Рыцарь решает чужие проблемы - Иван Шевцов
– Знаешь, Алексей, нет полностью безопасных способов для развития. Даже плавный и неспешный способ опасен, например, тем, что пока ты медитируешь, враг перережет тебе горло. Про жесткий метод я вообще молчу. Нет, он в целом безопасен, но и на нем можно сорваться. Вспоминая про покушения на тебя, скажу прямо: если честно, мне пофиг выживешь ты или нет. Мне сказали научить тебя и я буду учить тебя, как ты пожелаешь.
Взяв день на размышление, я начал сильно думать. Очень сильно думать и советоваться со всеми, с кем мог. Что примечательно: самый же первый совет был полезнее всего, и озвучила его Мила:
– А ты возьми программы обучения и там посмотрим, посоветуемся. Что из пустого в порожнее переливать.
С этим согласились все мои знакомые. Так что пришлось брать ноги в руки и идти за программами обучения до Авдеева. Тот, смеясь, вынес мне два довольно пространных списка, как будто готовился к нечто подобному. Причем посоветовал обратиться и к Гурту с Шаничем для консультации.
Вот только мне не удалось сразу же обратиться к ним. Я обнаружил их у себя дома, когда вернулся. Причем в момент моего прихода они громко о чем-то спорили и не обращали внимания на происходящее вокруг. Создавалась ощущение, что они приняли наш с Милой флигель за какое-то академическое помещение, так как спор их носил чисто отвлеченный характер и не относился ко мне никаким образом.
– Что за шум, а драки нет? – спросил я у Милы, наблюдавшей за данным действом. Она спокойно сидела на диване, поджав под себя ноги. Причем спор двух профессоров её интересовал мало. Казалось, больше её занимали собственные ногти, которые на увлеченно рассматривала.
– Обычный научный спор. Причем эти двое еще довольно спокойно спорят. Бывало, что и до драк доходят. А наши даже на личности не переходят. Не интересно даже.
Ну, научный спор, так научный спор. Подождем немного. Может так совершится великое научное открытие. Однако профессора не смогли договориться между собой, а спор просто затих. Все аргументы были приведены как с одной, так и с другой стороны. Подействовали они или нет мне просто неизвестно. При этом оба его участника как ни в чем не бывало начали обсуждать уже меня.
– О, Алексей, а когда ты домой пришел? Я что-то этот момент пропустил! – признался Гурт.
– Вы в этот момент ожесточенно спорили между собой и ничего не замечали. А мы с Милой увлеченно слушали ваш спор. Но, к сожалению, лично я большую часть не разобрал. Понял только, что спорите о высокой материи ваших сражений, к которой я не имею никакого отношения. А вот с чем вы можете мне помочь – с этими списками.
Обоих профессоров заинтересовали протянутые мной списки, и спор начался снова. Теперь он уже заинтересовал меня намного больше, так как спор касался меня и моего развития. Благо, практически весь он был мне понятен, а особо сложные места были объяснены доступным языком.
Выходило следующее. Первый план Авдеева заключался в простой медитации, постепенном усложнении упражнений и был мало отличим от обычной университетской программы. Зато второй был жесток. Нет, не так. Он не был смертельным, но достаточно жестким и жестоким. Не вдаваясь в подробности: меня подвергнут достаточно жестоким тренировкам и ритуалам, в процессе которых мои способности несколько усилятся. Только степень усиления и её величину невозможно спрогнозировать.
Что самое интересное – данные методы не исключают друг друга. Первый дополняет собой второй, позволяя плавно подойти к нему, несколько снижая предстоящие нагрузки, а второй лишь улучшает первый. В общем Авдеев выдал вполне реальные методики обучения, против которых никто не возражал. Причем это были не только Гурт и Шанич, но и Мышкин, которому я тоже показал оба варианта. Хотя против некоторых методов некоторые и возражали, но каждый под ними подразумевал что-то свое.
В любом случае, несмотря на советы, решение все-таки принимать мне. Я сделал выбор, который практически не удивил Авдеева. Как я уже сказал, оба метода дополняли друг друга. Я принял решение, что буду учиться сразу по обеим программам, чем удивил всех, кроме Авдеева и Побединой. Последний момент удивил уже меня. Причем Дарья даже попросила также преподавателя провести её по данным программам. На что Кирил Петрович усмехнулся и назвал два условия. И если с определенной суммой денег Дарья была согласна, пускай она и была довольно большой, то вот второе условие заставило её смотреть щенячьими глазами на меня.
– Можно, можно, можно? – как пулемет тараторила Дарья.
Как откажешь такому энтузиазму? Так что мы с Побединой начали тренироваться по обеим программам сразу. При этом Мила с Сабиной сильно удивили: они тоже решили тренироваться, но по мягкой программе. Причем им как-то удалось уговорить Авдеева присматривать за ними.
Так что занимались мы все вместе, пускай и по несколько разным программам, из которых, как мне кажется, самой болезненной была моя. Ну или Дарья оказалась более подготовленной. Так что я пыхтел, пердел и терпел. Одно радовало – силы мои от этого становились все больше и больше.
Постепенно, помаленьку, день за днем, шаг за шагом, капля за каплей, но я становился сильнее. Тренировки не сделали из меня супер сильного мага, но тех же гоблинов из моего данжа еженедельно я бил уже с легкостью. Вот только чтобы я не зазнавался, иногда в данже попадаются такие… скажем особи, что победить их в одиночку у меня ну никак не получалось. Обидно только, что основной наградой за данжи так и остается золото. Ну и немного опыта.
Кстати, насчет опыта, Авдеев тренировал не только меня, но и питомцев. Ну как он? Тренировал я, но по точно выверенной программе мучителя. И, видя сам процесс тренировки, какая-то часть меня замирала при виде Шанича, осознавая, что и мне придется когда-то истязать себя под его чутким руководством. Питомцы мои сразу после тренировок могли только стонать, и, мне кажется, что я пару раз слышал от воронов “Добейте нас”. Впрочем, несмотря на мучения, зверье мое только крепло и шлангующих практически не было. За маленьким белым исключением. Мне так и не удалось заманить на тренировку Хохла. Эта наглая ласка успешно шланговал, и, когда все остальные упорно тренировались, хохол прохлаждался в тени. Частенько просто спал или играл
