Босиком по осколкам прошлого - Татьяна Лунная
Навеки твоя,
Ясемин"
Отложив в сторону ручку, я в отчаянии закрыла глаза. Каждая строчка этого письма была написана мои слезами. Никогда в жизни мне не было настолько больно. Когда я покидала Стамбул с родителями после смерти Айлин, то чувствовала себя одинокой и разбитой. Сейчас же меня просто не существовало. Осталась лишь тень.
— Ты готова? — услышала нетерпеливый голос отца, когда он заглянул в комнату, в которой я уединилась. — Такси ждет нас уже полчаса.
Я знала, что папа поддержит мою идею об отъезде. Едва узнав от Марины о случившемся, он не стал медлить и приехал к Мето с уже собранными чемоданами. На этот раз его решительность не имела границ. Даже если бы вдруг я начала сомневаться, он увез бы меня силой. Хотя… Для сомнений у меня уже просто не осталось сил.
Не дождавшись ответа на свой вопрос, отец подошел ближе и присел рядом со мной. Сидя к нему вполоборота, я не могла набраться смелости, чтобы взглянуть ему в лицо. Даже в самом кошмарном сне не могла предположить, что со мной попытается сделать Серкан. Всему виной стала моя беспечность.
— Ты обязательно найдешь в себе силы справиться со всем этим. — было легче сказать, чем сделать, но я не стала останавливать отца и дослушала его до конца. — Приняв решение уехать, ты сделала все правильно. Только время и расстояние лечат раны. Все наладится…
— Хочешь сказать, что семь лет в России избавили нас от тоски по Айлин? — даже с некоторым сарказмом наконец заговорила я, все еще глядя куда-то в пустоту. — Время не лечит, оно как соль — лишь разъедает раны. Это все равно что лишиться руки или ноги. Продолжать жить полноценной жизнью не выйдет. Все, что ты можешь, — это привыкнуть, приспособиться, но как прежде уже не будет никогда.
Отец промолчал, судя по всему, не найдя ответных слов. Едва он попытался взять меня за руку, как я тут же отдернула ее. В его поддержку я не особо верила, поскольку наши отношения с Ферхатом папа считал ошибкой с самого начала. Если же это жалость, то она и подавно была мне не нужна. Поднявшись с дивана, я положила написанное письмо в карман и вышла из комнаты. Время ехать. Ничего уже не изменить.
До аэропорта мы добрались на удивление быстро. В это время дня в городе обычно были пробки, но сегодня все вокруг словно сговорились, пытаясь побыстрее выпроводить меня подальше отсюда. Видимо, моей судьбе действительно был угоден именно этот финал нашей с Ферхатом истории. Кто я такая, чтобы противиться ей?
Несмотря на уговоры, Марина и Мето поехали в аэропорт вместе со мной. Они больше не предпринимали никаких попыток отговорить меня от отъезда. На лице каждого из них читалось явное недовольство моим решением. Посмотрев на Марину, я заметила, что она чем-то обеспокоена, хотя всячески пыталась это скрыть.
— Я хотела попросить тебя об одном одолжении, — услышав объявление на посадку, я наконец собралась с духом и обратилась к подруге. Достав из кармана конверт, протянула его ей. — Передай это Ферхату, когда встретишься с ним. Он не должен знать о Серкане, но заслуживает, чтобы я простилась с ним. Хотя бы в этих строках.
— Конечно, не волнуйся… Я передам…
От меня не ускользнуло то, что Марина избегала моего взгляда. В этот момент в мое сердце закралось неприятное предчувствие, но я до последнего пыталась прогнать его.
— Ты наверняка обижаешься на меня за то, что я вырвала тебя из России, а теперь оставляю, — списав ее состояние на обычную обиду, предположила я. — Я не хотела, чтобы так произошло. Прости меня.
Марина сильно нервничала, отчего у меня создалось впечатление, что она даже не слышала моих слов.
— С тобой все в порядке? — решила окончательно убедиться я.
Заметив, как подруга мимолетно взглянула на моего отца, я совсем растерялась. То, что мне предстояло услышать через минуту, было непостижимо.
— Твой отец просил не говорить… — пытаясь говорить максимально тихо, чтобы ее слышала только я, произнесла Марина. — Когда мы с ним приехали к дому Мето сегодня, у подъезда стоял Ферхат… Они с Виктором Анатольевичем едва не подрались, а потом…
Паузы между предложениями Марины заставляли мое сердце биться все быстрее и быстрее.
— Твой отец все рассказал Ферхату. — Эта фраза едва не сразила меня наповал. — Он назвал ему имя Серкана, обвинял его в случившемся… А я… Ферхат вынудил меня… В общем, он все знает… Извини…
Не в силах вымолвить и слова, я несколько секунд пыталась осознать услышанное, но ничего не вышло. В порыве гнева я торопливо подошла к отцу, который ожидал меня у стойки регистрации.
— Как ты мог? — недоуменно спросила я, пытаясь отыскать в его глазах хоть что-то, что дало бы мне шанс простить его. — Зачем ты рассказал обо всем Ферхату?
Заметив, как отец напрягся и взглянул на Марину, я заслонила ее собой.
— Не смей обвинять ее, — продолжила я. — Она моя подруга. А кто ты?
— Я твой отец, — без единого намека на сожаление ответил он. — А ты моя дочь.
— Дочь? Тогда скажи, зачем ты причиняешь мне боль? Ты ведь знал, что я хочу уехать. Ты знал, кем Серкан приходится Ферхату. Ты знал, что ни к чему хорошему эта правда не приведет. Ты знал, как Ферхат любит меня…
— Эта семья не способна любить! — выкрикнул отец достаточно громко, отчего несколько человек, которые стояли неподалеку, обернулись на нас. — Ты ничего не знаешь о них. Это мрази. Грязные ублюдки. Господин Фарук, Серкан, Ферхат… Вся их семейка. Их интересуют только деньги. Они разжевывают человека, а после выплевывают его. Мы для них пыль. Мусор!
Эмоции, с которыми отец говорил о семье
