Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1980 год
На первых порах особо четко соблюдаем нормальный маршрутный ритм: пятьдесят минут ходьбы — десять минут отдыха. Первый же ледник, у которого становимся лагерем, заставляет Володю воскликнуть: «Вот это да!» Высоченный отвесный фронт с многочисленными потоками и водопадами, прихотливо изогнутые складки слоев, плотно набитые мореной. Местами ледяной обрыв нависает над зеленой травой. Мы знали об этой подвижке и раньше, но такой же ледник на Кавказе или Памире уже много раз вернулся бы на исходный рубеж, а этот все так же высится изваянием, словно усмехаясь над нашими теоретическими предпосылками: «Да, а что?»
Что ж, любопытный материал для размышлений...
Наутро первое неприятное событие: в примусе сгорела игла-«самопрочищалка», закупорив капсюль. Исправляем аварию, теперь надежда на обычную иглу, единственную в нашем запасе. Перспектива сухого пайка на предстоящие две недели как-то не веселит. Как, впрочем, и погода, под стать которой мы одеты: на мне плотный комбинезон со свитером и меховой летный шлем, на Володе поверх обычной одежды — анорак и ветрозащитные брюки. Обувь у нас одинаковая — высокие резиновые сапоги-ботфорты, в которых легко пересекаем потоки.
Третий день маршрута. Ледники сменяют друг друга, и у всех как будто признаки пережитых в недалеком прошлом подвижек. Взобравшись на гору Кропоткина вместе со своими, казалось бы, неподъемными рюкзаками, получаем неплохой обзор. Действительно, какой-то заповедник пульсаров... Вырвавшись из узкой мрачной долины, больше похожей на нору или логово, ледник Скрюйс оставил на окрестных моренах характерные угловатые глыбы льда. Напротив красавец Эльфенбайн (в переводе — «ножка эльфа», названный так за свои очертания), распластавшись, перегородил своей «пяточкой» — трещиноватой голубой плитой — сквозную долину на водоразделе острова. Рваный хаос льда спускается здесь к небольшому озерку. У Эльфенбайна нет срединных морен, как у обычных пульсаров, но зато есть немыслимые «огивы» — следы структурных складок, выходящие на поверхность, исковерканные, многократными подвижками. Но это еще не все...
За отрогами мрачного кряжа с нахлобученным облаком виден кусочек озера, зажатого между двумя пульсарами — Эльфенбайном и Мармором (Мраморный). К последнему мы долго пробираемся по крутым обрывам каньона, а под ногами у нас с ревом несется мутная рыжая вода. Все новые отметки ложатся на карту, которая в этом маршруте вместе с буссолью — главное орудие нашего труда. Вот и долина подпруженного озера с серией четких следов прежних уровней. Идем по одному из таких уровней. Ноги ступают по угловатым каменным плиткам, уложенным одна к одной, и по обломкам совсем мягких, слегка округлых пород. Недолго здесь гуляли волны... Зато там, севернее, куда мы направляемся, лет десять назад в разгар зимы по долине пронесся вал воды и обломков льда — ледяная плотина, образовавшаяся при подвижке ледника Мармор, не выдержала. Обошлось без жертв — Шпицберген населен не слишком плотно, но все же одну охотничью хижину снесло напрочь... Вот о чем могут напомнить следы старых озерных уровней, по которому мы так шустро шагаем.
Мой спутник проверен на выносливость и надежность в предшествующих маршрутах. Он — спортсмен-альпинист. Несмотря на нашу разницу в возрасте, я спокоен за немногословного, порой по-молодому самоуверенного и категоричного в суждениях напарника. Уверен в нем по всем статьям — моральным и физическим. Невысокий, худой, неброский по внешности, а по ухваткам, по манере держаться — есть характер. Хорошо идет под рюкзаком, без причин не жалуется, в нашем деле это важно. Жаден до окружающего — только успевай отвечать на вопросы. Такому парню хороший дальний маршрут — что надо. Не жалею, что взял его.
К полуночи распогодило, и только в стороне Агарда, где-то на самом дальнем небосклоне, темная полоса. Володя, перед сном выглянувший из палатки, бегло отметил:
— А погода-то завтра может того...
Его мрачный прогноз наутро полностью оправдался. Сквозь клейстер тумана едва проступали поблекшие очертания ледника Мармор, и я пожалел, что, поддавшись усталости, еще вчера не отнивелировал прежние уровни озера. Блуждая в тумане, мы все же справились с этой работой и поторопились оставить негостеприимную долину. На ходу отметили самое главное — хватило надежных ориентиров: ледник Мармор практически не изменил своего положения после окончания подвижки. Ситуация с первым ледником, встреченным в пути, повторяется...
Когда растрепанная облачная стена тумана осталась за спиной, нас встретили зеленая широкая долина и ласковое солнышко. Даже ледники как будто разбежались вширь и ввысь, забравшись к гребням. Пожалуй, не подумал бы, что природная граница двух типов оледенения так наглядно выглядит на местности! К концу перехода мы вышли к ящику с продовольствием, и это было хорошим завершением рабочего дня.
Пятый день маршрута был примечателен во многих отношениях. За изгибом гор исчез растрепанный край низкой облачности, прочно оседлавшей водораздел острова. Оттуда мы вырвались накануне. Сегодня по плану «балансовиков» должны вывезти из Агарда. Мы с Володей ушли уже на два-три километра от палатки, когда неожиданно услышали нарастающий гул турбин. Первый вертолет (мы видели его маленький темный силуэт на фоне дальних ледников) прошел на высоте прямо на Агард, а второй на лихом вираже пронесся над палаткой. Хотя встречи не получилось, мы все же довольны — пустая палатка в сочетании с двухдневным опережением графика свидетельствует только о хорошем состоянии маршрутной группы. Так это и было воспринято товарищами. Спустя час-другой мы снова услышали далекое урчание вертолетов. Значит, сняли «балансовиков» — если бы не пробились, повернули тут же.
Наш маршрут также был интересным. Один из обследованных языков отступил, а другой— с первого взгляда низкий, тощий, ни дать ни взять отступающий, но оказался впереди своего положения на карте! Значит, все-таки наступал, собрав срединную морену чуть ли не в гармошку...
Мы решили, что выигранные нами дни позволяют заложить дополнительный боковой маршрут к леднику Фон-Пост, и в тот же день перенесли лагерь на десяток километров севернее, к водопаду Эскерфосен. Вечером, когда устраивались в узком каменном каньоне под непрерывный мощный гул падающей воды и рев ветра, Володя сказал:
— Поздравляю, первую сотню разменяли...
Однако фортуна уже отвернулась от нас, обрушив ряд чувствительных ударов. Началось с переправы через речку Сассен-эльву. Хорошо, что никто из близких не видал нас в это время! Двое навьюченных полевым скарбом бородатых мужиков, перемазанные липким черным илом, багровые от холода... Мы обогрелись в домике «сассенского короля» Хильмара Нойса, старейшины племени профессионалов охотников старого доброго времени. Сам Нойс провел на Шпицбергене в общей сложности не один десяток лет и после смерти превратился в легенду, а дом его по-прежнему гостеприимно открыт для бродячего люда. Мы двигались к леднику Фон-Пост под непрерывным дождем, а когда он закончился — в самый раз было поворачивать назад (время вышло!) и заново переправляться через Сассен-эльву. Через трое суток мы вернулись к своей стоянке у водопада — увы, несолоно хлебавши...
В лагере у водопада нас донимает ветер. Сквозь сон слышим, как где-то вдали он набирает силу, чтобы с рокотом и рыком пронестись по каменному коридору каньона, на дне которого мы спрятали палатку, но укрытия от вихря нет — и вот палатка ходит ходуном и беспомощно хлопает перкалью...
Досталось от ветра и на следующей ночевке у ледника Дрен, когда шквалы обрушивались на наше походное жилье один за другим. Местечко для стоянки выбрали среди сухих русл древних ледниковых потоков, напоминавших ходы сообщения, в черных сыпучих сланцах, нашпигованных огромными конкреция ми, похожими на разбросанные в беспорядке пушечные ядра. Безжизненное поле боя существ иных миров...
Это уже область горных ледников. Здесь они занимают значительно меньше места в ландшафте, карабкаются выше по склонам, к самым гребням, скрываясь в глубоких карах и ущельях боковых долин. Пейзаж значительно веселей, больше зелени. Такой характер местности сохранится до самых окрестностей Баренцбурга на западе, где вновь мы увидим крупные ледники.
Дрен — наибольший из ледников в этой части Шпицбергена, и то, что он отступает — я видел его в 1965 году, — заметно на глаз. А его приток пережил подвижку на рубеже веков — это тем интереснее, что о поведении горных ледников на Шпицбергене в ту пору мы знаем очень мало. Фиксируем на карте все изменения и готовы двигаться дальше. Вспоминаем, что сегодня геофизиков перебрасывают на Богер — всего в одном хорошем дневном переходе от нас. А наш путь на юг — снова по касательной к Хелефонне с ее ледниковыми языками, прочь от людей...
