Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1967 год
Засунул в карманы френча кулаки.
— Я поражен вашей медлительностью, господа.
Я просто не понимаю, как вы позволили большевикам зацепиться за Свияжск. Откуда у вас появились мысли про оборону, когда надо наступать. Наступать! Только в стремительном наступлении еще можно победить коммунистов. Пока вы разглагольствуете о будущем России и Учредительном собрании и прочих милых вещах, большевики оправляются от поражения. Тысячи добровольцев едут в Свияжск.
Мне известно, — Савинков подчеркнул эти слова, — известно, что из Кронштадта на Волгу переброшены балтийские миноносцы. — Савинков кинул острый взгляд на Старка. — Что вы тогда противопоставите морским орудиям, адмирал? Пассажирские пароходы общества «Меркурий»?
Каппель теребил свою русую бородку и понимающе и одобрительно усмехался. «Я полностью-согласен с вами», — говорила его усмешка. Напряженное внимание и умная строгость полковника польстили Савинкову, и он уже говорил больше для Каппеля.
— Еще не поздно наверстать упущенное. Ещё не поздно взорвать, уничтожить, опрокинуть в Волгу красных: Пятая армия в Свияжске пока беспомощна. Внезапным ударом можно захватить и Свияжск и штаб Пятой армии. Мы сможем, мы обязательно сможем, — голос Савинкова зазвенел резко и страстно, — овладеть железнодорожным мостом через Волгу, и путь на Москву — открыт. Торопитесь, господа, торопитесь! Уходящий день за хвост не удержишь. — Савинков вынул из кармана кулаки, разжал пальцы, оперся о стол. — У меня с Комучем теперь общие цели. Во имя их я распускаю «Союз защиты родины и свободы». Можете создавать новую великую Россию с какими угодно партиями, кроме большевиков. С любыми партиями, кроме большевиков, — повторил он. — Сам же я простым солдатом стану сражаться с красными. В батальонах полковника Каппеля, надеюсь, найдется место для рядового Савинкова, — скокетничал он, понимая, что Каппель оценит его шутку.
Каппель горячо поддержал Савинкова. Он предложил конкретный план — внезапно, ночью обрушиться на Свияжск двумя группами. Но правому берегу Волги двинутся к Свияжску его батальоны, по левому пойдет с отрядом Савинков.
— Мы назовем эту операцию рейдом Каппеля — Савинкова, — сказал генерал Рычков.
Рейд Каппеля — Савинкова задержался на несколько дней. Лебедев не решался отправить золото без согласия Савинкова, Рычкова, Каппеля, Старка и Степанова.
— Я не могу и не хочу решать вопрос огромной государственной важности. Слишком велика ответственность перед Россией; я не смею взваливать ее на свои плечи, — пожаловался Савинкову уполномоченный Комуча.
— Золото необходимо отправить в Самару, — коротко ответил Савинков.
— В таком случае прошу осмотреть государственные ценности и засвидетельствовать их полную сохранность, — пробормотал Лебедев. — История не простит, если мы без должного пиетета отнесемся к такому исключительному событию.
— История — баба распутная. Она забывает события поважнее, — усмехнулся Савинков. — «Глупец! И тут не удержался от пустой фразы. Сказал бы просто — жалко золота. Да, слишком много золота! Не украдешь, не унесешь, не спрячешь!» — Ну, так что ж! Воздадим ценностям должный пиетет. Всегда приятно послушать золотой звон…
Савинков, генерал Рычков, полковник Каппель, капитан Степанов, поручик Иванов, адмирал Старк и Лебедев спустились в подземелья банка. Стены вечной кладки, цементированные полы и потолки, бронированные двери, сложная система затворов и замков надежно укрывали государственные ценности.
У золотой кладовой их ожидал финансовый контролер — большеголовый лысый человечек с физиономией, словно застегнутой на незримые кнопки. Замшелый, затхлый, он, казалось, родился из плесени подвалов и никогда не видел божьего света. Контролер бесшумно открыл стальную дверь.
Вдоль правой стены громоздились деревянные ящики, у левой — штабеля брезентовых мешков, почтовых сум, солдатских ранцев, мучных кулей, Сургучные, с двуглавыми орлами печати были кое-где сломаны. Разномастные мешки и дрянные ящики не вызвали в Савинкове благоговения. Он небрежно слушал деревянный голосок контролера.
— В данных ящиках хранится российская золотая монета. Вышеозначенных ящиков... Российская монета также размещена: двойных мешков... одинарных мешков... Оной золотой монеты здесь на общую сумму... — контролер выстрелил длинной очередью цифр. Савинков успел запомнить одни копейки. — Дальше, двойные и одинарные мешки с иностранной монетой на общую сумму...
В памяти Савинкова опять улеглись только копейки. Он просто не успевал запоминать астрономические цифры, небрежно произносимые финансовым контролером. Контролер осторожно снял с одного ящика крышку. В слабом электрическом свете жирно замерцали гладкие диски.
— Ящики с дисками или кружками... Данный ящик поврежден при перевозке и требует замены. Здесь же, — хилая ручка контролера ткнулась в груду почтовых посылок, — здесь хранятся золотые полосы, из коих чеканятся червонцы. Оных в наличии двадцать шесть единиц. Я должен, я обязан предупредить, что многие ящики и мешки пришли в негодность. Их следует заменить новыми, формы, установленной по закону, с пломбами и печатями соответствующего образца, — скучные слова сыпались из рыбьего ротика контролера. Он шагнул в глубь кладовой, зажег новую лампочку. Пыльный свет упал на длинный стол. Кучи золотых, искрящихся монет громоздились на столе.
— Здесь собрана дефектная монета. От длительного хождения она потеряла частицы металла и требует переоценки. Здесь мы имеем русские пятирублевики н червонцы, американские и мексиканские доллары, британские фунты стерлингов, французские луидоры, итальянские лиры, японские иены, шведские кроны, ирландские дублоны, немецкие марки и другие, и прочие, и тому подобные курсовые единицы, — потрескивал голосок контролера.
В глазах рябило от двуглавых и одноглавых орлов, полумесяцев, рыцарских крестов, хризантем, лотосов, львов с поднятыми лапами, профилей императоров, цариц, королей, королев, президентов, завоевателей, корон и гербов, от всевозможных символов призрачной власти, наглого тщеславия, истлевшей славы, незаслуженного величия.
Каждый из белых главарей по-своему переживал то, что видел и слышал. Маслянистый золотой отблеск играл в жидких голубоватых глазах капитана Степанова. Юное рыжее личико его разрумянилось, руки дрожали. Генерал Рычков кряхтел и сопел, стараясь своим добропорядочным видом показать полное равнодушие. Адмирал Старк с его врожденной любовью к аккуратности и порядку был оскорблен безобразным хаосом в золотой кладовой. Его удручали и поломанные сургучные царские орлы на ящиках и мешках. Революции революциями, а золото золотом...
Лебедев был подавлен невероятным количеством драгоценного металла. Ему было страшно — как бы это видение не испарилось из зыбкого мирка, в котором он, уполномоченный Комуча, жил сегодня.
Полковник Каппель, зажав в пальцах русую бородку, думал, что мог бы обуть, одеть, вооружить свои батальоны. Мог бы купить пушки, пулеметы, снаряды, гранаты — все, чем взрывают, убивают, кромсают противника. О том, что он использовал бы русское золото против русского народа, полковник не думал.
Савинков скептически улыбался. «Слишком много золота. Даже для такого человека, как я». Сквозь пальцы Савинкова просочились английские и французские миллионы. В эту минуту Савинков думал лишь о том, чтобы золотой запас снова не попал к большевикам. Убрать его как можно дальше, в Самару ли, в Сибирь ли, но дальше. С таким запасом в кармане можно кроить и перекраивать Россию.
Было смешно наблюдать за искаженным животной страстью личиком капитана Степанова, за придавленным золотой тяжестью Лебедевым. Самым интересным и значительным человеком в сумрачной кладовой казался финансовый контролер. Заплесневелый карлик будто преобразился. Расправил зябкие плечики, зеленые глазки залучились в свете пыльной электрической лампочки, хрупкие ручки мелькали в воздухе.
— Вы давно работаете финансовым контролером? — поинтересовался Савинков.
— Я состоял при государственном запасе в царствование его императорского величества Николая Второго. Я был контролером при временном всероссийском правителе господине Керенском. Меня не отстранял от работы и гражданин Ленин. Я буду состоять при запасе, в чьих бы руках он ни находился. Как возможно обойтись без меня? — в голосе контролера звякнула удивленная нотка.
— Но, господа, я не думаю, что вы станете осматривать серебряную кладовую. Тридцать тысяч пудов на общую сумму...
— Мы взглянем еще на драгоценности, — сказал Лебедев.
Контролер открыл третью неприметную дверь.
Савинков увидел золотые кубки, бокалы, чаши. Табакерки из слоновой кости, осыпанные бриллиантами, вазы, похожие на тропические цветы. Ордена, кресты, медальоны самых причудливых форм и расцветок. Мягко лоснились пояса, сотканные из жемчужных нитей, миниатюрные зеркальца отражали игру зеленых бериллов, красных александритов, алмазные грани перстней. Тут был и бесценный сервиз Екатерины Второй — подарок английского короля. На фарфоровых боках тарелок, чашек, бокалов были изображены пейзажи Британии. Тысяча двести пейзажей — и ни один не повторялся!
