Салага. Эвакуация планеты Пи - Александр Панов (АТ)
— Отвали! Заткнись! — я не знал, как завершить разговор, который заставил меня покрыться алыми пятнами. — И не смей анализировать мое физическое состояние. Я тебе запрещаю…
— Твои родители наделили меня такими полномочиями, когда тебе было два месяца, — в тысячный раз напомнила нейросетка. — Дали установку следить за твоим состоянием, и предупреждать, если что-то идет не так…
Я не нашелся с ответом. Просто запыхтел, как паровоз. Если бы в этот момент рядом оказалась кувалда, я без сомнения приложил бы плюшевого медведя, не задумываясь. Но в каюте ничего подходящего не было.
— Успокойся, — умиротворяюще заметила Мелисса. — Я тебе помогу. Закрой глаза, — ее голос стал спокойным и мелодичным. — Представь капитана Ниото. Без одежды. Две симметричные груди. В меру широкий таз — такая конституция привлекает мужчин сильнее, — зачем-то объяснила нейросетка. — Это хорошо для деторождения, а самцы человеков подсознательно воспринимают женщин, как своеобразные биофабрики…
— Заткнись, — я сопротивлялся, как мог, но сознание воспроизводило картинку, которую рисовала Мелисса.
— Она подходит к тебе, — продолжила нейросетка. — Высвобождает свои волосы из этого ужасного безвкусного пучка. Они рассыпаются по плечам…
— Замолчи, — почти умолял я.
— О! — обрадовалась Мелисса. — Дыхание участилось. Получается. Не стесняйся. Пара минут и уровень тестостерона понизиться до приемлемого уровня.
Я вскочил с койки. Стал ходить из угла в угол. Хотелось выбежать, чтобы не оставаться на едине с этой… Но бежать было некуда. Проклятая каюта два на два. Выходить нельзя. Свободное перемещение под запретом. Это был ад. Кромешный ад. Я понял, почему многие сходят с ума на таких суденышках. Отсюда нельзя было убежать, в особенности от самого себя. Выход был один. Когда я уже намеревался пойти в душ, чтобы не слышать проклятого медведя, загорелась одна из панелей.
— Заткнись, — сказал я уже серьезней. — Сообщение от капитана.
На этот раз Мелисса подчинилась. Я активировал панель.
— Рядовой Матвеев, зайдите в капитанскую рубку. И возьмите с собой принадлежности для уборки помещения.
— Она хочет, чтобы я у нее убрался? — изумился я.
— Ха! — отозвался медведь. — Все-таки, ты еще глупый мальчишка. Она хочет поговорить.
— О чем?
— Хочет попросить… То есть приказать тебе держать язык за зубами. То, что между вами произошло, кстати, ввиду моей очень умелой интриги… не благодари… может поставить крест на ее карьере. Капитан корабля спит с рядовым срочником… Немыслимо.
— Мы не спали, — напомнил я.
— Для трибунала это не имеет никакого значения.
— Ты… Ты… — разозлился я. — Подставила нас.
— Не благодари! — еще раз довольно заметила Мелисса. А я схватил швабру и вышел из каюты.
Впервые я шел в капитанскую рубку, не испытывая радостного возбуждения. Я понимал, что Мелисса, скорее всего, права. Ничего хорошего там, в обители капитана Ниото меня не ждет. Я вошел внутрь. Она сидела на своем рабочем месте, но сразу, как только дверь за мной закрылась, оторвалась от мониторов. Поднялась. Подошла.
— Положи швабру, — сказала она. — Я позвала тебя, чтобы поговорить.
Я кивнул и выполнил приказ, но очень неуклюже. Просто выпустил рукоять, и она с лязгом рухнула на пол. Астра, показалось, внимания на это обстоятельство не обратила. Она убрала руки за спину. И зашагала из стороны в сторону, как будто собираясь с мыслями, а потом заговорила:
— То, что произошло сегодня утром, недопустимо! — начала она.
— Так точно! — согласился я, зачем-то вытянувшись в струну.
— Мы это сделали исключительно для того, чтобы спасти корабль, — продолжила капитан.
— Так точно! — повторил я.
— Отношения между командиром и подчиненным… — она сделала паузу. — Такие отношения недопустимы.
— Так точно!
— Я предлагаю забыть об этом. А если вы, рядовой, не сможете, могу поспособствовать. У нас на борту имеется корректор памяти… правда им давно не пользовались.
От одной мысли о том, что меня могут пропустить через корректор, у меня мурашки побежали по коже. Я слышал про это устройство. Даже видел когда-то в кино. С виду, безобидное. Что-то вроде нашпигованного электроникой шлема. Его надевают на голову, потом подключают к компьютеру и чистят воспоминания. В теории избирательно, без вреда для мозга. Но, поговаривали, бывали случаи, когда после корректора люди на всю жизнь оставались дурачками.
— Уверен, что обойдусь без корректора, — уверено заявил я. Астра кивнула.
— В таком случае… — произнесла она и сделала паузу. Посмотрела как-то странно. У меня даже сердце заколотилось. — Знаешь, Матвей, — она сменила тон. Голос зазвучал мягче, очень по-женски. — С тех пор, как ты вышел из рубки, я все время думаю и думаю. Наши цивилизации находятся на таком уровне развития, что говорить о примате животного над социальным глупо. Но… — она опустила глаза, окончательно превратившись из капитана корабля в молодую и привлекательную женщину. — Когда у тебя несколько лет нет близости, организм может отреагировать неадекватно. Ты согласен?
Я пожал плечами.
— Я отвечаю за сохранность корабля и жизнь экипажа, — продолжила она. — И не могу позволить себе ошибку. А ошибки могут быть, когда ты… Когда ты…
Она пыталась подобрать нужные слова, а я нахмурил брови, силясь понять, к чему ведет капитан Ниото. Что пытается сказать.
— Я думаю, ты можешь мне помочь, — наконец произнесла она. — Если ты не против, а я почувствовала сегодня, что ты не против, я должна привести свою физиологию в норму. Сегодня это почти случилось, и мы договорились молчать. А если так, то дополнительное соглашение не потребуется…
Я не верил своим ушам. Просто стоял, смотрел на нее, не заметив, как сам собой раскрылся от удивления мой рот. В этот момент, должно быть, я стал похож на клинического идиота.
— Ну так что? — она посмотрела на меня. — Ты мне поможешь? Мы поможем друг другу? Никого другого я просить не могу. Ты должен понимать…
— Не надо просить другого, — опомнился я. — Я смогу. То есть думаю, что смогу. Я раньше этого не делал…
— Не делал? — в голосе Астры прозвучало разочарование.
— Но я видел много учебных фильмов, — невпопад сообщил я, чем, кажется, еще больше себя дискредитировал.
— Ладно, — решилась она, стаскивая с себя комбинезон и обнажая подтянутую грудь. — Разберемся.
Когда осталась без одежды, подошла к стене, нажала на панель. Оттуда появилась кровать. Я наблюдал за всеми этими манипуляциями, как завороженный. Прежде мне не доводилось видеть обнаженную женщину вот так, вживую. Она посмотрела на меня. Деловито заметила:
— Раздевайся. У нас немного времени. Нужно успеть, пока отдыхает экипаж.
И я охотно, хоть и не без волнения, выполнил приказ. Через пятнадцать минут, вопреки моим представлениям много времени
