Серебряная лоза - Олли Бонс
— Да я мигом, — перебил торговец. — Туда и назад, глазом моргнуть не успеешь.
С этими словами он принялся ловко перекладывать товары на одну из широких низких тележек, стоявших тут же, у ворот.
Хвостатый держался поодаль. Торговец прежде видел его, знал в лицо. Может, ему и нет дела до мальчишки с болот, а может, домой отправит, как знать.
В животе урчало. Путь занял больше дня, а красть припасы с телеги мальчишка не решился. Да и не умел он красть. Впрочем, голодных дней в его жизни выдалось предостаточно, и он приучился терпеть.
Торговец обхватил очередной мешок и с трудом поднял, пыхтя от натуги. Когда переложил на тележку, внутри лязгнуло. Мальчишка насторожился.
— Что это там такое? — заинтересовался и стражник.
— Машина, которая траву срезает, — без запинки прозвучал ответ. — Сломана совсем, отдам на переплавку.
Наконец торговец переложил все товары. Любопытно, как будет толкать такую тяжесть без осла?
Но вот он наклонился, что-то сделал внизу, и под днищем тележки зафырчало. Клубы пара вырвались с треском, будто лопнуло что, и окутали закашлявшегося человека. А затем тележка сама собой медленно поползла вперёд, торговцу осталось только направлять её.
Мальчишка заспешил следом, но стражник преградил путь.
— Стой, а пропуск показать?
— Какой ещё пропуск? — не понял хвостатый.
— У тебя нет пропуска? Откуда ж ты такой?
— С болот, — ответил мальчишка.
— И на верность господину Ульфгару ещё не присягал?
— Не-а.
— Так, погоди тогда…
Страж принялся ужасно долго копаться в бумагах, разложенных на невысоком столике рядом с его постом.
— Пропустите, пожалуйста, я спешу! — взмолился мальчишка, глядя, как торговец уходит всё дальше. А ну как свернёт, тогда его и вовсе будет не найти в этом огромном городе!
— Куда спешишь, на казнь, что ли? — нахмурился стражник. — Или присягаешь в верности нашему правителю, или смерть, таков закон. Звать тебя как?
— Ковар, — растерянно произнёс хвостатый.
— Так, так, — и страж принялся листать ужасно толстую книгу. Многие страницы в ней были исписаны, но также было много и пустых.
— «К», нашёл. Пишется-то как?
— Я не умею писать, — развёл руками мальчишка. — Не знаю.
— Ох ты ж, — досадливо поморщился стражник и принялся карябать железным пером. — «Ка»…
— «Ко», от слова «коварство», — подсказал второй страж, до этого стоявший молча и наблюдавший за дорогой.
— Коварство, коварство, — пробормотал тот, что записывал. — И нужны нам такие здесь? Ты, мальчонка, чего в городе-то забыл?
— Учиться хочу, — нехотя ответил хвостатый. — В мастерских, где из металла делают машины.
— Вот уж удивил. Ну, тогда тебе нужен первый переулок налево, — подсказал стражник. — Перо возьми, вот тут крестик поставь. Да запомни, насчёт краж сейчас строго стало. Украдёшь — лишишься шкуры, понял?
— В жизни я ничего не крал и не собираюсь! — сердито ответил мальчишка. Затем подумал, как будет возвращать волка, и к щекам его прилила краска. Стражник этого не заметил, копаясь в бумагах.
— На, держи, — подал он мальчишке какой-то лист. — Иди прямо к мастерским, в Литейный переулок — это ближайший слева, дом шестой, там тебе пропуск выправят. Бумагу отдашь мастеру, да не потеряй.
— Понял, — кивнул хвостатый, выхватил бумагу и бросился бежать, надеясь, что ещё успеет за торговцем.
— Как цифра шесть выглядит, знаешь хоть? — крикнул было стражник, но тут же и махнул рукой. — Ай, спросит у кого-нибудь…
И ещё напоследок донеслось насмешливое:
— Слышал, учиться он хочет!
Торговец отыскался быстро. Он стоял как раз в нужном переулке, оставив тележку в стороне, и о чём-то негромко беседовал с щуплым седобородым стариком.
Дорогу пересекал канал, и мальчишка спрятался в тени каменной ограды. К несчастью, шум из мастерских и плеск воды совершенно заглушали голоса, так что не удавалось разобрать, о чём говорили старик и торговец.
Но вот они направились к телеге (мальчишка отполз дальше в тень, едва ли не лёг прямо в грязный талый снег). Старик заглянул в один мешок, в другой и махнул рукой.
Мальчишка наблюдал, не зная, что может сделать. И когда увесистые мешки перекочевали с телеги в мастерскую, а торговец, пряча на груди туго набитый кошель, скрылся из виду, хвостатый поднялся, отряхнулся от снега и грязи, подошёл к деревянной синей двери и решительно застучал.
Дверь открыл тот самый старик.
— Чего тебе? — неприветливо глядя, спросил он.
— У вас мой волк, — волнуясь, ответил мальчишка. Что ещё сказать, он не знал.
Старик явно забеспокоился. Брови его так и подскочили над толстыми стёклами очков, глаза округлились.
— Какой ещё волк? — ахнул он. — Что городишь-то? Проваливай!
— Торговец продал вам волка, — упрямо произнёс мальчишка. — А это не его зверь, а мой.
Его собеседник вытянул тощую шею, быстро оглядел переулок, а затем схватил хвостатого за шиворот и втянул внутрь.
Здесь было тепло, а воздух от сполохов огня казался жёлтым. Мальчишка даже ненадолго забыл о волке, с жадностью разглядывая необычного вида печь с круглым окошком, и стол с разбросанными деталями, сливающимися уже в одно целое, и стену с подвешенными на гвоздях инструментами.
— Говори теперь, как узнал о волке, — потребовал старик.
— Он попался в нашу ловушку, в петлю для зайцев, — сказал мальчишка. — Волк был очень слабый и совсем не злой. Я хотел понять, как его исправить, но люди в нашем поселении решили его утопить. Я достал зверя из воды, но отец узнал и отдал его торговцу.
Тут хвостатый умоляюще поглядел на старика.
— Пожалуйста, не переплавляйте его! Я всё для вас буду делать, что скажете, любую работу, только отдайте мне волка! И научите, как починить…
В лице старого мастера что-то дрогнуло и смягчилось.
— Починить и оставить, говоришь? А ты знаешь, парнишка, насколько это опасно?
— Я знаю, — сказал хвостатый. — Волк — боевая машина, отец рассказывал, и на нём людская кровь. Но я почувствовал — может, хоть вы мне поверите — этот зверь не был злым! Не станет он никого убивать!
— Почувствовал, значит, — хмыкнул мастер. — Да я не о том. Волки все принадлежат господину Ульфгару, только ему. Я уже здорово рискую, храня у себя части зверя. Такое только на переплавку, ведь если кто прознает, не сносить мне головы.
— Неужели никак не спрятать? — взмолился мальчишка. — Вон у вас места сколько! А я и словечка никому не скажу…
Старик покачал головой.
— Ну, починим волка, — сказал он, — дальше что делать с ним будешь?
Мальчишка призадумался, а затем — так само получилось — рассказал обо всей своей недлинной пока жизни. О мечтах: о механических птицах, о дышащих паром скакунах, поющих нежные мелодии жабах и светляках, которые не умирают и
