Первые шаги. - esteem
- Так вы говорите, уважаемая графиня - у вас двое взрослых детей, - продолжил тем временем генерал.
- Точно так, Артемий Кузьмич, - улыбнулась девушка.
- Однако как так получилось, что вы сами выглядите так молодо? Простите старика за любопытство.
- Ну какой же вы старик, всего-то пятьдесят-пятьдесят пять. Я права?
- Пятьдесят три, ваше сиятельство.
- А мне - шестьдесят шесть!
- Господи! Но...но как?
- Позвольте я отвечу на ваш вопрос, генерал, - встрепенулся задремавший было, министр. - Я полагаю, что это действие таинственного "эликсира молодости", я прав графиня? Кстати, как вам удалось раздобыть такое чудо? И вообще, не расскажите ли нам, как он выглядит? Что это? Волшебная таблетка? Порошок? Капли? Прошу прощения за любопытство, - оговорился князь.
- Ни разу не слышал о таком препарате, - развёл руками генерал. - Но если такой существует, очень любопытственно было бы послушать о нём.
Чета Ягужинских переглянулась и муж лёгким кивком головы, дал разрешение супруге на рассказ.
- Ну, что ж, господа. В этом случае, мне снова придётся вернуться к началу моего повествования, а именно к дочери, возраст которой так насторожил ваше сиятельство, - графиня хитро посмотрела на князя.
- Прошу прощения, - на всякий случай повинился министр.
- Не за что, Борис Борисович. Вы ведь и в самом деле не могли знать...э-э...ни о чём не могли знать, - туманно объяснила девушка. - Ну так повторяю, буквально перед Новым Годом, мы с мужем получили новый номер "Магического вестника" и с удивлением обнаружили, что наша дочь и её муж в течении полугода подросли на целых пять магических рангов! Дочь, из губернского секретаря стала надворным советником, а её муж из провинциального секретаря, вырос до коллежского асессора!
- Уму не постижимо! - схватился за голову, генерал. - За полгода? Пять рангов? Шутить изволите, графиня?
- Ничуть, - мягко улыбнулась девушка.
- Простите за нескромный вопрос, - вмешался князь Гагарин, - а почему вы о росте своих родных узнали из "Вестника"?
Андрей Николаевич нахмурился.
- Ох, прошу ещё раз меня великодушно простить, - стушевался князь. - Возможно я затронул, что-то личное... - судя по выражению лица князя, прощение от Ягужинских ему требовалось в последнюю очередь. А вот неуёмное любопытство опытного интригана, так и светилось в его глазах.
- Князь, насколько я знаю вы, как придворный, имеющий чин камер юнкера двора, да к тому же и министр правительства, обладаете немалой информативностью в том, что касается светских слухов и разговоров, - Андрей Николаевич хотел сказать сплетен, но вовремя себя одёрнул. Не стоит обижать человека на пустом месте, обзывая его сплетником, да и министр не та фигура с которой можно портить отношения. Ну и пригодиться может, свой человечек в правительстве.
Андрей Николаевич начинал мыслить масштабно. Шутка ли, иметь "такую" внучку! Да и дочь с зятем не подкачали! В мыслях он уже видел себя Регентом, при Великой княгине Киевской и обладательнице ещё стольких громких титулов, что хвостик их скрывался где-то там, за горизонтом. Даже "Магическая Бархатная Книга" устала записывать их все и в конце как у императора написала:...и прочая и прочая. Возможно, кое-что из этого "прочего" перепадёт и ему лично.
Только представить, как он, молодой красивый, полный сил и энергии, скромно стоит за троном своей внучки.(Трон пустой, внучка где-то в Аргентине или Антарктиде, неважно. Занимается спасением пингвинов или дельфинов, тоже неважно. Важно то, что она всегда так занята, что ей и править некогда. Для этого у неё любимый дедушка есть! А он на него, на трон то есть, ни в коем случае не претендует.) В Великом Киевском Дворце(надо будет обязательно такой построить), рядом с ним красавица-жена. Тоже молодая и здоровая...Тут мысли нашего правителя, несколько спутались. Молодая и здоровая жена, если только заподозрит о чём мечтает её муж...так по шапке надаёт, что он сразу же обратно превратится в старого и больного.
Лицо "регента" болезненно скривилось, когда он заметил вопросительный взгляд, князя.
- Прошу прощения, господин министр. Задумался. Вспоминал когда произошли те события.
- Какие?
- Которые были описаны во всех московских и питерских, светских изданиях. Примерно недели две тому назад.
- Не соблаговолите ли уточнить? - вежливо поинтересовался генерал-инженер.
- Статьи о том, как я в Московском дворянском собрании, прилюдно просил прощения у своей дочери, за то что в своё время, шестнадцать лет назад, отказал ей в праве наследования и лишил графского титула, тем самым обрекая на изгнание. Правда сама Виктория отсутствовала, но секретарь собрания и предводитель московского дворянства, князь Старинов Ефимий Матвеевич, могут засвидетельствовать моё обращение к ней.
- Ни хрена себе! - вырвалось у генерала. - Ну ты паря даёшь!...М-м...извините, граф, - смутился Артемий Кузьмич.
- Ничего, ничего я уже привык, - криво усмехнулся Андрей Николаевич.
- А вы знаете, я что-то такое припоминаю, - сказал министр путей сообщения. - Проскакивало нечто похожее в питерских хрониках. Однако, сударь мой, как же вы могли лишить дочь титула, если это прерогатива исключительно государя?
- Я лишил её, по законам Родов. Древним обычаям. Батюшка настоял...старый хрыч, - склонил голову граф. - Согласно этим обычаям, Виктория не могла писаться как титулованная особа, только как потомственная дворянка. Иначе ни один из представителей Родов с ней бы не заговорил и руки не подал. Потомственность же, никакой закон отменить не в праве.
- Экая архаика, - заметил князь.
- Варварство, - прямолинейно высказался генерал.
- Согласен, господа. И с тем и с другим, - ответил смущённый граф.
- Стесняюсь спросить, - министр состроил постную мину. - А что привело вас к решению, вернуть дитя в лоно семьи?
- Скачок на пять рангов силы, это не причина? К тому же они сами по себе были отменными хирургами. О зяте и до его внезапного роста, в медицинских кругах легенды ходили. А Вика, уникальный диагност, травматолог и реаниматолог. Они оба, целители.
- И как восприняла дочь ваше к ней...мм...обращение?
- Хм, прилетела из своей тьмутаракани, расплакалась...в общем - простила...
- Зять не приехал, - добавила Александра Дмитриевна.
- Не простил? - спросил
