Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1982 год
Перерыв. Демонтировано водоподающее кольцо. Следующий опыт. В нескольких метрах от устья скважины установлена система, по своей конструкции напоминающая гребенку. Серебристое переплетение труб с поднятыми вертикально вверх красными водоподающими стволами.
Вновь пущен газ, стреляет ракетница, бушует пламя.
— Мы испытываем вертикальную водяную завесу,— говорит Макаров.— Это еще один способ борьбы с мощным теплоизлучением, от которого на расстоянии пятнадцати-двадцати метров сгорает техника. Со стороны нашей «гребенки» намного безопаснее подходить к устью и работать около него.
И словно в подтверждение его слов забили в два ряда высокие водяные струи, поднялась стена — завеса. Испытатели пошли к огню...
Недавно на полигоне под Оренбургом успешно был испытан новый метод тушения газового факела специальным порошком. Струя с расходом в десять миллионов кубических метров газа в сутки потушена менее чем за две секунды!
...А свет в вагончике в ту ночь не выключали. Расчеты, споры, предложения — их хватило до утра. И когда уже совсем рассвело, заметили, что лампочка все еще горит под низким потолком.
Было решено спускать в скважину трубы так, чтобы они оказались ниже того места, где газ «перетекает» в верхний горизонт, перекрыть проход, получить управляемый поток и направить его в наземную магистраль.
Десятиметровые трубы одна за другой с помощью гидравлической установки уходят на глубину. Они постоянно заполняются водой, и, когда трубы загоняют в скважину, вода поднимается, льется на каски, одежду людей, которые работают у устья.
— Дождь в Средней Азии — для избранных,— шутят фонтанщики. Вода, смешиваясь с потом, течет по их лицам. Но некогда даже смахнуть капли. Все понимают друг друга с полувзгляда. Малейший промах — и опять может выкинуть трубы...
Александр Борисович Дроздов, командир взвода оперативно-технической подготовки, управляет механизмами захвата, которые удерживают трубы от выброса. Камиль Закирович Бекмухамедов — командир отряда и еще два фонтанщика крепят, навинчивая одна на другую, трубы. Не отрывает взгляда от манометров управления Зыков. Труба, еще труба, еще... 1390 метров при давлении в 197 атмосфер. Дальше трубы не идут. Пробуют раз, другой — безрезультатно. Новая задача. Ее решают здесь же, укрывшись в тени огромного автомобиля. Дежурный приносит ведра чая. В смете расходов даже указана такая статья: администрация обязана предоставить на каждого работающего по семи граммов сухого зеленого чая в день. А пить хочется — жара... Кажется, от нее страдают даже ящерицы, снующие у ног. Но вот перерыв окончен. Решение найдено. Люди вновь приступают к работе...
И настал день, когда телеграммы с места событий сообщили: аварийные работы на месторождении близятся к завершению.
А. Трутнев Зеварды. Узбекская ССР
Амазонки Атлантики
Этот июльский вечер 1927 года в лондонском ресторане «Савойя» был самым обычным. Звучала музыка. Пары танцевали чарльстон, фокстрот, танго.
За угловым столиком двое мужчин и элегантная пожилая дама рассеянно оглядывали зал и вполголоса вели беседу.
— Хорошо, Линдбергу с «райтом» в 250 сил удалось тридцать три часа продержаться в воздухе,— согласилась с кем-то из собеседников дама.— Но вы же понимаете, что основной враг пилота-одиночки — сон?
— Я бы ко сну добавил еще и встречный ветер. Если бы ветры дули, как хотят корабли! Но увы...— задумчиво проговорил высокий светловолосый ирландец, полковник Фред Минхин. Шеф-пилот дальних авиалиний Королевского воздушного флота сегодня был в штатском, как и его друг, капитан Лесли Гамильтон, ныне частный коммерческий пилот. Их военные подвиги стали историей, и теперь работа была спокойной, ровной. При такой уравновешенности жизни оба чувствовали, что из нее словно исчезает... соль. Потому предложение принцессы Людвиг Левенштейн-Вертхайм, в авиационных кругах больше известной под именем Анны Сейвл, встретиться и обсудить одну заманчивую идею они восприняли с интересом.
Нет, это не была прихоть скучающей богатой леди. Принцессу они знали как опытного пилота, в одиночку перелетевшую Средиземное море из Египта во Францию, и как отважную спортсменку-горнолыжницу. Как человека, который не бросает слов на ветер.
И Анна Сейвл заговорила об Атлантике. С незапамятных времен ее просторы служили «полигоном» для испытания средств сообщения и связи между Старым и Новым Светом. Их пересекали драккары викингов и крутобокие испанские галеоны. Бороздили первые пароходы и огромные лайнеры. Зимой и летом. С востока на запад и с запада на восток. Соединяли континенты телеграфными подводными кабелями и радиоволнами через эфир. Пытались перелететь на воздушных шарах. И конечно же, проверка возможностей самолета, надежности моторов, точности навигационных приборов и искусства штурманов в многочасовой схватке с пространством и стихией должна была состояться только над Атлантикой, и нигде больше.
Лорд Нортклиф, богатейший газетный магнат, обещал десять тысяч фунтов первому авиатору, который пролетит над Атлантикой в том или ином направлении «без посадки и меньше чем за 72 часа». Из-за направления преобладающих ветров полет с запада на восток считался предпочтительнее. И потом, в конце многочасового пути лучше очутиться над густонаселенной Европой, чем сесть в безжизненной тундре Лабрадора.
Первыми приняли вызов англичане Хоукер и Грейв. 18 мая 1919 года они вылетели на одномоторном «Сопвиче» с Ньюфаундленда и через несколько часов приземлились... в океане.
Фортуна улыбнулась месяц спустя двум демобилизованным английским летчикам: 28-летнему Джону Алькоку и 30-летнему Артуру Брауну. 14 июня они стартовали с того же Ньюфаундленда, и через 16 часов 12 минут двухмоторный «Виккерс-Вими» увяз носом в болоте возле ирландского города Клифден. Полет изобиловал драматическими событиями. На высоте 2600 метров при скорости в 160 километров в час Брауну пришлось совершить несколько акробатических путешествий к моторам — счищать лед с карбюраторов. Смельчакам вручили долгожданный приз. А потом долгих семь лет Атлантика не слышала гула авиационных моторов...
Ньюфаундленд — это еще не Америка, а Ирландия не Европа — так считал Раймон Ортег. И предложил награду в 25 тысяч долларов «первому пилоту, который совершит беспосадочный перелет из Парижа в Нью-Йорк или в обратном направлении». На одной чаше весов — 8 тысяч километров над океаном. На другой — тихоходные самолеты, без радиолокаторов, радиокомпасов, с примитивными навигационными приборами.
8 мая 1927 года газеты сообщили, что два француза капитаны Нэнжессер и Коли вылетели из Парижа в Нью-Йорк на одномоторном биплане «Белая птица». 9 мая от них не поступило никаких вестей. Не появились они и позже...
Через две недели приз Ортега на одномоторном аэроплане «Душа Сент-Луиса» завоевывает Чарльз Линдберг. Спустя месяц над океаном проносятся еще три самолета. Эти рекорды фиксировались. Подробно описывались. Смелые летчики в считанные часы становились известнее руководителей самых великих государств. Но существовала и одна большая несправедливость. В этих захватывающих гонках не участвовали женщины.
И вот теперь, через три месяца после ошеломляющих перелетов Линдберга, Бэрда, Чемберлина и Левинэ из Нового Света в Старый, такую же попытку, но в обратном направлении, что несравненно трудней — ведь навстречу господствующим ветрам! — хочет предпринять женщина...
Минхина не пришлось долго уговаривать.
— Это как раз тот шанс, который я искал,— ответил полковник. Они с Гамильтоном давно уже хотели перемахнуть океан, да не было денег.
Но сейчас Гамильтон колебался. Капитан не любил полеты над открытой водой. Над землей спокойнее. Однако к концу вечера уютная обстановка ресторана, энтузиазм Минхина, решительность Анны сделали свое дело.
— Лечу! — заявил он.
Подходящего английского самолета не нашлось. Выбор пал на голландский одномоторный «Фоккер Ф-УИА». Несколько утешало национальную гордость то, что 450-сильный мотор «Бристоль-Юпитер» все-таки был английским.
Потянулись дни скрупулезных технических расчетов. Выходило, что для перелета в Канаду самолет придется превратить в летающий бензобак. К тому же нелегко подыскать и длинную взлетную полосу. Таковая имелась только в Упейвоне, а от него до Оттавы 5800 километров...
В те времена принято было давать самолетам собственные имена. «Фоккер» в честь покровителя всех путешествующих по небу окрестили «Святым Рафаэлем». Готовили его тщательно, с британской основательностью. А уже поступали сведения — вот-вот вылетят французы, немцы, американцы...
Вечером 30 августа Анна Сейвл позвонила пилотам из Лондона: «Конкуренты готовы. Мы должны вылететь завтра. Прогноз погоды благоприятный. Я буду в Упейвоне в 6.30».
