Диагноз развод. Ты это заслужил - Кира Туманова
Выразительно смотрю на Татьяну и с удовольствием отмечаю, как на ее бледном лице расцветают бордовые пятна.
- Вы девочки, продолжайте обсасывать косточки, а я – работать.
В комнате повисает тяжелое молчание, и я выхожу, громко хлопнув дверью. Вместе с хлопком в груди тоже что-то обрывается.
Что-то в моей жизни не так! Почему всё не складывается и идёт наперекосяк? Как-то неправильно я жила эти годы?
Меня жжёт обида, я не понимаю за что эти молоденькие дурочки несли обо мне всякий бред. Карина и Таня – женщины, но где их солидарность? Почему они готовы, как гиены бросаться на павшую соратницу вместо того, чтобы поддержать и утешить?
Неужели, только потому, что в двадцать лет куда интереснее быть бессердечной и легкомысленной?
Лучше бы я не слышала этого разговора. Моя самооценка, которая и так стремиться к нулю, обваливается в отрицательные значения.
В кармане требовательно тренькает телефон. Достаю трубку и с тревогой смотрю на светящийся экран.
Видимо жизнь решила добить меня окончательно!
Делаю глубокий выдох, трясу кулачком на удачу и доброжелательно отвечаю:
- Привет, мам!..
10. Доча, так нельзя!
- Лиля, ты с ума сошла! - Фраза звучит не как вопрос, а как утверждение.
Да, у мамы всегда всё просто, без приветствий и подводок.
- Ты должна бороться за семью! Доча, так нельзя!
Судя по всему, Игорь Станиславович уже доложил о скандале в благородном семействе. Наверно, проснулся, понял, что ляпнул лишнее и теперь хочет замять скандал с помощью тёщи.
- Мам, я Дениса заберу через пару дней, как и обещала, - вяло пытаюсь переключить тему.
- Ты столько вложила в этот брак сил, времени... – Продолжает мама, будто не слышит меня. Уж не знаю, что сказал ей Игорь, но, скорее всего обошлось без подробностей о силиконовых подружках. - Лилечка, молодость уже ушла, что ты будешь делать одна? С ребенком? Не повторяй мою ошибку! Женщине так сложно найти надежного партнёра...
Отворачиваюсь к окну и, съежившись, смотрю на раскачивающиеся кусты сирени. Пусть где-то будет гармония и покой. Не в ушах, не в голове – так хоть перед глазами.
Останавливать поток маминого красноречия, когда она промывает мне мозги – бессмысленно. Нужно позволить ей выговориться, а потом уже пытаться достучаться до височных зон мозга, ответственных за слух. Одновременно задействовать все зоны у мамы не получается.
Поэтому слушаю вполуха и медитирую на листочки, пока до меня не доносится:
- Ты должна всё исправить, попроси у него прощения...
- Что? – Не веря тому, что слышу, выдаю истеричный смешок. - Мам, о чём ты говоришь? Это он мне изменил и требует развод!
- ...Успокойся, поговори с ним. Игорь рассудительный мужчина, он поймёт, что при его положении важно сохранять семью... – Мама набирает воздух в лёгкие и через секунду переспрашивает изменившимся тоном. – В смысле, он требует развод?
- Да мам, представляешь? Твой любимый Игорь Станиславович хочет развестись! – Не выдержав, повышаю голос до крика. - Сам!
Рявкаю так, что молоденькая девушка, спешащая куда-то по коридору, испуганно вздрагивает. Плевать, и так все всё знают.
- Как? – потрясённо выдыхает мама.
Будь я рядом, наверное, она встряхнула бы меня, как перьевую подушку. Чтобы не говорила глупости.
- Да, представляешь! И у него есть любовница. Отвратительная и мерзкая... А ещё, я думаю, что не одна. И все знают об этом. Мам, мне так плохо...
Чтобы не разрыдаться, зажимаю переносицу пальцами. Кустов сирени маловато, чтобы меня успокоить!
Пока я глубоко дышу, пытаясь сдержать всхлипы, которые так и рвутся из груди, в трубке висит глубокомысленное молчание.
Мама пытается осмыслить то, что я сказала.
Бежать к родителям с криками «Хочу развод и девичью фамилию» у меня не получится. Мама покрутит пальцем у виска и вытолкает мириться с мужем, за которым «как за каменной стеной». Ещё и дверь изнутри закроет на щеколду. Будет кричать мне в замочную скважину, что я сама виновата, раз не удержала крутого мужика и сама вынудила его завернуть налево.
Потому что моё удачное замужество – залог её высокого статуса.
Трудами Игоря Станиславовича участковый терапевт сама приходит к маме дважды в месяц – просто так, проверить её здоровье. А когда Игорь Станиславович изредка приезжает к ней за Дениской на служебной машине, даже соседский чихуахуа с завистью выглядывает в окно.
К тому же фамилия у меня и так девичья. Выходя замуж, я оставила свою – Перова, просто и без затей. Некогда было связываться с заменой документов. К тому же всегда казалось, что Семирадская мне не по размеру – слишком парадно.
- Игорь позвонил утром. Просил передать тебе, что встреча с адвокатом по разводу через неделю. Время он сообщит, – упавшим голосом сообщает мама. Теперь пришла её очередь всхлипывать. – Лиль, я думала, просто поссорились. Позвони ему. Он же гордый, сам не повинится. Надо мириться, нельзя так...
- Прости, у меня пациент.
Отбиваю звонок и прижимаюсь спиной к холодной стене, чтобы удостовериться, что всё происходящее со мной – реальность.
Наивная дура! Я-то думала, что ему сейчас стыдно. В самом глубоком уголке своей женской души надеялась, что они сидит - подавленый, виноватый и грустный, а рядом - коробочка с пеплом для посыпания головы.
А он уже через неделю назначил встречу с адвокатом. И даже не посчитал нужным сообщить мне об этом лично. Или просто не хотел?
Специально втянул мою маму, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений и лишний раз выразить своё пренебрежение ко мне.
Скользя пальцем по стене медленно бреду в свой кабинет. Как сломанный ледокол продираюсь сквозь воздух, который становится плотным и тягучим, с трудом заползает в лёгкие.
Всё правда! Всё, что он сказал мне по пьяни – всё правда! И это конец...
Не выдержав, опускаюсь на корточки и прячу лицо в ладонях.
Тихо шепчу: «Вот же дрянь! Мерзкая малодушная скотина!»
Где-то на задворках сознания всплывает мысль о том, что у нас ведет приём высокомерный то ли психолог, то ли психиатр в компании со своими мохнатыми друзьями - слоном и зайцем.
Я сейчас с удовольствием придушила бы пару мягких
