыток записать ее к врачу. Кончилось тем, что я самовольно и нахально взяла из системы ее паспортные данные, айди и оформила на вредную бабку хорошую медицинскую страховку с большим первым взносом, чтобы та могла пользоваться услугами врачей сразу же, даже если у нее все болезни мира одномоментно.
Мадам Кун об этом еще не знала — документы на страховку
