Жена без срока годности - Ольга Горышина
— Я ещё не совсем сосед. Через неделю переезжаю.
— У нас тут хорошо, — пыталась я через головную боль хоть как-то поддержать беседу. — Тебе понравится. И детям тут хорошо… Большая компания.
— Я не женат, детей нет. Я тут на постдокторате в Стэнфорде. Решил вот к работе поближе перебраться. Так что если вдруг мы с твоим мужем сможем комьютить, дай знать.
Да, здесь действительно принято брать с собой попутчика. Бензин экономишь и заодно пользуешься специальной полосой на дороге, потому что в машине больше двух человек — в пробках незаменимо.
— Я в разводе, живу с сыном и работаю близко от тебя, так что могу комьютить, если надо.
Кто ж знал, что от одной машины мы в итоге перейдём к одной постели.
— Ты что, расистка? — встала в позу Романна после того, как заявила, что новый сосед точно положил на меня глаз.
— Нет, но… У нас разная культура…
— Какая нафиг культура! Ещё скажи, что русскому хорошо, то немцу смерть… Совсем ку-ку? Ты сколько думаешь без мужика жить?
— Рома… Ну как бы… Он же… Ну… — уже сделалась я совершенно пунцовой. — Ну, темнокожий…
— Бляха-муха! — разразилась Романна негодованием. — Хуй не по цвету выбирают, а по длине, толщине и твердости…
— Блин, а если я залечу? Ребёнок же… Темный будет…
— Предохраняйся, мать!
— А если… Ну… Не понравится, как жить рядом? Мы же соседи…
— У нас лиз заканчивается. Переедем! Еще отмазки будут? Или он тебе не нравится?
— Ну… — пришлось опустить глаза. — Я вообще о нем, как о мужике, не думала… Если честно… — смутилась уже окончательно, чувствуя, что даже помидор подле меня выглядел бы бледной поганкой.
— Ты ему ещё об этом скажи! — закатывала глаза Романна. — Марина, ты того, ну честно… — постучала бы она с удовольствием не по своей, а по моей голове.
И не кулаком, а кирпичом, на мое желание сделать сейчас морду тем самым кирпичом. В действительности у меня выходил кумач, хоть плачь!
— Ну когда будет другой мужик на горизонте, пошлёшь этого. А на безрыбье и жук таракан… — не сдавалась Романна в желании убедить меня раздвинуть дрожащие ноги.
Но ё-мое, я вообще не знала тогда, как женщины флиртуют с мужиками. Тут же не случай прыгающих в глазах розовых свинок, здесь элементарное желание получить оргазм. Раз в два года. У нас с Андреем не было прощального секса, да вообще никакого не было: мы же с ним не прощались! Мы ругались, а до этого с неспящим из-за режущихся зубов ребёнком никакого желания исполнять, в дополнение к материнскому, ещё и супружеский долг не было. Да и как вы себе это представляете: ты дура тут сдохнешь без меня, а я в ответ: дай-ка, дорогой, я тебя поцелую… Ниже пояса, а ты пока говори, говори ртом. Только уши мне не затыкай, я внимательно слушаю и запоминаю… Как жаль, что не додумалась запустить в спину уходящего Андрея кроссовкой!
— Слушай, с чего ты вообще решила, что я нравлюсь Сунилу? — спросила я соседку дня через три.
— Просто вижу!
— А я не вижу, чтобы он хоть раз что-то мне романтическое сказал. Он говорит о работе и футболе. И об Алексе! Впрочем, это тоже про футбол…
— Пригласи его в любимый Стэнфорд на вечер органной музыки. На одну букву начинаются слова как бы… Даже на три… Буквы.
— Какие слова? — хлопала я ресницами.
— Орган и оргазм. Хоть эстетическое удовольствие получишь! Ну, что? Денег на билеты жалко? Ну, давай я заплачу… Иначе заплачу горючими слезами, поняла?
Поняла и сделала.
— Ты билеты купила, а я за ресторан тогда плачу. Согласна? — выдал Сунил на предложение составить мне на вечер компанию.
Соврала — сказала, что с подругой собиралась пойти, а у неё ребёнок приболел. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить… Но как тут не начать врать, когда мужики боятся к женщине руку протянуть, чтобы их в домогательстве не обвинили. Как, как соблазнить его? И надо ли вообще это делать?
— Знаешь, Даша, лучше выпускника Стэнфорда сложно было кого-то найти. Принстон, знаешь ли, на другом побережье находится… — нашлась я с достойным ответом, который обязан был стать хорошим отпором такому чисто бабскому хамству.
Я смотрела в глаза незнакомой женщине, изо всех сил пытаясь понять, что же происходит в этот момент в ее душе — голова безусловно сейчас не работала, полностью освободив взлетную полосу для невысоких полетов души недопреклонного возраста. Низенько-низенько летела она: очень низко было лезть в мою душу без надобности. А не попросил ли ее новый работодатель в качестве одолжения прощупать почву? Нет, Андрей не знает, что я в Питере. Пока еще не знает. А знал бы, не стал вмешивать посторонних в личные разборки. Хотя что ему со мной разбираться? Как и мне с ним. Слишком много воды утекло, все слезы смыты, как и воспоминания о любви — в унитаз, где им и место.
У меня же все отлично: я покорила Америку, как и обещала ему — нет, как грозилась. Ну и что ждало бы меня в Питере? Сначала декрет еще на год, а потом материнство под ключ, ибо нефиг в экран пялиться, когда у мужа выпала минутка на семью… Андрей не сидел бы без дела. Дядя никому не позволяет такой роскоши — из любого ломовую лошадь сделает.
Да и вообще в России мы могли оказаться в разводе еще быстрее, потому что в той семье меня и без ребенка не принимали, а с ребенком и подавно стали бы искать поводы выпереть: работаешь — мужу мало внимания, не работаешь — на шее у мужа сидишь… Ну а баб в Питере, готовых увести чужого мужика, пруд пруди. Хорошо, что я не вернулась. Плохо, что сейчас встретилась с Дашей. Пустая трата времени. Она не та, с кем мой бывший станет откровенничать.
Даша хочет вытянуть из меня много-много всего нехорошего ради собственной выгоды: чтобы хоть на секунду воспарить над нами грешными. Ну, над нами — мной и Андреем. Зависть, боже… Я тоже не раз испытывала это чувство, завидуя тому, что и зависти не стоило: это женам, у детей которых был настоящий папа. В такие моменты я изгрызала всю себя за то, что ошиблась с выбором — нет, не тогда, когда молча позволила Андрею улететь из Штатов, а в тот момент, когда он получил от меня согласие первый
