Однажды придёт отец... - Таня Белозерцева
А чужая тётенька кормила его и тихо плакала.
Следующие дни превратились в череду визитов. Надо было пройти полное медицинское обследование, оформление всех нужных бумаг, описи-переписи, самые первые и жизненно необходимые прививки, так как при обследовании у Гарри выявили низкий гемоглобин, что объяснили нехваткой железа. Но курс витаминов должен поправить дело, утешили врачи. Это обычно встречается у маленьких детей, с возрастом анемия пройдет, и уровень гемоглобина станет стабильным.
Проблема опекунства решилась нескоро. И по довольно глупой причине — не было свидетельства о смерти родителей мальчика. Чего стоило Вернону объездить все полицейские участки вокруг того района, где предположительно, жили Поттеры. К счастью, Мулиш оказался в курсе. Услышав в министерстве магии, что какой-то маггл ищет покойных Поттеров, он озадачился, а потом хлопнул себя по лбу — тьфу ты… Поняв, в чем дело, он тут же рванул в паспортный отдел для магглорожденных и вытребовал копию свидетельства о смерти Поттеров, получив же бумагу, Мулиш переслал её по почте.
Строгие бюрократы, получив недостающий документ, тут же шлепнули печать, давая разрешение на опекунство над племянником. А уж паспортист и вовсе не спрашивал ни о чем, ведь ему принесли ВСЕ бумаги, и он без разговоров выдал Дурслям свежий детский паспорт на имя Гарри Эванса Снейпа.
Всего этого Гарри не знал. Он вообще был далек ото всех бумажных волокит, как и все дети, которых взрослые оберегают от жизненных неприятностей. У него были свои маленькие внутренние проблемы — уползти от толстого Дадли, который обожал его щипать, спрятать от него вкусную печенюшку или полюбившуюся игрушку. А вечерами, когда приходило время укладываться спать, Гарри непроизвольно смотрел на дверь в робкой, не утихающей надежде, что сейчас войдет мама, возьмет его на руки, начнет качать и петь песенку про дальние страны и синие моря…
Комментарий к Часть 3. Новый дом для Гарри
Кошка по имени Симона.
https://sun9-71.userapi.com/MKUgrm7ObOVic2Dy3Xkfy9kqIwXE9lg81v6phQ/pIHfzW3RuGc.jpg
Часть 4. По краю пропасти
Северуса арестовали на третий день после падения Волан-де-Морта. Просто кто-то вспомнил и стукнул кому надо, что он — Пожиратель Смерти и чуть ли не ученик Того Самого… К счастью, к тому времени сняли некоторые полномочия и Пожирателей запретили убивать на месте, разве что тех, кто оказывал сопротивление при задержании. Северусу хватило ума сдаться без боя, и ему не причинили вреда. Правда, руки ему заломили за спину очень эмоционально и больно — лежать, с-сука! Встал. Пошел!..
Он был не одинок. Вместе с ним арестовали всех приближенных к Темному Лорду. Всех членов Внутреннего и Внешнего круга. Их имена прогремели на всю страну: Каркаров, Долохов, Мун, Нотт, Яксли… Эйвери, Малфой, Паркинсон, Кребб, Гойл… ещё какие-то…
Имя Северуса засекретили. Его имя не стало известно широкой массе. Зачем и почему, станет понятно из дальнейших событий.
На минус десятом уровне Министерства Магии находится Зал Суда. Он расположен чуточку ниже Отдела Тайн, потому что там была такая глубина, «что даже лифты туда не ходят», по выражению министерских служащих. На самом деле просто не рискнули рыть лифтовую шахту в залежах драконитовой породы. Обнаружив под многокилометровой толщей некую полость из гигантских «пузырей» драконита, её решили использовать для самых важных целей. Ну и расположили там, в этих каменных залах-анфиладах, образовавшихся естественным путем, ряд стратегически важных помещений. Проложили от лифтов отдельный ход до тех пещер и объявили их святыней Министерства.
Зал Суда номер десять, комната Казни с аркой Смерти посередке, ещё какие-то комнатушки. Ещё там есть комнатка, которую всегда держат запертой, в ней хранится сила, одновременно более чудесная и более ужасная, чем смерть, чем человеческий разум, чем все силы природы. Пожалуй, она еще и самая загадочная из всех сокровищ, что там хранятся. Эта сила — самое величайшее орудие человечества, имя которому — Любовь. Хотя не совсем ясно, как можно запереть и спрятать любовь, ведь для неё, как известно, не существует никаких преград, а сама она не настолько материальна, чтоб её можно было схватить и вообще хоть как-то потрогать.
Зал суда номер десять был полон. В виде огромной подковы располагались сиденья, амфитеатром сбегающие к центру площадки — креслу подсудимого. Это было не простое кресло. В незапамятные времена оно было сделано руками дементора. Было когда-то время, когда жили на земле свободные народы — дементоры, эльфы и гномы и прочие волшебные расы помимо людей.
Этого кресла боялись все без исключения, даже те, кто точно был ни в чем не виноват. Вот такого страху оно нагоняло. А ведь при этом оно было крайне справедливо, по-настоящему невиновного дементорово кресло никогда и ни при каких обстоятельствах не приковывало к себе цепями. Это был, можно сказать, детектор лжи магического уклона.
Сейчас в этом кресле-детекторе сидел, съежившись, Игорь Каркаров. Он сильно потел и дрожал, трясся так, что казалось, через него пропустили малый заряд тока, и под ним сиденье не кресла, а, как минимум, стула электрического… Звенели-дребезжали цепи на его руках. Стучали зубы, вылезали из орбит выпученные от страха глаза. Он боялся всего. И молчаливых судей в фиолетовых мантиях Визенгамота, какой-то равнодушный, беспристрастный цвет… Боялся Дамблдора, зачем-то присутствующего здесь. Боялся дементоров, замерших позади него за спинкой кресла подобно двум гротескным статуям. Боялся зала и самого суда. Но больше всего он боялся того, к чему могло привести это слушание.
— Игорь Каркаров, — хрипло каркнул похожий на сушеного карася мужчина, мистер Крауч. — Вас доставили из Азкабана для дачи показаний перед Министерством магии. Вы заявили, что можете сообщить нам важную информацию.
Каркаров выпрямился, насколько позволяли цепи.
— Да, сэр, — как ни был он смертельно испуган, и все-таки в его голосе прозвучали елейные нотки. — Я хочу быть полезным Министерству. Хочу помочь. Я… мне известно, что Министерство намерено задержать… э-э… последних сторонников Темного Лорда. Я очень хочу помочь… чем могу…
По скамьям пронесся шепот. Одни смотрели на Каркарова с интересом, другие — с откровенным недоверием.
— Вы сказали, что можете сообщить нам несколько имен, Каркаров, — продолжил Крауч. — Мы вас слушаем.
— Не забывайте, — заторопился Каркаров, — Тот-Кого-Нельзя-Называть всегда действовал под покровом строжайшей секретности… он предпочитал, чтобы мы… я хотел сказать, его сторонники… я очень, очень глубоко раскаиваюсь, что был когда-то в их числе… Мы не знали друг друга, не знали имен… Это было известно только ему одному…
— Но вы, однако, можете сообщить нам несколько имен? — спросил мистер Крауч.
— Я… да… могу, — Каркарову не хватало дыхания. — И… и
