Я еще не барон. Книга 1 - Сириус Дрейк
— Повышение ранга, знаю… — отмахнулась Лора. — И про буст знаю…
— Я думал, на диагностике у тебя нет доступа к памяти.
— Дорогуша, все есть, — лукаво улыбнулась она, и ее костюм превратился в комбинезон Кутузовой. — Так что твои любовные похождения я тоже видела. А мог бы и заблокировать память, дураш.
— А что, так можно было?.. — закатил я глаза.
— Парень, с тобой все в порядке? — странно посмотрев на меня, спросил один из лекарей.
— Ва, я в пвевкувении вового анга! — промычал я сквозь плотно сжатые зубы.
— Ты не понимаешь, что тебя ждет?
— Певвый ваз же!
Он ничего не ответил. Отвернулся и продолжил подготовку.
— Лора, прошу: в этот раз не блокируй болевые ощущения. Не хочу чувствовать себя слабаком. Все студенты проходят эту процедуру на полную катушку. Вот и я хочу так же.
— Хорошо, — кивнула она, помрачнев. — Постараюсь поддержать тебя морально.
Меня с четырех сторон окружили участники экзекуции.
— Мы готовы, Михаил, а вы?
— Пвевтупайте.
В каком-то смысле это был новый опыт для исследователя. Поэтому я старался запомнить и прочувствовать все до мельчайших подробностей. Лора тоже не зевала — записывала все, что видела и слышала.
— Ощущение будет такое, как будто органы разрывают на части. — С этими «воодушевляющими» словами мне положили на грудь огромную пластиковую пластину в форме латного панциря. — Можешь кричать, если тебе будет легче, но главное — не теряй сознания.
Четверо врачей взяли меня за руки и за ноги, и их кисти начали светиться мягким голубым светом, который постепенно становился все более ярким и ядовитым.
Лора пропала, и я слышал только ее убаюкивающий голос в голове.
Через мгновение меня накрыла волна боли.
⁂В это же время.
То же помещение, за зеркальной стеной.
В крохотную комнатку набилось очень много любопытных господ. Тут была и Ермакова, которая взяла под негласный контроль юношу, и Старостелецкий, который уже десять раз пожалел, что поддался уговорам Натальи Геннадьевны, и Белозеров, и Звездочет. На единственном стуле сидел сам директор института Алексей Максимович Горький, который любил, когда его называли просто Макс, однако все упорно продолжали величать его по имени-отчеству.
Все с замиранием смотрели, как маги готовили Кузнецова к ускоренному поднятию ранга.
— Опаздываете, дорогой Сергей Михайлович, — в мертвой тишине произнес Горький и повернулся к закрытой двери.
Через секунду она распахнулась, и на пороге показался усатый великан.
— От вас и на том свете не укрыться, Алексей Максимович, — добродушно прогремел генерал Кутузов, перешагнул порог и хлопнул дверью. — Разрешите без официоза, ваша светлость?
— Как обычно, Сережа, тут все свои, — слегка махнул на него добродушный старик, и генерал кинулся здороваться со всеми присутствующими.
Для всех в Империи он оставался суровым военным, который вел себя подобающе статусу и рангу, но в этой комнате собрались те, с кем он мог расслабиться и поговорить без лишних церемоний. Так же как и во времена давно ушедшей юности.
— Ну здравствуйте, Алексей Максимович! — радостно тряся руку, загромыхал Кутузов. — Как ваши мемуары?
— В процессе, Сереженька, в процессе, — отмахнулся он. — И называйте меня Макс, прошу!
Его взгляд упал на единственную даму, которая слегка поежилась. Эта властная, строгая и хитрая женщина всегда терялась при виде здоровяка стоило генералу показаться перед публикой.
— Наташенька! Сколько лет, сколько зим! — И не церемонясь, Кутузов крепко обнял Ермакову. Той пришлось даже активировать магический доспех, иначе пара ребер точно бы сломалось. — Когда ты уже заглянешь к нам? Марфа уже замучила с расспросами: когда приедет Ермакова? Ты же обещала!
— Сергей, как только, так сразу, — залилась она краской и поспешно отвернулась.
Теперь настала очередь профессора Старостелецкого.
— Валерьян Валерьевич, голубчик! — И того тоже настигли крепкие генеральские объятия. Кутузов склонился к уху Старостелецкого и постарался проговорить как можно тише, однако его шепот услышали все: — Почему бы после процедуры нам не пропустить пару капель вашей потрясающей настойки?
— Кхем-кхем… — неловко поправил очки Валерьян Валерьевич. — Пожалуй-с. Благодарю.
— Я бы тоже присоединился, — ухмыльнулся замдиректора.
— Еще бы! Иди-ка сюда! — бросился на него Кутузов и начал мять ему бока. — Все молодишься, черт? Уже песок сыпется, а ты все никак не уймешься, принцесса? Ба, еще и косичку, как баба, заплел!
— Куда красивее твоих кудрявых бровей, старый хрен!
И они оба засмеялись. Однако, поймав на себе укоризненный взгляд директора, Звездочет откашлялся и умолк.
— Лучше поздоровайся со своим старым учеником, — кивнул он на Белозерова.
— Здравствуйте, Сергей Михайлович, — учтиво поклонился тот. Он старался держаться тихо в присутствии высокородных, хотя появление старого учителя немного расслабило Белозерова.
— Васька, черт! — И опять генерал полез ломать ребра, мять бока и целовать щеки.
Их горячие лобзания прервал тихий, но строгий голос Горького.
— Попрошу отложить приветствия на потом, Сережа. Начинают.
И только сейчас Кутузов увидел «пациента» в окне.
— Опа! Снова этот⁈ — удивленно воскликнул Кутузов.
Все разом уставились на него.
— Долгая история, — отмахнулся Сергей Михайлович. — Однако… неделя и буст? Что за чертовщина?
— Именно, — коротко ответила Ермакова и подошла к стеклу, где начался процесс.
Тело Михаила выгнуло дугой, на шее и лбу вздулись вены. Он мужественно держался, пусть и давалось ему это нелегко. Начался долгий процесс проработки каналов.
— Знаете, — вдруг произнес Кутузов. — А ведь этот парень выдержал мое рукопожатие…
Ермакова закатила глаза, Звездочет цокнул
