Костер и Саламандра. Книга первая - Максим Андреевич Далин
Я только сняла с её ошейника весёленький голубой бантик.
Броук разговаривал с алхимиками из жандармерии: у парней на рукавах красовались шевроны с той странной закорюкой, которой алхимики обозначают невозможный на свете философский камень. В руках одного алхимика, тощего юноши в очках, я увидела кусок обожжённой выделанной кожи — даже в таком виде понятно, что качественной.
— Это от портфеля с бомбой? — спросила я, подходя.
— Мы ещё не знаем, леди, — сказал очкарик. — Возможно. Нужно делать анализ.
— Я так понял, — сказал Броук, — что бомбы были у двоих. В двух портфелях. Они выкрикнули: «Сердце Мира, золотой век!» — и швырнули портфели об пол. Милость Господня, не иначе. Нам просто повезло, что Раш уцелел. Чудо.
— Здесь так чисто, что странно, — сказала я. — Вообще не чувствую присутствия ада. Злодеи были не одержимые, а фанатики, наверное. Что-то я их не вижу, кстати.
— Или бахнули того коктейля, который наши возлюбленные соседи из Перелесья называют «голосом бога», — сказал алхимик постарше, с тёмной полоской ожога на подбородке. — Похоже на то, как граф Заболотский описал. Вперёд, без страха и сомнения…
— А что не видите — понятно, — сказал Броук. — Они прошли приёмную практически насквозь и взорвались уже у двери, ведущей в жилую часть дома, мы ещё не достали тела.
— Я духов не вижу, — сказала я. — Они ушли. Предположу, что с ходу провалились в ад — не задерживаясь. Уже само по себе интересно, да?
К подъезду подогнали грузовой экипаж, из него вытащили пару носилок — и медики отправились в дом, очевидно, чтобы забрать раненых в больницу. Жандарм подбежал помочь, загляделся на Валора и чуть не упал — остался стоять, так и глядя во все глаза. Подлетела одноконная коляска лихача, и только что упомянутый граф Заболотский спрыгнул с неё на ходу.
— Леди! — закричал он, ещё не подойдя. — Вы забыли о зеркале! Хорошо, что вспомнил мессир Валор, иначе — сколько бы времени потеряли.
— Да, — сказала я, — прости. Забыла. Они в доме — и остальные раненые ещё там. И Раш там. Попробуй чем-нибудь помочь, да?
Он кивнул и умчался внутрь.
— Леди Карла, — сказал Броук, — а почему интересно, что подонки сразу провалились в ад? Я, конечно, слабо разбираюсь в таких делах, но мне представлялось, что так обычно и бывает.
— Не то чтобы я сама была крупным специалистом, — сказала я, — но меня учил Валор. Он говорил, что если грешная душа понимает, что сейчас ей придётся тело покидать, — а ведь эти вполне понимали, правда? — она будет цепляться за юдоль, как только сможет. Если уж не выйдет как-то увильнуть от смерти, то хоть отложить высшую кару. Среди духов полно всяких злыдней, которые потому и бродят неприкаянными призраками, что боятся Божьего суда как огня. А обычные нормальные люди, которым бояться нечего, у которых все грехи — житейские пустяки, те Вседержителю доверяют и уходят сразу.
Я взглянула на Валора. Вокруг него образовался широкий пустой круг. Работающие на развалинах честно пытались не обращать внимания на то, как Валор, сам по себе та ещё диковина, «говорит с пустотой», — но их взгляды, похоже, притягивала неведомая сила.
Мёртвой девушки и молодого коммерсанта рядом с ним уже не было, только чуть-чуть мерцал вокруг воздух. Остался только солидный мессир — но это, по-моему, потому что он хотел договорить. Дорассказать. Быть уверенным, что других людей не убьют, как его, — а может, передать последний привет жене или что-то в таком роде.
— Вот, — сказала я. — Почти все убитые уже покинули юдоль. Будут ждать заупокойных служб там, где нам уже не видно. Тем более что Валор их успокоил. Но убийц среди духов точно не было. Эти были — мученики, светлые, ясно же.
— Я думаю, вы уже составили свою версию о причинах, леди? — спросил очкастый алхимик.
— Ещё как составила, — сказала я хмуро. — Они были свято уверены, что идут в рай. Вот прямо в рай. Мессир Броук же сказал: они умирать пришли за Сердце Мира, самую святую и правильную ветвь Святого Ордена, за истину пришли умирать. И за золотой век, ну! За благое дело. А убивать — ведьмака, видимо. С них станется думать, что Раш — ведьмак. Небось, заодно и за счастье Прибережья умирали… мрази.
Второй алхимик присвистнул, а я подумала: эти — даже спокойнее меня. Я бы тут свистеть остереглась: дурная примета всё-таки.
— Да, — кивнул Броук. — Вы, похоже, правы, леди. Похоже. Даже очень похоже.
— Деточка! — окликнул меня Валор. — Тут Тяпа что-то роет.
— Простите, — сказала я Броуку и его алхимикам и пошла к Валору.
Тяпка рыла. Зарывалась носом куда-то под кусок стены, чихала — и копала-копала. Это было здорово странно, потому что обычно она копала нечасто.
— Тяпка, что там? — окликнула я, подходя.
Тяпка подняла пыльную морду и гавкнула — лично мне.
— Что-то нашла, — сказал Валор. — Уважаемый мэтр, — окликнул он строителя, — хорошо бы сдвинуть этот камень.
Строитель покосился на Тяпку. Перевёл взгляд на Валора — и снова на Тяпку. Видимо, выводы делал.
— Может, живого под обломками чует? — предположил подошедший медик.
Он смотрел на Валора с любопытством, но без оторопи. Медики — тоже народ спокойный.
— Не думаю, — сказала я. — Думаю — зло. Чует зло.
Потом каменщики растаскивали камни, а Тяпка копалась в пыли, крутилась у них под ногами и отрывисто злобно гавкала. Разбитая голова без туловища и женская рука, до странности целая, в красивом браслете, мою собаку
